Карл Великий
Шрифт:
Через сорок дней после прибытия слона, в самом конце последнего летнего месяца аранманота, в Ахен наконец-то приехали послы из Константинополя. Алкуин, который ждал их более чем кто бы то ни было, встречал греков на мосту и сразу же повел в только что построенные термы, где находился император. При виде огромного строения глава посольства Андроник воскликнул:
– Что я вижу! Да ведь это термы, подобные Константиновым!
– Нет, – с гордостью отвечал турский аббат, – термы нашего императора возведены по подобию терм Каракаллы. Их строили римские архитекторы, и все соответствует оригиналу, кроме размеров. Наши все же несколько поменьше.
Карл со своими главными придворными встречал послов в просторном вестибюле, украшенном колоннами из розового мрамора. Для особо проголодавшихся в углу были накрыты столы, но греки выразили желание сперва попариться и поплавать, а потом уже откушать.
– Каково самочувствие василиссы Ирины? – спросил Карл, вместе с Андроником и его спутниками пройдя в аподитерий [82] .
– Лучше чем когда-либо, – отвечал Андроник, любуясь росписью стен – изображениями дельфинов, выпрыгивающих из голубой лазури волн. – Большую часть времени она проводит за городом, в божественном Элевферийском дворце, окруженном благоухающим садом. Там тоже есть термы, хотя и не такие великолепные, как здесь.
82
…пройдя в аподитерий. – Аподитерий – раздевалка в римских термах (банях).
– Не может быть! Не верю ушам своим! – рассмеялся Карл. – Греки признают, что у них есть что-то хуже, чем у нас! Ну а как там иконоборцы? Не сильно поднимают голову?
– Ставракий и Аэций, высшие сановники при дворе Ирины, зорко следят за тем, чтобы ересь не возобновлялась, – отвечал посол, – Для многих у нас стало очень важным ваше постановление о признании икон как божественных образов, а не как идолов. Сейчас греки внимательно следят за становлением вашей империи.
– Еще бы! – усмехнулся Карл. – Ну, прошу за мной в калдарий!
В просторном круглом калдарии было слишком жарко натоплено, и греки вскоре запросились в тепидарий – более щадящую парилку. Разомлев, они постепенно перешли к околичным разговорам о возможном браке Карла и Ирины, о том, что неплохо было бы восстановить orbis romanus – римскую вселенную, в том ее славном виде, в каком она существовала во времена Константина и Юстиниана. Карл вел беседу сдержанно и, лишь когда вылезал из холодной воды бассейна, вдруг ошарашил плавающих там послов внезапным заявлением:
– Если вы приехали сватать за меня свою государыню, то я согласен жениться на ней.
Продолжим сей разговор за обедом.
Но за обедом он не давал им рта раскрыть, рассказывая о всех новшествах, о всеобщем увлечении древними рукописями, которые бережно собирались и реставрировались под руководством Алкуина и множества его учеников, о строительстве при каждом монастыре скрипториев – мастерских для работы над рукописями, о школах каллиграфии в Туре, Сен-Дени, Меце, Реймсе.
– Скоро и у нас в Ахене будет свой скрипторий, – сказал император с гордостью. – Я хочу ввести новый шрифт. В меровингском курсиве черт ногу сломит. Мне нравится простота и строгость латинской каллиграфии. Алкуин уже работает над новым списком текста Святого писания. Я хочу, чтобы в книгах было побольше иллюстраций, чтобы книги были подобны произведениям искусства, хочу, чтобы в каждом городе моего государства была библиотека, доступная каждому грамотному человеку. Вот Ангильберт, он не только прекрасный пловец, но и старательный игумен. У себя в аббатстве Сен-Рикье он собрал библиотеку, о которой молва идет уже по всему миру.
Послы слушали и улыбались, радуясь тому, что, если Ирине и суждено стать женой этого варвара, варвар не так уж и дремуч.
Обед был непродолжительным – едва гости утолили голод и жажду, Карл пригласил их покататься по Ахену, и каково же было их изумление, когда у выхода из терм, в вестибюле которых они и обедали, послы увидели огромного слона, укрытого красивым ковром и шапкой, но еще больше удивились они, когда Карл взлез на это чудище и уселся там в особом кресле-седле.
– Если Андроник не боится, здесь есть место для двоих, – пригласил он высокого гостя.
– Благодарю, но лучше я воспользуюсь более привычным способом передвижения, – отказался посол, и к нему подвели послушного жеребца.
– Как вам мой элефант? – все же поинтересовался Карл. – Правда, что такого коня нет ни у кого в Византии?
– Очень красивое животное, – похвалил Андроник. – И какое оно крупное!
– Не правда ли, мы чем-то похожи с ним? – простодушно спросил император, подкручивая кончики своих седых усов, похожих на бивни.
Андроник усмехнулся и пожал плечами, не зная, что и ответить. Сходство и впрямь было разительное, но уместно ли сравнивать императора со слоном?
Они отправились осматривать столицу Карла. Прежде всего осмотрели примыкающий к термам дворцовый комплекс, построенный архитектором Эдмом Меттисским и геометром Теодульфом. Кое-где строительство еще не было окончено.
– Здесь у меня будет школа, здесь – библиотека, – говорил Карл, показывая различные части дворцового комплекса. – А здесь я хочу со временем заложить большой собор, который бы соединялся с дворцом. Мечтаю иметь при дворце и Академию. У меня столько замыслов, что я горюю о своем преклонном возрасте.
– Глядя на то, как вы лихо едете на этом звере, не возникает мыслей о преклонных летах, – польстил Карлу Андроник.
– Увы, мне уже шестьдесят, – сказал Карл. – Сколько еще осталось? Лет десять?
Пятнадцать? Не больше. Хотя во мне еще нет старческой усталости, и телесно я вполне здоров и крепок. Когда василисса Ирина прибудет ко мне венчаться со мною, я встречу ее со всей пышностью, вот так же, сидя на Абуль-Аббасе. Правда, Абуль-Аббас? – И Карл надавил слону за ухом, чтобы тот принялся кивать головой, будто отвечая на вопрос своего повелителя.
Однако обещанию Карла не суждено было сбыться. Проведя в Ахене две недели, послы в полном восторге отправились назад в Византию, везя Ирине полное согласие Карла вступить с нею в брак и восстановить единый христианский мир. Но осенью этого года, в то самое время, когда саксонка Герсвинда вновь сделала Карла отцом, на другом краю христианского мира василисса Ирина была низложена логофетом Никифором [83] , схвачена и сослана на остров Лесбос, где и окончила дни свои, а в Константинополе вновь восторжествовали еретики-иконоборцы.
83
…низложена логофетом Никифором. – Логофет – министр византийского двора.