Карлики
Шрифт:
– Вот, я же говорила, ты даже номер не в состоянии запомнить...
– Ты не поняла, тот тип собирался обыскать наш номер, а не соседний, растолковал я ей.
Татьяна прикрыла ладонью рот и молча опустилась на краешек кровати.
– Кто, кроме Абметова, мог знать про твои нумероло-гические изыскания?
– Никто... Хотя постой, мы как раз выходили из лифта, когда я сказала ему про шестьсот шестьдесят шесть. С нами еще человек десять выходило... Может, кто-то из них слышал.
– Теперь остается только гадать.
Я не помнил, чтобы в лифте находился
Лежа на кровати, я не спеша обдумывал происшествие с соседкой. В дверь позвонили. Я подумал, что это пришел вездесущий Абметов, но ошибся - в номер вошел начальник службы безопасности Бруц.
– Чем обязаны?
– спросил я.
– Я вынужден задать вам несколько вопросов в связи с нападением на госпожу Бланцетти, - заявил он сухо и официально.
– А кто такая госпожа Бланцетти?
– снова спросил я, впрочем, понимая, что речь идет о соседке.
– Постоялица из двести пятьдесят третьего номера.
– С ней все в порядке?
– поинтересовалась Татьяна. После душа наряд на ней был довольно легкомысленный, и Бруц никак не мог сосредоточиться.
– И да и нет, - уклончиво ответил он.
– Ее здоровье вне опасности, но вот память... Очевидно, ее поразили цефалошокером или подобным ему оружием.
– Понятно, но нас-то это как касается?
– Мы проверили ваше алиби и считайте, что его у вас нет, - господин Абметов был вынужден признать, что во время завтрака вы выходили. На дверях ее номера есть только ваши следы и следы самой госпожи Бланцетти. Выводы делайте сами...
– Ну и что?
– возмутился я.
– Вам же сказали, что вчера я помог ей открыть дверь.
– И заодно просканировали замок, - предположил Бруц.
– Вранье, - ответил я.
– Чушь собачья, - поддержала меня Татьяна.
– Не знаю, не знаю, - вздохнул Бруц, глядя в разрез Татьяниного платья.
– Если не знаете, то тогда оставьте нас в покое, - взвилась Татьяна. Разрез на платье еще больше расширился и Бруц забыл, зачем пришел. Он спросил:
– С какой целью вы приехали на Оркус?
– Ограбить первого попавшегося соседа по номеру, - огрызнулся я.
– Ну почему же первого попавшегося, - деликатно возразил Бруц, - вы же специально попросили этот номер.
Крыть мне было нечем. Рассказывать про сумму номеров было бы глупо, тем более что она оказалась вовсе не той, что требовалась.
– Для нас число двести пятьдесят четыре - счастливое, - нашлась Татьяна, - и попробуйте докажите, что это не так.
А что тут доказывать, думаю я, оно и вправду оказалось несчастливым. Хотя нет, все же счастливым - ведь ворвались не к нам, а к соседям. Ход мысли у Бруца был примерно такой же, как у меня.
– Ваш друг попал в скверную историю, - сказал он Татьяне, - а это, согласитесь, уже - несчастье.
Когда убили Перка, я попал в число подозреваемых. История повторяется, но теперь как фарс: я ограбил какую-то Бланцетти. Мне надоело спорить с Бруцем,
– Дайте мне номер местного полицейского участка, - велел я тоном, не терпящим возражений.
– А не рано ли вызывать полицию, - растерялся Бруц, - прежде всего мы хотим избежать скандала. Как и вы, я полагаю.
– Делайте, что вам велели, - еще более грозно приказал я, - а не то скандал вам обеспечен. Например, вашим клиентам будет очень интересно узнать о том, что вы прослушиваете их разговоры.
Бруц напрягся - видимо, я попал в точку. После того как он выдал мне и номер полиции и имя местного начальника, я связался с одним из руководителей Оркуса - с тем, с кем мне довелось сотрудничать во время расследования двухгодичной давности. Я вкратце обрисовал ему ситуацию, назвал имя полицейского чина, который, по моему мнению, мог бы эту ситуацию исправить. Мой собеседник, в свою очередь, позвонил кому-то из полицейских боссов, последний - еще кому-то и так далее, пока цепочка не дошла до самого Бруца. Наверное, ему здорово влетело, потому что он напрягся еще больше. Заикающимся голосом он долго извинялся, сказал, что всегда к нашим услугам, после чего, неловко пятясь, удалился. Никакой дополнительной помощи я у оркусовского руководства не просил - сказал, что я здесь на отдыхе, а не на задании. А Бруц и так все прекрасно понял и будет теперь у меня на посылках, если, конечно, потребуется.
– С чего ты взял, что они нас прослушивают?
– спросила Татьяна, после того как за Бруцем захлопнулась дверь.
– Слишком быстро они вышли на Абметова. Бруц узнал, что я звонил в четыреста двенадцатый номер. Само по себе это еще ни о чем не говорит исходящие звонки могут фиксироваться, чтобы потом вставить их в счет. Девице из того номера я сказал, что звоню в четыреста тринадцатый - и Бруц это слышал, потому и нашел Абметова так быстро. Заодно мы теперь точно знаем, что Абметов живет именно в четыреста тринадцатом.
– А не проще ли у него самого спросить?
– Не стоит. Пускай думает, что мы не догадались...
– Так ты подозреваешь Абметова?
– Никто не знает, сколько времени эта Бланцетти пролежала без сознания, следовательно, и время нападения точно установить невозможно. Выйдя из ресторана, Абметов мог прямиком отправиться к ней. Или у него был сообщник, что, кстати, вполне реально. Да и вообще, я теперь всех подозреваю, - заявил я, но тут же поправился: - Кроме тебя - ты из ресторана не отлучалась, а после ресторана все время была со мной.
– Ах так, только поэтому!
– возмутилась Татьяна и запустила в меня подушкой. Я не стал уворачиваться, и подушка попала в цель. А Татьяна даже не посмотрела, куда попала, - она вдруг о чем-то задумалась.
– Хочешь еще одного подозреваемого?
– неожиданно спросила она.
– Выкладывай, - потребовал я.
– Сегодня утром, перед завтраком, я видела Йохана...
– Шутишь?
– Нет, я думаю, это был он, - уверенности в ее голосе не было, - я сначала не хотела тебе говорить - ведь это мог быть и не он. И еще, я боялась, что ты подумаешь... впрочем, не важно.