Карлики
Шрифт:
– Вы все про природу да про природу, - перебил я Абметова, - речь-то идет об искусственных существах, о гомоидах!
– Нельзя создать то, что не предусмотрено самой природой, - отрезал он, - вам нравится квадрат больше, чем эллипс - ради бога, но планеты летать по квадрату вы не заставите. Так и тут - слепить Голема из глины всякий сможет, но чтоб вдохнуть в него жизнь - одной пентаграммой не обойдешься!
– Какой такой пентаграммой?
– спросил я и подумал, только бы он про Адама Кадмона не вспомнил.
– "Шем ха фораш",
Что-то уж больно он разнервничался. Я продолжал его донимать:
– Очень кстати вы вспомнили о Големе. Помнится, за завтраком вы рассказывали прелюбопытную теорию о том, как легенды превращаются в быль. Так вот вам еще один пример: Франкенберг воплотил в жизнь легенду о Големе.
– За големов и биороботы сойдут, - огрызнулся Аб-метов, - вы либо и впрямь не понимаете, либо не хотите понять: все что ни делает человек, все несет печать его, человеческого, способа мышления. Чтобы со здать субъекта, мыслящего по-другому, нужно быть по меньшей мере Господом Богом. Мало того, нужно весь существующий мир переделать так, чтобы само существование этого субъекта стало возможным. Как в примере с планетами: чтобы заставить одну-единственную планету летать по квадрату, необходимо всю Вселенную перестроить по новым законам.
Ну вот, думаю, и Господа Бога приплел.
– Вы хотите сказать, что существование гомоидов противоречит законам физики. И каким же, позвольте спросить?
– Второму началу термодинамики, если угодно!
– выпалил он не задумываясь. Опять врет, подумал я.
Из-за двери в спальню выглянула испуганная Татьяна.
– Вы еще не подрались? Может, вас обедом покормить, а то вы друг друга сожрете скоро.
– Не думаю, что это своевременная идея, - сухо заметил Абметов. Он вдруг превратился в этакого обиженного педанта.
– Закажем в номер, - отозвался я.
Не вовремя Татьяна вмешалась - мне почти удалось вывести его из себя. Хорошо испытанный на Шефе способ общения - сначала довести собеседника до белого каления, а потом внимательно выслушать все, что он на самом деле о тебе и обо всем на свете думает, - результата не дал. Татьяна заказала обед и включила телевизор. Уходить она больше не собиралась.
– Продолжайте, продолжайте, я не слушаю, - сказала она, глядя в экран. Реклама "Глобального Страхового Общества" прорывалась и здесь: "Если вы застрахованы у нашего конкурента, то мы застрахуем вас от его банкротства", - обещали с экрана.
Абметов вспомнил о сделке:
– Теперь ваша очередь рассказывать. Кто такой этот ваш Джон Смит?
Ни слова не говоря, я протянул ему выдуманный мною самим адрес.
– И это все?
– возмутился Абметов.
– По этому адресу человека найти невозможно.
Я пожал плечами:
– Это все, что у меня есть.
– И это была чистая правда. Абметов, однако, не поверил:
– Вы сами-то пробовали связаться с ним по этому адресу.
–
– Знаете что, - выдал он минуты через три, - сдается мне, никакого Джона Смита нет и в помине.
Если бы, сказав это, он посмотрел мне в глаза, то, безусловно, прочитал бы в них утвердительный ответ, поскольку, чтобы врать систематически, мне необходимо вдохновение, а вдохновения в ту минуту у меня как раз и не было. К счастью, Абметов смотрел не на меня, а куда-то в пол. Пока он кончиком ботинка приглаживал ворсинки на ковре, у меня возникла одна идея.
– Вот, взгляните.
– Я протянул ему крылатую пирамидку.
– Что это?
– удивился Абметов и осторожно, двумя пальцами взял у меня пирамидку.
– Да я, собственно, у вас хотел спросить. Пирамидка какая-то...
– А, трисптерос показываешь!
– воскликнула Татьяна, не оборачиваясь. Она все-таки подслушивала.
– Не знаю, никогда не видел ничего подобного, - равнодушно ответил Абметов, - откуда она у вас?
– Купил в сувенирной лавке, внизу, рядом с вестибюлем, - ответил я не совсем точно.
– Я не заметил там никаких сувенирных лавок, - возразил Абметов.
– Я неточно выразился, я имел в виду застекленную галерею, что примыкает к вестибюлю гостиницы. Там магазинчики всякие, лавочки... Торгуют всяким таким барахлом, - пояснил я.
– Мне кажется, это должно быть что-то древнеегипетское, - сказала Татьяна, продолжая смотреть в экран.
– Возможно-возможно, - не очень уверенно произнес Абметов, - но не берусь судить.
Он без особого интереса рассматривал загадочный сувенир и вернул мне его как-то слишком поспешно.
– Здесь много всякой ерунды продается, - пожал он плечами, - надо же как-то подогревать интерес у публики. Вот и выдумывают мифические артефакты мифических сапиенсов.
– Это верно, - согласилась Татьяна, - где ж наш заказ-то - через десять минут обещали прислать, - вспомнила она об обеде.
Абметов тоже как будто о чем-то вспомнил, несколько раз взглянул на часы и начал прощаться:
– К сожалению, не могу составить вам компанию - уже поздно, а мне надо еще кое-что успеть, - пробормотал он. Убедить его в том, что дела могут подождать, нам не удалось, и он ушел.
– Куда это он так сорвался?
– спросила Татьяна.
– Это его дело как-то связано с вашим разговором?
– Не знаю.
– Для меня поведение Абметова тоже было непонятным.
– А что ты там ляпнула про трис... птерос?
– Я не был уверен, что правильно повторил небрежно брошенное Татьяной слово.
– Ну да, "трисптерос" - означает "трехкрылый". Раз мы решили, что все артефакты имеют земное происхождение, то и название должно быть каким-нибудь земным. Я и придумала - "трисптерос". Тебе не нравится?
Я сказал, что очень даже нравится. Татьяна взяла пирамидку и принялась ее разглядывать.