Карманный линкор. «Адмирал Шеер» в Атлантике
Шрифт:
В другой каюте Крюгер нашел скрипку, гитару и балалайку. Их он тоже взял. Возможно, они пригодятся на «Шеере» — а если их владелец отыщется среди спасенных, он сможет взять себе один из инструментов, чтобы коротать время в ожидании мирных дней. На «Шеере» любили петь, а несколько членов экипажа были страстными музыкантами. Для сухопутных жителей, быть может, хороши и граммофоны, но только не для моряков. Моряки предпочитают живую музыку.
«Трайбзмен» был построен в 1938 году и отлично оснащен. Темный и зловонный полубак, на котором когда-то ютились нищие матросы, уступил место каютам на двух-четырех человек. Матросы размещались в передней части корабля, а механики и мотористы — в кормовой, откуда было рукой подать до машинного отделения. Кроме того, корабль располагал просторным
Закончив обыск, абордажная команда собралась на палубе.
— Корабль заминирован? — спросил лейтенант Энгельс.
— Все готово, господин лейтенант, — раздалось в ответ.
— Хорошо. Взрывайте. У нас есть семь минут, чтобы сесть в шлюпки и отойти от корабля.
Уже в шлюпке, прежде чем отойти от корабля, Энгельс несколько раз пересчитал своих людей, дабы убедиться, что никого не осталось на борту. Он не забыл, что случилось на «Порт Хобарте». Но всякий раз у лейтенанта выходило правильное число, так что в конце концов они поплыли к «Шееру».
Когда они успели проделать около половины обратного пути, позади раздался глухой звук первого взрыва. Сначала взорвались заряды, заложенные в вентиляционных трубах и машинном отделении, вскоре за ними последовали другие, и вот уже в корпусе зияла огромная пробоина. Энгельс чуть ли не с укором посмотрел на унтер-офицера, которому было получено заложить взрывчатку, и тот чуть было не начал оправдываться, когда взорвался последний заряд. «Трайбзмен» стал немедленно погружаться, и через двадцать семь минут, когда все в целости и сохранности уже высадились на борт «Шеера», атлантические волны сомкнулись над ним. «Трайбзмен» был седьмым кораблем, который потеряла британская судоходная компания с начала войны: два судна затонули в Нарвике, третье затопил «Граф Шпее», еще три отправились кормить рыб, торпедированные немецкими подлодками, а седьмой жертвой стал рефрижератор общей вместимостью 6242 регистровые тонны, принадлежавший компании «Харрисон Лайн», максимальная скорость 13 узлов в час, вышел из Ливерпуля в Калькутту с грузом штучных товаров, как говорилось в судовом журнале «Трайбзмена». Груз состоял из электрических товаров, велосипедных запчастей, проводов, тканей, фотографических материалов, стеклянных изделий, лекарств и 2000 полных мешков почты, забрать которые не хватило времени. Главным получателем значился арсенал «Аллах Хабат» в Калькутте. Семьдесят восемь человек экипажа перешли на «Шеер». Все ли члены экипажа, которых недосчитались среди пленных, успели пересесть в моторный катер и скрыться, было неизвестно, и установить это не представлялось возможным.
«Трайбзмен» вышел из Ливерпуля 20 ноября и присоединился к конвою из двадцати одного корабля. 24 ноября конвой рассеялся, и «Трайбзмен» в одиночестве отправился к мысу Доброй Надежды, намереваясь его обогнуть. Вооружение судна состояло из одной 4-дюймовой пушки и одного пулемета. Капитан «Трайбзмена» знал о гибели «Порт Хобарта» в бою с немецким рейдером, но британцы полагали, что после этого рейдер вернулся в немецкие воды.
Из частных писем, найденных на борту, на «Шеере» узнали новости о положении в Англии, в них говорилось о неделях без сна. Автор одного письма рассказывал о том, что в окрестностях Ливерпуля были расквартированы поляки, и, по его словам, это отнюдь не обрадовало местных жителей. Хозяйки, в домах которых разместили поляков, как говорилось в письме, запрещали им появляться в гостиной.
На «Шеере» оказался второй помощник «Трайбзмена», и лейтенант Петерсен спросил, какого черта они там себе думали, когда полезли против тяжелого крейсера с одной-единственной пушкой.
— Сначала-то капитан подумал, что это немецкая подлодка, — ответил помощник. — Прожектор нас совсем ослепил, мы заметили только вспышку огня от предупредительного выстрела.
— Но во-первых, ни у одной подводной лодки не может
— Наверно, вы правы, но нам столько твердили про подводные лодки, что мы даже не стали раздумывать. Конечно, скоро стало понятно, что мы ошиблись, но тогда мы подумали, что это вспомогательный крейсер, и решили так просто не сдаваться. Только потом в свете от разрывов мы более-менее разглядели ваш размер и силуэт. Мы поняли, что у нас ни малейшей надежды, и тогда капитан приказал прекратить огонь и покинуть корабль.
— Ваш радист отправил радиограмму?
— Ему было приказано в случае нападения немедленно радировать, не дожидаясь особого распоряжения, так что я не сомневаюсь, что так он и поступил.
Помимо затопления «Трайбзмена», одной из главных тем для обсуждения среди матросов «Шеера» были низкорослые индийцы. На следующий день каждый, кто мог улучить минутку, сходил поглазеть на них. Все они были худы, как щепки, в тот момент они собрались на палубе в носовой части корабля. Одни ходили взад-вперед, возможно, чтобы согреться; казалось, что им холодно. Другие сидели неподвижно, поджав ноги, словно каменный Будда, и не произносили ни слова. Третьи болтали между собой. Очевидно, при виде немецких моряков они больше не испытывали страха, но, заметив, что в окружении санитаров к ним идет корабельный хирург — по их меркам, настоящий великан, — они сбились в кучу, как куры, завидев в небе ястреба. Однако они снова успокоились, как только поняли, что этот богатырь с золотыми нашивками хочет только осмотреть их, поглядеть в горло и послушать сердце в тощей груди. Правда, во время осмотра каждый темнокожий ласкар заметно волновался, и его лицо тут же светлело, стоило только врачу отправить его в сторонку и перейти к следующему.
Осмотр показал отличные результаты, что было не так уж удивительно, зная, как тщательно британцы соблюдают чистоту на корабле, но что действительно удивляло, так это раболепное отношение к белым людям, выказываемое представителями народа, чья цивилизация уже достигла расцвета, когда и немцы, и британцы еще жили дикарями. В каждом движении ласкаров сказывалась привычка к рабству, внушенная колониальной системой. Только один белобородый старик вел себя хоть с каким-то достоинством: сидя под 28-сантиметровыми пушками «Шеера», он вполне мог сойти за индийского мудреца, достигшего просветления, вознесшегося над всеми человеческими заботами и безразличного ко всему, ожидающего нового рождения в высшем мире.
Глава 8
«ШЕЕР» ТЕРПИТ НЕУДАЧУ
После затопления «Трайбзмена» «Адмирал Шеер» взял курс вест-зюйд-вест и шел по нему в течение суток, затем повернул вест-норд-вест. В течение двенадцати часов после этого он поворачивал носом на северо-восток, затем на восток и снова на запад и северо-запад.
Кранке предстояло принять нелегкое решение, играя партию в эти военно-морские шахматы, в которых он мог двинуть только одну фигуру — свой корабль — против превосходящих сил противника. Каждый раз ход должен быть правильным, иначе одно неверное движение приведет к роковому концу. Однако принятие решения осложнялось тем, что Кранке знал очень мало или почти ничего не знал о расположении британских военно-морских соединений, грозивших ему гибелью. Нет никаких сомнений, что «Порт Хобарт» передал по радио свои координаты, и сейчас стало вполне ясно, что «Трайбзмен» тоже отправил хотя бы короткое сообщение, хотя вражеские радиостанции, возможно, не приняли его, и ничто не указывало на противоположное.
Однако, даже оставляя в стороне все эти рассуждения, был еще капитан «Трайбзмена», уплывший в катере. Вполне разумно предположить, что его уже заметил и подобрал какой-нибудь корабль. В таком случае британцам не придется сомневаться ни в том, кто именно потопил «Трайбзмен», ни в его местонахождении. Даже если катеру не встретится ни один корабль, он, безусловно, доберется до Канарских островов, расположенных не так уже далеко, и, несмотря на преобладающий пассат, в худшем случае дорога займет не больше нескольких дней.