Карнавальная ночь
Шрифт:
Ролан подал ему руку и сказал:
– Прощаю вас от всей души.
Никаких иных объяснений не последовало. Граф поднялся.
– Господин Сердце, – сказал он, – я благодарю вас и верю вам. Нам предстоит еще встретиться с глазу на глаз. А пока должен вас предупредить. Завтра, от силы послезавтра, вы получите письмо – анонимное или подписанное неким вымышленным именем…
– И начинающееся с «господин герцог»! – прервал Ролан. – Так это не вы мне писали?
– Что? – удивился граф. – Так вы уже получили?
Он встал в большом
– Не покажете ли его мне?
Ролан сразу протянул ему письмо.
В эту минуту Нита помогала Розе встать на ноги и привести в порядок платье. Девица де Мальвуа еще была очень бледна, но заметно успокоилась.
– Они самые! – пробормотал граф, голова которого склонилась на грудь.
– Кто – они? – спросил Ролан. Вместо ответа граф вслух подумал:
– Они у меня дождутся!
– А кстати, – внезапно спросил молодой человек, – вам не знаком некий виконт Аннибал Джожа?
Графа дю Бреу передернуло.
– Она к вам подослала этого? – пробормотал он.
– Только что ушел, – отвечал Ролан.
Граф положил на бледный лоб дрожащую ладонь.
– Выходит, – сказал он как бы сам себе, – она ведет двойную игру! Я знал, что она попытается их обмануть!
Он скомкал анонимное письмо и добавил:
– Так на сколько они назначили свой визит?
– Прямо сегодня, в два часа.
Господин граф дю Бреу поспешно глянул на часы, но это было излишне: в гостиной пробило два.
– Нам придется расстаться, – сказал граф. – Сегодня же вечером, сразу после предстоящей вам встречи, вам следует покинуть этот дом и известить меня о вашем новом месте пребывания. Ни на что не соглашайтесь, но главное – ничего не отвергайте. У них припасены заманчивые посулы, чтобы вас склонить, и угрозы, чтобы припугнуть.
Он замолк: Ролан улыбнулся. Принцесса и мадемуазель де Мальвуа шли через мастерскую к выходившей в сад стеклянной двери.
Пока Ролан раскланивался с ними, дверь отворилась и вошел его лакей со словами:
– Два господина желают видеть Господина Сердце. Своих имен они назвать не пожелали; они уверяют, что месье знает и ожидает их.
ДВА ГОСПОДИНА
Когда два «господина» вслед за лакеем вошли в мастерскую Господина Сердце, они застали там одного Ролана. Граф и девушки поспешно ретировались. Когда уходили, только Роза сказала несколько слов благодарности и извинения. Нита казалась задумчивой; они с Роланом так и не встретились глазами.
Садясь в коляску, все еще ожидавшую на улице Матю-рэн-Сен-Жак, Нита сказала своему опекуну:
– Друг мой, это владение мне не подходит. Буду рада, если вы расторгнете сделку.
Пришедшие господа имели вид чрезвычайно внушительный. Оба были в черном с ног до головы. На обоих были белые галстуки: на толстом – широкий муслиновый платок, повязанный а-ля Дантон, на тощем – тонкий ошейник из накрахмаленного перкаля.
Плащ толстого был расстегнут и открывал новехонький жилет черного сатина, по которому струились унизанные брелоками цепочки; тощий был наглухо застегнут в свой редингот, и наружу показывался лишь уголок сорочки. Из-под штанин, немного коротковатых, виднелись белые чулки. Его редкие с проседью волосы были расчесаны на пробор и жидкими прядями спадали на плечи. Шляпа была с широкими полями.
Он вошел первым, согнувшись пополам и заранее ухмыляясь. Такие прически людям определенного возраста с острыми костями придают вид совершенно постнический, в особенности когда у них вихляются ноги и достаточно нескладное тело.
За ним выступал толстый, выпятив грудь, надув щеки, с довольной и едва ли не вызывающей улыбкой. Он так и сиял; при виде его золотых очков хотелось зажмуриться.
Учтивым холодным жестом Ролан показал куда сесть. Бывший «король» Комейроль откашлялся и сел; Добряк Жафрэ, оставаясь на ногах, произнес:
– Уважаемый господин сосед, имеем честь засвидетельствовать вам свое горячее почтение и нанести небольшой визит вежливости.
– Так это вы мне написали эту записку? – прервал его Ролан, разворачивая письмо без подписи.
Рука Комейроля, вся в перстнях, изобразила подтверждающий жест, полный откровенности и достоинства. Жафрэ уселся на краешек стула, который со скрипом заерзал по паркету.
– Мы позволили себе эту вольность, – отвечал он, сплетя свои тощие пальцы на коленях, – чтобы быть наверняка уверенными, что застанем вас дома. Речь о столь важном деле…
– Мало сказать важном: о жизненно важном! – вмешался Комейроль.
– О жизненно важном, – повторил Жафрэ. – Мой достопочтенный друг и коллега подобрал верное слово. Сейчас он возьмет на себя труд изложить суть комбинации. Я взял слово с тем, чтобы дать вам возможность составить представление о двух особах, имеющих честь сегодня предстать перед вами с намерениями самыми порядочными и честными. Несмотря на ваши весьма молодые годы, вы достаточно осведомлены о мире и знаете, милостивый государь и добрый сосед, что значит говорить…
Он сделал некоторое ударение на последние слова, и Комейроль улыбнулся в своей необъятный галстук. Ролан молча поклонился.
– У нас, благодаря Господа, нет ни малейшей причины, – продолжал Жафрэ, – скрывать от вас наши имена, занятия и достоинства, но есть обстоятельства… бумаги остаются… Мы предпочли в упомянутой записке сохранить анонимность. В беседе устной это дело иное. Verba volant note 4 . Это господин Комейроль де ла Палю, один из членов нашего правления… я имею в виду правление центрального банка недвижимости.
Note4
Слова улетают (лат.)