Каро
Шрифт:
Сьерра шумно выдохнула и уставилась на ковер.
— Тогда мы совсем не знали, как с вами нужно обращаться…
— Теперь знаете, да? — она оборвала его неожиданно резко. — Мы ведь животные, которых надо дрессировать, к которым надо находить подход, — неровным голосом выговорила она, глядя на Тобиаса взглядом, полным ненависти и горя. Костяшки ее вцепившихся в плечи пальцев побелели.
— Ты забываешься, — предупреждающе сказал Тобиас, которому стало не по себе.
— Что вы с ней сделали? — каро не обратила внимания на его слова.
— Мы ничего не успели с ней сделать.
— Просто
Тобиас прервал ее, схватив за плечи и приложив спиной о книжные полки. Каро вскрикнула и зажмурилась от боли.
Тобиас кипел от негодования, но не мог выдать рвущихся из него слов. Он смотрел на дрожащие губы каро, и на смену гневу приходили совсем другие, неуместные чувства. Едва удержавшись от противоестественного желания прикоснуться к этим губам, он рывком прижал к ее себе.
— Успокойся, — сказал он притихшей рабыне. Та стояла, не шелохнувшись, едва ли даже дышала. Тобиас слышал только бешено бьющееся сердце, которое все никак не унималось. — Надеюсь, ты выговорилась, и я буду единственным, перед кем ты устроила такую сцену.
Он выпустил рабыню и отошел к столу, собирая разбросанные бумаги.
— В моих вещах больше не ройся, — сказал он оставшейся за спиной каро. — Можешь идти.
Скрипнула дверь, и Тобиас опустился на стул. Щеки его горели.
Критос, сын богатого владельца трактира, вместе с Тобиасом и Аулусом закончил Академию Военных искусств. Но, в отличие от друзей, широкоплечий детина, рожденный для драк и маршей, пошел по другому пути. Когда заболел его отец, он оставил воинскую службу и принял его дело. Сначала временно, но когда стало ясно, что отец не поправится, полностью отказался от карьеры военного. Прошло три года, а он уже рассказывал об открытии пятой таверны в Криаде. И хоть Критос и ворчал без остановки о проблемах с жуликоватыми трактирщиками, несвежими продуктами и ленивыми разносчицами, глаза его сверкали. Тобиас по-хорошему завидовал другу. Сам бы он что угодно отдал, чтобы оказаться на его месте. Особенно теперь, перед свадьбой.
Критос отпускал шутки по поводу Замии и его личной рабыне, слухи о которой так и гуляли по городу, Аулус молча сочувствовал и выражал готовность всячески поддержать его. Тобиас мог поклясться, что преданный друг сам готов был жениться на ненавистной невесте, лишь бы помочь. Подходила к концу четвертая бутылка вина.
— Надо отлить, — Критос с усмешкой поднялся и шустро покинул кабинет. Тобиас покачал головой и потянулся за ножом, чтобы открыть пятую бутылку, когда дверь распахнулась, и показалась рыжая голова Критоса.
— Что-то ты быстро, — заметил Аулус. — Не добежал, бедняга?
— Смотрите-ка, кого я поймал, — Критос с довольным кряхтеньем втащил в кабинет упирающуюся Сьерру. — Сдается мне, она тебя искала, — он подмигнул Тобиасу, в очередной раз за вечер насмехаясь над оправданиями друга, что с рабыней они вовсе не любовники.
Бледная каро перестала дергаться и с мольбой уставилась на Тобиаса.
— Отпусти ее, — добродушно сказал он, хотя внутри шевельнулось беспокойство. Что опять приключилось?
Критос не спешил выпускать каро, наоборот, перехватив поудобней ее руки, покрутил из стороны в сторону, рассматривая.
— Что тебе в ней только понравилось? Я видел, тут в хибаре твоей есть и получше, — заявил он, разжимая руки, после чего Сьерра тут же отскочила от него к двери.
— Приму к сведению, — хмыкнул Тобиас, и вопросительно взглянул на каро.
— Могу я… уйти? — спрятав глаза, спросила та.
— Зачем ты меня искала?
— Всем понятно, зачем, — захохотал Критос, пристально глядя на рабыню.
— Перестань, сказано же тебе, — вступился Аулус.
— Да вижу уж, недотрога какая, — заметил Критос. — С такой так просто не сладишь, соплями изойдет. Но признайся, хоть разок-то трахнул?
Тобиас скорчил другу рожу и, поднявшись с удобного дивана, положил руку на плечо каро, подтолкнул ее к выходу. Под улюлюканье Критоса они вышли в коридор.
— Что случилось? Почему ты шатаешься по коридорам? — спросил Тобиас, в неверном свете тусклых коридорных светильников замечая, как раскраснелись щеки каро.
— Я не могу спать в комнате для рабов, — запинаясь, сказала она.
— Почему? — Тобиас даже не удивился.
— Мой матрас испорчен.
— Кого за это наказать? — Тобиас вздохнул. Кажется, такое уже было — с книгой.
— Никого, — сказала Сьерра очень тихо.
— Вот как. Ты защищаешь тех, кто мучает тебя, а за помощью идешь к грязному чудовищу. Не странно ли это? — он не хотел припоминать это, но вино разворошило обиду.
Плечи каро опустились.
— Простите меня, мой господин. Я… не думаю, что вы грязное чудовище. Я… — сбивчиво пробормотала Сьерра, и, не закончив, замолчала.
— Иди в мою спальню и ложись спать, — оставив рабыню разглядывать пол, Тобиас вернулся в кабинет.
Две пары глаз уставились на него, стоило только войти.
— Что?
— Я, признаться, не верил слухам, — непривычно задумчиво проговорил Критос. — Но теперь вижу, что не такие уж они и лживые.
— О чем ты таком говоришь? — Тобиас нахмурился.
— Девочка влюблена в тебя, — ответил вместо него Аулус.
— А вот и не угадал. Она меня ненавидит, — фыркнул Тобиас, падая на диван.
— И ты, Тоби, тоже к ней неравнодушен, — Критос поставил свой бокал на стол и встрепенулся. — Что-то вы меня запутали. Я ж отлить шел.
Насвистывая, Критос ушел по своим неотложным делам, а Тобиас хмуро уткнулся в бокал.
Глава 12
Тобиас заявился во дворец под утро, почему-то мокрый и с бусами на шее. Как он и опасался, неугомонный Критос не ограничился мирным вечером, и потащил их в свой новый трактир. Заведение работало всю ночь, причем милые разносчицы в прозрачных одеждах предлагали не только еду и напитки. Друзья по заслугам оценили размах идеи Критоса, а тот, в свою очередь, не поскупился откупорить свои лучшие запасы крепких настоек. Как именно они развлекались всю ночь, Тобиасу помнилось смутно.