Каро
Шрифт:
— Открывай, — приказал он, остановившись перед дверью кабинета, и ударил по ней кулаком.
Послышалась возня, скрипнул замок, и дверь распахнулась. Сьерра отступила назад, метнув взгляд на Тобиаса и тут же покорно опустив глаза. Тобиас остановился на пороге, переводя дух. В дневном свете, лившимся из окна в спину каро, та казался совсем хрупкой. Внутри Тобиаса что-то сжалось. Какие десять плетей. И пяти не выдержит.
— Мой господин?
Вот как ей объяснить, что он сейчас собирается сделать? Тобиас тяжело опустился в кресло и несколько раз провел ладонями
— Сьерра…
Он запнулся, поймав встревоженный взгляд.
— Прости.
— За что? — в бронзовых глазах появился страх.
Тобиас не успел ответить, в кабинет ворвался Фол. Без разговоров он сунул каро пузырек с тягучим сиропом.
— Пей, — приказал он.
Сьерра сжала в руке пузырек со снимающим боль снадобьем и в панике уставилась на Тобиаса.
— Просто выпей это, и поскорее, — Тобиас отвернулся от каро. Почему-то смотреть на нее было невыносимо тяжело.
Она не шелохнулась.
— Поторопись, глупая девчонка! — крикнул на нее Фол, и Сьерра, не найдя поддержи у Тобиаса, в два глотка опустошила пузырек.
— Идем, — Тобиас быстро поднялся и, взяв каро за локоть, потащил из кабинета. Хорошо бы подождать хотя бы четверть часа — именно столько требуется эликсиру, чтобы подействовать. Но промедлением он мог навлечь гнев отца и на себя, и на несчастную рабыню. Тот вполне мог казнить Сьерру, чтобы проучить сына.
Каро прерывисто дышала за спиной, то и дело спотыкаясь. Тобиас надеялся, что это началось действие снадобья, но больше склонялся к мысли, что у нее просто заплетаются ноги от страха. И действительно, стоило им приблизиться к узкой двери, ведущей на тесный внутренний дворик, где обычно наказывали рабов, как та вовсе остановилась, как вкопанная. Тобиас обернулся и наткнулся на ее бледное лицо.
— Мой господин…
— Идем, — коротко бросил Тобиас, дергая ее к себе.
— Не надо, — Сьерра рванула руку, и Тобиас от неожиданности ее отпустил. Каро сделала два шага назад и натолкнулась на Фола.
— Сьерра, не упрямься, — сказал Тобиас с неожиданно жалобными нотками в голосе. От этого тона каро запаниковала еще сильнее, и вся задрожала, когда Тобиас одним шагом оказался рядом с ней и схватил за руки. С непонятно откуда взявшейся энергией она принялась вырываться.
— Да уймись же ты! — Тобиас изловчился и крепко сжал трясущуюся девушку обеими руками. — Тихо!
— Что я сделала? — выдохнула каро, замерев в руках хозяина. Сердце ее громко стучало.
— Ты ничего не сделала. Это…
Он не договорил — дверь распахнулась, и в тесном проеме показалась Алексия. Лицо ее сияло.
— А я думаю, кто здесь стонет, — протянула она с гадкой улыбкой. — Решили трахнуться напоследок?
Тобиас проигнорировал ее слова и, отпихнув плечом, втащил каро во дворик. Замия уже была здесь, стояла у каменной стены, и, прищурившись, глядела на них. Подскочивший Трема, здоровяк, нанятый палачом, растерянно топтался, не решаясь вырывать рабыню прямо из рук хозяина. А Тобиас не спешил отпускать каро, которую снова начало трясти. Возможно, ему удастся потянуть время, чтобы снадобье успело подействовать.
— Долго еще ждать, Тоби? — в сладком голосе Замии звучало нетерпение. Тобиаса замутило, как будто это его сейчас собирались пороть тяжелой плетью.
— Наследник, — Фол все же не удержался и незаметно от других легонько ткнул его тростью.
Тобиас разжал руки, и Трема шустро поймал Сьерру за шею. Закрыв от них своим могучим телом тонкую рабыню, он стянул с нее платье, привязал к столбу и, разжав ей челюсти, затолкнул в рот кусок старого кожаного ремня, который каро тут же выплюнула. Тобис сунул похолодевшие ладони под мышки и сжал губы. Он ненавидел пытки, запрещал бить рабов беспричинно и никогда не присутствовал на порках сам. Смотреть, как калечат рабов, было тяжело и противно. Но он не мог уйти и позволить двум садисткам забить каро до смерти.
— Дай-ка я, — Алексия, уже поджидавшая у столба, забрала у Тремы плеть.
Сьерра вжалась в столб и с ужасом ожидала удара. По приказу Тобиаса ее еще ни разу не били плетьми, но он знал, насколько это страшно. Она в отчаянии всматривалась в лицо хозяина, и Тобиас, в ушах которого шумело, прочитал по ее белым губам: «За что?»
Хлесткий удар и громкий срывающийся крик, от которого Тобиас подпрыгнул и едва удержался, чтобы не зажать уши. Да что же это такое! Он сжал зубы. Второй удар. Третий. После четвертого каро обмякла и скользнула вниз по столбу.
— Может, хватит? — сквозь зубы прорычал Тобиас, оборачиваясь к Замии. Трема, поспешивший к рабыне, чтобы привести ее в чувство, замер. Замия подняла на него взгляд своих прекрасных глаз и улыбнулась.
— Ты обещал десять плетей.
Тобиас дернулся, и от того, чтобы не ударить гадину, его остановила только тяжелая рука Фола, опустившаяся на плечо.
— Но ты прав, достаточно, — добавила она, наслаждаясь выражением его лица. Она грациозно поднялась и кивнула Алексии. Та разочарованно фыркнула, бросила плеть на землю и поспешила за подругой.
Тобиас сглотнул, глядя на бессознательную рабыню. По крайней мере, когда она очнется, боль уже уйдет. Хоть это хорошо.
— Унеси ее к лекарю, — велел он Треме.
Трема отвязал каро от столба и легко поднял на руки, Фол открыл перед ним дверь. Когда шаги стихли, Тобиас закрыл глаза и долго стоял, дожидаясь, пока тело перестанет лихорадить. Впереди был театр, где для важной гостьи играли лучшую постановку года, потом шикарный ужин, а до этого еще надо было успеть разгрести очередную кучу писем. Но после всего Тобиасу как никогда раньше хотелось послать все в глубины Бездны и уехать к черту из Криады.
Прихватив с собой каро.
— Где моя рабыня? — тихим страшным голосом спросил Тобиас, взяв за грудки имевшего несчастье дежурить ученика лекаря. Было уже за полночь. Пометавшись по лазарету и не найдя каро, Тобиас не то, что растерялся — волна ярости и страха застила его глаза. Если она умерла… Тобиас старался не продолжать эту мысль — любые ее вариации вели к дипломатическому скандалу.
— Она в ваших комнатах, — заикаясь, ответил мальчишка. — Управляющий сказал, она должна ночевать там.