Каро
Шрифт:
Он встал и склонился над спящей. Все вроде было нормально. Вот только этот слабый, едва ощутимый пряный запах восточной травы…
Он заглянул под кровать, ничего там не нашел и принялся шарить под подушкой, не заботясь о том, что каро может проснуться. Ну, конечно! Крошечный мешочек, наполненный благоухающей травой. Сон дьявола. Алексия, черт бы ее побрал!
Тобиас с силой сжал свою находку в кулаке, едва не пустив ткань по швам. В глазах на миг потемнело. Да как она вообще смеет, еще и после того, что натворила! Он сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем унять порыв тут же бежать к сестре, чтобы засунуть ей в глотку этот самый мешочек. Или
Тобиас заметил, что рабыня проснулась, только когда наткнулся взглядом на ее испуганные глаза.
— Лежи, — приказал он и придавил ее лоб рукой, когда та попыталась приподняться. Она была горячей, а волосы взмокли от пота. Конечно, будто без ядовитой травы ей было мало.
Он вернулся к дежурному мальчишке и сказал:
— Позови слуг, мне нужна помощь. Эта рабыня будет ночевать в моей спальне.
Слуги бросали на него косые взгляды, когда перетаскивали в его комнату кушетку, на которой будет спать каро, и вели ее, подхватив под руки. Какие цветистые слухи завтра поползут по дворцу — Наследник и дня не может провести без своей фаворитки и заставляет ту ублажать его даже в полуживом состоянии. А может, хозяина и вовсе радует вид крови и увечий? Тобиас помотал головой. Что дела ему до сплетен.
Когда все ушли, Тобиас отошел в небольшую комнату, чтобы ополоснуться, и, когда вернулся, застал Сьерру сидящей на кушетке. Бронзовые глаза нездорово блестели в отблесках светильника.
— Что? — грубее, чем собирался, спросил Тобиас. — Ложись и спи.
Каро бросила последний пристальный взгляд на Тобиаса и молча улеглась, лишь тихо застонав, когда грубая поверхность кушетки неудачно соприкоснулась с какой-то из ран, и натянула одеяло почти до носа.
— Если… ну, что-то сильно заболит или что-то вроде того, разбуди меня, — сказал Тобиас, стягивая с себя рубаху, но в ответ снова получил только молчание. Он уже начал беспокоиться, что безумная сестра вырвала рабыне язык, когда та тихо ответила:
— Спасибо, мой господин.
Тобиас несколько раз просыпался среди ночи от тихих стонов каро, которые та издавала во сне, он ворочался и накрывал голову подушкой, пока не догадался вызвать ученика лекаря. Ученик, хоть и был поднят из теплой постели, не высказал ни слова неудовольствия. Тобиас попросил его осмотреть раба, тот сменил повязки на ее ранах, напоил отваром целебных трав и остался дежурить на остаток ночи. Тобиас в очередной раз поразился стойкости и доброте этих людей, находящих свое призвание в целительстве — кто еще из знакомых Тобиаса согласится столько часов трястись рядом с рабами, промывая их раны, — и решил непременно наградить юношу при случае. Сам он уже жалел о своем решении, слишком дорога для него была возможность как следует отдохнуть, но менять ничего не стал.
В результате Тобиасу удалось ухватить лишь пару часов сна. Он ужасно не выспался и легко раздражался, кричал на слуг за мелкие оплошности, устроил разгон в Храме Воспитания за несвоевременную поставку продуктов и в целом чувствовал себя весьма скверно. Ближе к вечеру, когда он встретился с Наместником, чтобы обсудить результаты второго дня Ярмарки, и обнаружил, что необходимых ему документов нет на месте, велел вполовину урезать плату за месяц слуге, который прибирал его кабинет и переложил бумаги. Глядя на его кислое лицо, Тамидар освободил сына от оставшихся на сегодня дел.
Из-за двери доносились приглушенные звуки весьма однозначного характера. Алексия, на счастье Тобиаса, была дома, но и тут умудрялась находить место своим грязным развлечениям. Громко постучав, Тобиас дал сестре время и возможность предстать перед ним в приличном виде, а затем, помогая себе своими довольно ограниченными способностями к магии, вышиб дверь. Он не собирался церемониться после всего, что она сделала. То ли он дал мало времени, то ли Алексия и не собиралась прерывать своих занятий, полагая, что без приглашения запертую дверь никто не откроет, но перед братом она предстала в самом непотребном виде, к тому же в окружении двух рабов разом. Один из них, тот, что помогал вчера пытать каро, тихо охнул.
— Вы двое, на выход, — приказал он рабам, и те, подхватив одежду, поспешили убраться из комнаты, несмотря на негодовании их хозяйки.
— Да как ты смеешь! — взорвалась Алексия, сперва слишком шокированная наглостью Тобиаса, чтобы говорить. Ее раскрасневшиеся щеки, перекошенный от гнева рот и растрепанные волосы делали ее похожей на гарпию из сказок. Сейчас проступило ее истинное лицо, и никто не опознал бы в ней того ангела, каким она казалась посторонним. — Ты…
— Твое? — Тобиас кинул ей тряпичный мешочек с травой, что нашел вчера под подушкой рабыни. Она поймала, бросила беглый взгляд и тут же откинула прочь.
— Первый раз вижу, — прошипела девушка.
— Ты хотела ввергнуть в безумие моею рабыню. Тебе мало того, что ты уже натворила?
— Да плевала я на твою грязную любовницу! — выкрикнула она, все еще сидя на кровати среди разбросанных подушек и прикрываясь простыней. Тобиас знал, что она врет. Еще утром он поймал ее раба и добился от него правды — что госпожа велела подбросить траву дьявола больной каро. Тот был напуган вчерашним гневом Наследника, и Тобиасу даже не пришлось давить на него.
— Я поверю в это, только если Олдариан подтвердит твою честность.
Алексия выругалась.
— Не думала, что он будет использовать свои низкие приемы против меня, — она не стала доказывать свою правоту и вздернула подбородок. — И почему же ты сразу не побежал к отцу, если так уверен в моей вине?
— Решил, что не стоит его расстраивать. К тому же он обещал запереть тебя во дворце до дня свадьбы, — Тобиас заметил, как исказилось лицо Алексии. Она не слишком заботилась о том, чтобы скрывать свои эмоции — была немного глуповата для этого. Жестокая и глупая — невероятное сочетание. — Поэтому решил, что мы сможем договориться. Ты не лезешь к моей рабыне, не трогаешь мои вещи, не заходишь в мои комнаты без разрешения. А я не говорю отцу о том, что ты сделала.
— Да не нужна мне твоя рабыня!
— Вот и славно, — Тобиас поднялся, чтобы уйти.
— Гнусный шантажист, — донеслось ему в спину.
Глава 7
С каждым днем солнце заходило все раньше, и было уже темно, когда Тобиас появился в своей спальне. Ученика лекаря здесь не было, а Сьерра в свежих повязках лежала на своей кушетке, разглядывая потолок. При появлении хозяина она попыталась вскочить на ноги.
— Лежи, — остановил ее Тобиас и прошел в комнату для умываний. Он долго плескался, пытаясь с водой смыть напряжение и негатив последних дней. Только разбрызгав вокруг себя весь вечерний запас воды и половину утреннего, и едва не утопив комнату, он, наконец, вернулся в спальню.