Карта костей
Шрифт:
Она оглянулась.
— А ты чего ждала? Чтобы я тебя за ручку держала и косички плела? Разве мы с Дудочником мало тебе дали?
Ответа у меня не нашлось. Много раз она доказывала, что готова рисковать жизнью, защищая меня. Казалось глупым жаловаться на то, что она не стала мне подругой.
— Я не хотела видеть твои сны, — прошептала я. — Оно само так получилось. Ты не знаешь, каково нам, провидцам.
— Ты не первая провидица в мире, — отрезала Зои и удалилась.
***
Два дня спустя на рассвете мы увидели идущих по дороге бардов. Мы встали
Путники были всего лишь крошечными фигурками вдали, но до нас донеслась музыка. Когда они подошли поближе, сквозь редеющий туман мы разглядели, что женщина стучит пальцами по висящему на боку барабану, выбивая ритм собственных шагов, а бородатый мужчина с посохом свободной рукой наигрывает на губной гармошке.
Дойдя до поворота, они сошли с дороги и по высокой траве направились вверх по холму к рощице, где сделали привал мы.
— Надо уходить, — сказала Зои, уже убирая флягу в мешок.
— Откуда они знают это место? — спросила я.
— Оттуда же, откуда и я, — отозвался Дудочник. — Наверняка уже не раз ходили этим путем. Это же барды, они никогда на месте не сидят. На многие мили вокруг это единственный источник воды, и к нему-то они и идут.
— Собирай вещи, — велела мне Зои.
— Погодите, — попросила я. — Мы можем с ними пообщаться. Рассказать о том, что знаем.
— Когда ты наконец поймешь, что нам нужно беречься? — рассердилась она.
— Того, что пойдет молва? Разве не этого мы добивались? Мы пытались пустить слух о резервуарах с того самого дня, как покинули мертвые земли, и у нас ничего не вышло.
— Одно дело если молва пойдет об убежищах, и совсем другое — если она пойдет о нас и нашем местонахождении, — пояснил Дудочник. — Если бы позавчера нас нашел не Инспектор, а Зак, мы бы уже все сидели в камерах, а то и похуже. Я пытаюсь защитить тебя и сохранить нам всем жизни. Мы не знаем, кому можно доверять.
— Ты видел, что случилось в убежище, — настаивала я. — И каждый день туда приходят новые люди, думая, что там ждет райская жизнь. Мы могли бы остановить этих людей, пустив слух о том, что за забором на самом деле.
— Считаешь, двое незнакомцев могут поведать об этом лучше нас? — недоверчиво переспросил Дудочник.
— Да, — кивнула я. — Нам нужны люди, которые странствуют, не вызывая подозрений. Которые в каждом поселении собирают вокруг себя толпу слушателей. Люди, которые умеют запустить новость в массы, чтобы дальше она распространялась из уст в уста.
Барду-омеге рады в любом поселении омег, а барду-альфе не
— Нас никто не слушает, — продолжила я. — Но все слушают бардов. И вы знаете, как это работает. Песни распространяются со скоростью пожара или чумы.
— Не очень позитивно звучит, — заметила Зои.
— Зато весомо, — парировала я.
Дудочник внимательно за нами наблюдал.
— Даже если мы и можем довериться бардам, просить рассказать людям такое — очень рискованно, — предупредил он.
— Позволь им самим сделать выбор, — предложила я.
Дудочник и Зои промолчали, но прекратили собираться. Музыка приближалась. Я посмотрела на склон холма, по которому поднимались путники. Бородач не опирался на посох, а водил им перед собой, нащупывая препятствия. Он был слеп.
Когда они вышли на опушку, Дудочник их окликнул. Музыка оборвалась, и шорохи леса в наступившей тишине показались неожиданно громкими.
— Кто там? — крикнула женщина.
— Путники! — отозвался Дудочник.
Барды вышли на поляну. Барабанщица оказалась моложе нас, с длинной рыжей косой. На первый взгляд дефектов у нее не было, но на лбу виднелось клеймо.
— Идете на север, на Пулмановскую ярмарку? — спросил бард. Он все еще держал губную гармошку в одной руке, а посох — в другой. Глаза его не были закрыты — они просто отсутствовали. Ниже клейменного лба глазницы закрывала кожа. На его руках торчали лишние пальцы — непослушные побеги из костяшек, словно ростки на картофелине — по меньшей мере семь на каждой.
Дудочник уклонился от ответа:
— Мы уйдем вечером, когда стемнеет, и поляна будет полностью в вашем распоряжении.
Слепой пожал плечами.
— Раз вы путешествуете по ночам, не стоит удивляться, что вы не говорите, куда идете.
— Но вы тоже путешествуете по ночам, — заметила я.
— Сейчас мы идем и днем, и ночью, — ответила женщина. — Ярмарка начнется через два дня. Мы задержались в Эбберли, потому что половодье смыло мост.
— А я всегда брожу в темноте, даже когда светит солнце. — Мужчина указал на свои отсутствующие глаза. — Так мне ли вас судить?
— Не ваше дело, куда мы идем, — отрезала Зои.
Девушка посмотрела на нее и долго не отводила взгляда, видя то же, что и все: незаклейменное чело и полноценное тело альфы. Неужели то, как я изучала бардов, тоже выглядело столь же откровенно?
— Это верно, — кивнул слепой, не обижаясь на тон Зои.
Барды вышли в центр поляны. Слепой не брал спутницу за руку, а нащупывал направление посохом сам. Его передвижения в невидимом мире напомнили мне о том, каково это — быть провидицей. Когда я искала дорогу через риф или по пещерам под Уиндхемом, мой разум прощупывал воздух во всех направлениях, идя впереди меня, совсем как посох барда.