Карта костей

Хейг Франческа

Глава 9

Дудочник и Зои притормозили на подходе к последнему островку. Дудочник загородил мне путь, присев на точке, где перешеек смыкался с поросшим кустарником берегом.

Когда я попыталась его обойти, Дудочник встал и потянул меня за свитер.

— Погоди.

— Что ты делаешь? — возмутилась я, стряхивая его руку.

— Смотри, — велел он и, вновь присев, вперился в тропу. Я нагнулась, чтобы взглянуть,

на что он так внимательно смотрит.

Он указал на проволоку, натянутую поперек тропинки в пятнадцати сантиметрах от земли.

— Присядьте, — приказал Дудочник. Зои опустилась на корточки. Дудочник наклонился вперед и потянул за проволоку.

Стрела пролетела в локте от наших макушек и исчезла в море. Дудочник, ухмыляясь, выпрямился. Где-то впереди зазвенел колокольчик. Я бросила взгляд назад. Стрела даже не вызвала ряби на воде. Если бы мы стояли, она прошила бы нас насквозь.

— По крайней мере она узнает, что мы идем, — сказала Зои. — Но не обрадуется, что ты зря истратил стрелу.

Дудочник нагнулся и вновь потянул за проволоку. Два раза медленно, дважды резко и снова два раза медленно. Колокольчик на холме прозвенел в том же ритме.

Еще три раза на нашем пути Дудочник или Зои показывали на натянутую над землей проволоку, чтобы мы ее перешагнули. На четвертый я почувствовала ловушку еще до того, как Зои велела мне сойти с тропы. Наклонившись, чтобы обследовать землю, я почувствовала в ней некую бесплотность, неясность между сушей и воздухом. Присев, я увидела слой длинных ивовых веток, переплетенных между собой и присыпанных листьями.

— Под ними яма два метра глубиной, — объяснил Дудочник. — На дне ее заостренные колья. Салли заставила нас с Зои ее выкопать, когда мы были подростками. Та еще работенка. — Он шагнул дальше. — Идем.

На переход по острову ушел почти час. Мы взбирались на лесистый холм, избегая ловушек. Наконец мы дошли до края земли. На южной оконечности находилась самая высокая точка островка, обрывающаяся крутой скалой. Дальше не было ничего, кроме волн и причудливых углов затопленного города.

— Вон там, — Дудочник указал на растущие близ обрыва деревья. — Дом Салли.

Я не видела ничего, кроме деревьев. Их бледные стволы местами коричневели, словно руки старика. Потом я разглядела дверь. Она была низкой и наполовину скрытой валунами на краю утеса. Дверь располагалась невозможно близко к обрыву и казалась проходом в небытие, блеклая и потрепанная прибрежными ветрами до такого состояния, что дерево приобрело тот же оттенок, что и покрытая солью трава. Ее построили, воспользовавшись прикрытием валунов, так что по меньшей мере половина жилища балконом висела над бездной.

Зои просвистела в том же ритме, в котором ранее Дудочник дергал за проволоку: два раза протяжно, два раза коротко и снова дважды протяжно.

Старее женщины, открывшей нам дверь, я

никогда никого не видела. Волосы ее были настолько редкими, что в проплешинах проглядывал обтянутый кожей череп. Складки на шее свисали воротником. Даже нос ее выглядел усталым: кончик клонился к земле, словно подтекший воск свечи. Мне говорили, что она незаклеймена, но сказать наверняка было сложно: возраст был ее клеймом, лоб усеивали морщины. Веки свисали так низко, что при улыбке, наверное, полностью скрывали глаза.

Но Салли не улыбалась, а смотрела на нас.

— Я надеялась, что вы не явитесь, — промолвила она.

— И мы рады тебя видеть, — усмехнулась Зои.

— Я знала, что вы придете, только если вам будет совсем некуда пойти, — не слыша ее, продолжила Салли.

Она, прихрамывая, вышла на порог. Обе ноги были искривлены, суставы не слушались. Салли обняла Зои, следом Дудочника. При объятии Зои закрыла глаза. Я попыталась представить их с Дудочником десятилетними, в бегах, при первой встрече с Салли. Десятилетними и в бегах. Интересно, долго ли эта старушка наблюдала, как они растут? Мир был кремнем, на котором наточились их личности.

— Это провидица? — спросила Салли.

— Ее зовут Касс, — представил меня Дудочник.

— Я продержалась в безопасности все эти годы не потому, что привечала в своем доме чужаков, — процедила Салли.

Она не могла одновременно говорить и дышать, поэтому произносила слова медленно. Иногда прерывалась на полуслове, чтобы вдохнуть или выдохнуть.

— Мне можно доверять, — сказала я.

Салли одарила меня долгим взглядом.

— Посмотрим.

Следом за ней мы вошли в дом. Когда Салли закрыла дверь, все здание затряслось. Я подумала о бездне внизу, о лижущих скалу волнах.

— Расслабься, — велел мне Дудочник. Я даже не осознавала, что вцепилась в косяк. — Этот дом стоит тут уже много лет. Сегодня он уж точно не обрушится в море.

— Даже под весом незваной гостьи, — добавила Салли. Она отвернулась и прохромала в кухню. Шаги звучали глухо — между подошвами и пустотой были только доски. — Раз уж вы здесь, наверное, лучше вас накормить.

Пока она накрывала на стол, я посмотрела на закрытую дверь рядом с печью. Оттуда не доносилось никаких звуков, но я чувствовала, что там кто-то есть.

— Кто еще тут живет? — спросила я.

— Ксандер отдыхает, — сказала Салли. — Он всю ночь не спал.

— Ксандер? — переспросила я.

Салли приподняла брови и посмотрела на Дудочника:

— Ты не рассказал ей о Ксандере?

— Пока нет. — Он повернулся ко мне. — Помнишь, на Острове я рассказывал тебе о двух наших провидцах? О мальчике, которого привезли на Остров незаклейменным?

Я кивнула.

— Ксандер пригодился для работы под прикрытием, но мы не хотели вовлекать его в по-настоящему важные дела.