Карта костей
Шрифт:
Теперь я знала, что Кип видел море каждый день. Наверное, он привык к нему и даже не смотрел на волны, занимаясь повседневными делами. Море, которым мы восхищались вместе, было для него такой же рутиной, как и соломенные крыши домов в его деревне.
Я потеряла не только Кипа. Даже наши общие воспоминания у меня украли и переиначили в свете того, что я о нем узнала.
«Проще не вспоминать, — твердила я себе, ускоряя шаг. — Проще не тревожить затонувший город моей памяти».
***
Нам приходилось очень осторожно
— Я тоже это слышала, — сказала Зои, — когда Леонард упомянул, что Исповедница родом из этих мест.
Дудочник шагал впереди и не слышал наших слов. Зои поставила ногу на камень и поджидала меня.
— Я догадалась, что тебе будет любопытно, когда мы сюда доберемся, — продолжила она.
— Дело не только в этом, — вздохнула я. Я помнила ее лицо у родника, когда застала ее покачивающейся под музыку. Шагая рядом с Зои, я смотрела на землю. И впервые решилась произнести вслух то, что рассказала мне Исповедница о прошлом Кипа. Каким он был жестоким и как радовался, когда ее заклеймили и выслали. Как позже, накопив денег, он искал ее, чтобы запереть в камере сохранения и тем самым обезопасить свою жизнь.
Я рассказала Зои, как прошлое Кипа запутало все мои чувства. Глядя на Затонувший берег и пытаясь представить детство Кипа, я совсем его не узнавала. Я узнавала не Кипа, а Зака. Зак и Кип одинаково злились на то, что их сестры провидицы и скрывают свой дар. Я бежала от Зака, но чем больше думала о прошлом Кипа, тем больше видела в нем сходство со своим братом. И Исповедница — ее я боялась больше всего, но услышав о ее детстве, узнала собственную историю. Ее заклеймили и выслали, совсем как меня.
Все повернулось вспять. Все задвоилось, словно зеркало в зеркале, образуя бесконечный коридор одного и того же отражения.
Когда я выговорилась, Зои остановилась и развернулась лицом ко мне, перегородив тропу.
— И что ты надеялась услышать в ответ на это? — спросила она.
Я не знала.
— Думала, я позволю тебе поплакать в жилетку и скажу, что все хорошо?
Зои схватила меня за плечи и встряхнула.
— Какая разница-то? — прошипела она. — Что меняет его прошлое? Или Исповедницы? Нет времени на самокопание. Мы пытаемся сохранить тебе жизнь и самим не попасть под раздачу. Нельзя остаться в живых, пока ты ходишь и куксишься. Ты ускользаешь в свои видения. Мы оба видели, как они на тебя действуют. Как ты орешь и трясешься при виде взрыва. — Она покачала головой. — Я уже такое видела. Ты должна бороться. А бороться нельзя, пока ты то и дело думаешь о Кипе. Ты продолжаешь жить. А он мертв. И, похоже, в конечном итоге невелика потеря.
Я
Зои не стала бить меня в ответ — просто стояла, прижав руку к щеке.
— Тебе нужно больше тренироваться, — проронила она. Потерла щеку и широко открыла рот, проверяя, не сильно ли больно. На лице остался красный след. — Ты так и не научилась доводить дело до конца.
— Заткнись, — прошипела я.
— Разожми кулак и снова сожми, — приказала она, следя за тем, как я разжимаю и сжимаю пальцы.
Она взяла меня за руку и начала методично сгибать каждый палец.
— Просто кожа содралась, — наконец заключила она и отпустила мою руку.
— Не говори со мной, — выплюнула я и потрясла кистью, наполовину ожидая, что выбитые из суставов кости застучат.
— Рада видеть тебя сердитой, — улыбнулась Зои. — Это лучше, чем смотреть, как ты слоняешься будто привидение.
Я вспомнила слова Леонарда. «Дитя, да ты едва здесь».
— Ты злишься даже не на меня, — продолжила Зои.
— Ты не знаешь, о чем говоришь. — Я обогнула ее и последовала за Дудочником, который почти скрылся из виду.
— Ты злишься на Кипа, — крикнула Зои мне вслед. — И вовсе даже не из-за его прошлого. Ты злишься, потому что он спрыгнул и оставил тебя здесь.
***
Несколько часов мы шли в тишине. Полуостров, к которому вел нас Дудочник, представлял собой цепочку островов, соединенных тоненькой косой. Прилив уже подступал к бокам перешейка, оставляя на поверхности лишь узкую тропинку. В середине дня мы готовились перебраться по камням на последний островок. Он возвышался над поверхностью воды, хотя море захватило его нижнюю часть. Прилив стоял высоко, и единственным способом добраться до островка было перелезть по узкой гряде валунов, уже скользких от брызг.
Дудочник все еще шел впереди, уже миновав половину пути. Я повернулась к Зои, которая карабкалась позади меня.
— Когда ты расскажешь ему о Кипе?
— Шагай давай, — прикрикнула она. — Тропинка через пару минут уйдет под воду.
Я не шелохнулась.
— Когда ты собираешься ему сказать? — повторила я. Ледяная волна лизнула мою ногу.
— Решила, что ты расскажешь ему сама, причем довольно скоро, — бросила Зои и оттолкнула меня, чтобы полезть на скользкий валун.
Следовало бы выдохнуть. Но теперь, когда тайна снова стала моей, вернулся и груз ответственности. Мне придется рассказать все Дудочнику самой. А снова произнести это вслух казалось чем-то сродни заклинанию: как будто бы с каждым разом прошлое Кипа становилось более реальным.