Карта неба
Шрифт:
И тогда агент специального подразделения Скотленд-Ярда Корнелиус Клейтон, стоявший между бьющимся в конвульсиях телом и остальными, увидел, как сквозь внешность инспектора начинают проступать черты того самого существа, которое вылезло из подбитого треножника в окрестностях Лондона и испустило дух у них на глазах. Голова злополучного Гарретта сплющилась, словно от внезапного удара молота, а челюсти вытянулись в крокодилью пасть. Одновременно руки у него удлинились, превратившись в страшные лапы, чьи пальцы были соединены между собой гибкими перепонками, а кожа стала медленно покрываться зеленоватой чешуей. Росло в разные стороны и тело, принимая чудовищные размеры. И тут, прежде чем эти страшные превращения завершились, существо, все еще смутно напоминавшее инспектора Гарретта, быстро вскочило на ноги, словно подброшенное пружиной, и его липкий язык вновь выстрелил в направлении Клейтона, который по-прежнему направлял на него револьвер, хотя в барабане уже не осталось ни одной пули. Агент с трудом сумел уклониться, бросившись на пол. Оттуда он с ужасом наблюдал за тем, как клейкий отросток ударил в грудь пленнику с такой силой, что тот зашатался. Затем язык потянул несчастного к себе, оторвал его от пола и поднес к своей громадной пасти, усеянной клыками. Сделав отчаянное усилие, пленник как-то извернулся и изо всех сил вцепился в раму открытого окна. Это на какое-то время затормозило действия существа, по-прежнему погруженного в трудоемкий процесс превращения, и даже вывело его из равновесия. Тогда объятый ужасом человек с обезьяньим лицом попытался вылезти в окно и уцепиться за оконную раму снаружи, после чего повис над пропастью и с завидным упорством держался там, пока страшный язык старался оторвать его от окна и втянуть обратно в коридор. Клейтон поднялся с пола и вновь занял свое место перед перепуганной группой. В этот момент с поспешностью, удивившей всех, Мюррей отделился от группы и, движимый дикой решимостью, подошел к окну, чтобы безжалостно наступить на руки несчастного Майка, который после этого выпустил раму и со сдавленным криком ужаса сорвался вниз. Тотчас же все увидели, как натянулся язык существа, которое не успело среагировать и под тяжестью своей жертвы было подтянуто к окну. Придя в замешательство, существо попыталось ухватиться вначале за миллионера, который, вскрикнув от боли, сумел-таки вырваться, а потом за оконную раму, но, к счастью, его лапы еще не обрели нужную форму, а потому оно рухнуло вниз вслед за пленником, с которым его, подобно карикатурной пуповине, связывал пресловутый отросток.
Все произошло невероятно быстро. Ошеломленные вмешательством миллионера, благодаря которому они снова оказались вне опасности, наши герои медленно приходили в себя.
— Сожалею, что пришлось пожертвовать им, — смущенно проговорил Мюррей. — Но его смерть спасла нам жизнь.
— Не извиняйтесь, мистер Мюррей, — сказала Эмма, стараясь, чтобы ее голос не дрожал и все видели, что она совершенно спокойна. — Если бы эта тварь успела закончить свои превращения, она бы всех нас уничтожила.
— Да, Гиллиам, тебе незачем извиняться, — вступил в разговор Уэллс, все еще бледный, но не отказавшийся от ироничного тона. — И вам, мисс Харлоу, нет необходимости его извинять.
Они подошли к окну и посмотрели вниз. Окно выходило на заднюю улочку, засыпанную мусором, среди которого застыл в странной позе тот, кого звали Майком. Возле него, по-прежнему соединенная с пленником своим чудовищным языком, в луже зеленоватой крови лежала загадочная тварь.
Они выбежали из здания и направились к улочке, куда упало странное существо. Однако, когда пришли туда, обнаружили только труп человека с обезьяньим лицом. Существо исчезло, оставив после себя единственный след в виде большого зеленоватого пятна на мостовой.
— Проклятье! Куда же он подевался? — недоумевал Мюррей, потирая плечо, где сквозь разорванную ткань пиджака можно было разглядеть небольшую ранку.
— Понятия не имею. Тем более что дальше, похоже, тупик, — откликнулся Клейтон, непрестанно круживший вокруг группы. — Но ведь еще мгновение назад он был тут!
Он в гневе со всего маху наступил в зеленую лужу, и во все стороны полетели мелкие брызги. Уэллс обреченно посмотрел на запачканные брюки.
— Вы думаете, он успел выскочить на улицу? — спросил миллионер.
— Может быть, — задумчиво произнес агент.
— Сомневаюсь, — возразил Уэллс. — Не видно следов крови, или что там выливается из этой твари, которые вели бы…
Он не окончил фразу, увидев, что агент, не слушая его, бросился в сторону улицы. При этом он низко нагнул голову и поворачивал ее то направо, то налево, словно подметальщик улиц метлу. Внезапно он резко остановился, вернулся назад, подбоченился и озабоченно вперился в фасады домов, выходивших на улочку, не переставая при этом машинально прищелкивать языком. Уэллс громко вздохнул. Неизвестно, что было для него невыносимей: невозмутимое высокомерие агента, проявлявшееся в спокойной обстановке, или театральные жесты, которыми тот сопровождал свои умозаключения в напряженные моменты.
— Может быть, эта штука способна перелезать через здания или… летать, как вы полагаете? — спросил Клейтон.
— Если бы она умела летать, то применила бы это умение, прежде чем разбиться о землю, вы не находите? — возразил Уэллс.
— Вероятно, ей помешал это сделать вес пленника.
— Вы серьезно? — усмехнулся писатель. — Эта тварь весила в несколько раз больше, чем…
— Замолчите же наконец! — крикнула вдруг Эмма, которая до этого момента, несмотря на бледность и озноб, справлялась со своими нервами. Теперь же она была на грани обморока. Мюррей заботливо предложил ей руку, и девушка с деликатностью пичужки оперлась на нее, чтобы не упасть. — Боже мой, разве вы не видели эту… эту? Инспектор начал превращаться в… О боже, это напоминало… — Голос ее внезапно дрогнул, и она разразилась громкими рыданиями.
— Успокойся, Эмма, — снова зашептал Мюррей. — Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, понимаешь? Клянусь тебе. Жизнью своей клянусь.
Девушка смотрела на него заплаканными глазами, ее губы дрожали, по лицу блуждала страдальческая гримаса, но было видно, что она вслушивается в этот утешающий шелестящий голос, старавшийся не дать ей окончательно погрузиться в колодец отчаяния, откуда она могла бы и не выкарабкаться.
— Жизнью своей клянусь, — повторил миллионер. — Ты мне веришь, Эмма?
Он ласково гладил ее своими огромными руками. Но вот выражение ужаса исчезло с ее лица, вдруг упорхнуло, словно вспугнутая стайка птиц, а взгляд посветлел. Она несколько раз сглотнула и тихо сказала, стараясь воскресить свою былую иронию:
— Но, Гиллиам… Как я могу поверить человеку, который клянется своей жизнью, но уже два года, как умер?
— Гм… — недовольно покашлял Клейтон. — Ясно, что мы ничего не выиграем, если поддадимся панике. Мы должны сохранять хладнокровие… Попробуем найти положительную сторону в данной ситуации, — предложил он и с воодушевлением вскинул руки. — Положительная сторона всегда есть! Всегда! — Он замолчал и погладил подбородок. — Это означает, что непременно существует и отрицательная сторона… но, в конечном счете, это не важно. Главное, что теперь мы лучше осведомлены, чем раньше. Мы знаем, что марсиане способны перевоплотиться в любого из нас. И я уверен, что благодаря этому знанию мы получаем большое преимущество над ними…
— И еще мы знаем, что они находятся не только снаружи, пытаясь проникнуть в Лондон, — прибавил Уэллс, словно не замечая нелепой позы, которую принял агент, изображая глубокую задумчивость, — но и просочились внутрь и действуют среди нас…
— Среди нас… — пробормотал Мюррей, стараясь прочувствовать весь ужас этой мысли.
— …неизвестно с какого времени, — докончил писатель, вспомнив труп, около двух десятилетий пролежавший в подвале Музея естествознания, и многозначительно посмотрел на агента.
— Ладно… — подытожил Клейтон. — Не будем тратить время на предположения. Теперь мы уже знаем, как обстоят дела… по крайней мере, в какой-то степени. И должны направиться в безопасное место, чтобы обсудить наши дальнейшие действия, привести в порядок сведения, которыми мы располагаем, и наметить план…
— Не вы ли уверяли нас, что ваше подразделение готово к такого рода событиям? — язвительно осведомился писатель. — Я-то думал, у вас уже есть план…
— Моя тетушка… — вдруг вспомнила Эмма. — Она совсем старенькая и беззащитная… Мы должны отыскать ее! И двух моих служанок тоже! Надо же рассказать им то, что мы знаем… Чтобы они никому не доверяли…