Картина мира в былинах русского народа

Даниленко Валерий Петрович

Нет меня лучше молодца во всём Киеве!Ай никто не смел ехать посвататьсяДа и за славного князя за ВладимираНа Опраксии королевичной.Сам я женился и людей женил,Сам я боец и удалой молодец.

Не богатырское это дело – хвастаться. «Такая похвальба, – читаем у В. Я. Проппа, – показывает, что Дунай, несмотря на удачу своего предприятия, не переродился в подлинного героя, которому было бы место среди киевских богатырей» (Пр. С. 145).

Хвастовство погубило Дуная. Он

стал хвастаться своей меткостью в стрельбе из лука. Дело кончилось тем, что он сначала убил свою жену, а потом и себя. Вот каким был эпилог:

Где пала Дунаева головушка,Протекала речка Дунай-река,А где пала Настасьина головушка,Протекала речка Настасья-река.

Михайло Поток

На пути к богатырству Михайло Дунаевич Поток (Михайло Иванович Потык) ушёл значительно дальше Дуная. Он храбр. Его любят киевские богатыри. Он исправно исполняет поручения Владимира. Но всё это рушится после встречи с белой лебедью, которая оказалась красной девицей по имени Авдотья Леховидьевна (Марья Лебедь белая). В одно мгновение Поток теряет голову от страсти к ней. Без всяких раздумий он на ней женится и живёт с нею, как во сне, полтора года. Но случилось горе:

А у Потока Михайла ДунаевичаС молодой женой Авдотьей ЛеховидьевнойНемного житья было – полтора года.Захворала Авдотьюшка Леховидьевна,С вечера она расхворалася,Ко полуночи разболелася,Ко утру и преставилась.

Вместе со своим конём и сбруею ратною Поток опускается в могилу своей жены и оживляет её с помощью живой воды. Между тем Авдотья Леховидьевна оказалась ведьмой. Она приколдовала Потока. С её чарами он справиться был не в состоянии. Этого достаточно, чтобы исключить Потока из числа подлинных киевских богатырей.

Злая жена-колдунья превращает Потока в камень. Его обращает в человека Микула Селянинович. Но даже и после этого он не в состоянии справиться с колдовскими чарами. Обратившись человеком, перво-наперво он вспоминает о своей искусительнице:

И не спрашивал ни про Киев-град,Ни про князей-бояр, про богатырей,– Ай же, братья мои названые!А где моя богатырска молода жена?

Пропала богатырская головушка! «Богатырь, побеждённый любовным порывом, – подытоживает В. Я. Пропп, – в эпосе не может изображаться как герой в собственном смысле этого слова» (Пр. С. 118).

В поздних былинах Михайла Поток чудесным образом возрождается. В плеяде киевских богатырей он становится её равноправным членом.

Добрыня Никитич

Ни в Святогоре, ни в Волхе, ни в Дунае, ни в Потоке мы ещё не обнаруживаем подлинных богатырей. Они ещё не обладают необходимыми качествами настоящих русских богатырей, главное из которых – быть героическим защитником Русского государства. Первым подлинным русским богатырём становится Добрыня Никитич (Микитинец) – главный герой киевского периода в древнерусском былинном творчестве. Среди всех киевских богатырей он больше всех приблизился в этот период к идеалу русского богатыря. В следующий, владимиро-суздальский, период ему на смену придёт Илья Муромец.

В летописях описывается исторический

Добрыня – дядя киевского князя Владимира, его воспитатель и первый советник. В «Википедии» читаем: «Владимир захватил перешедший на сторону Киева Полоцк, перебив семью правителя города князя Рогволода, причём по совету своего дяди Добрыни Владимир сначала изнасиловал Рогнеду на глазах её родителей, а затем убил её отца и двух братьев. Княжну Рогнеду, просватанную прежде за Ярополка (родного брата Владимира. – В. Д.), он насильно взял в жёны. Именно отказ Рогнеды на сватовство Владимира и вызвал его месть: княжна считала недопустимым выйти замуж за сына наложницы, коим был Владимир (он был сыном князя Святослава и его рабыни Малуши. – В. Д.). Её слова “не хочу розути робичича” (“не хочу разувать раба”) согласно славянскому обычаю разувания супруга сильно унизили Владимира и Добрыню, так как намекали на статус матери Владимира (сестры Добрыни)».

Летописный Добрыня был активным сподвижником киевского князя. До нашего времени сохранилась пословица о том, как по приказу Владимира вместе с Путятой он крестил новгородцев: Путята крестил их мечом, а Добрыня – огнём. Эта пословица свидетельствует о том, что христианизация Киевской Руси осуществлялась насильственно. Народ ей оказывал сопротивление. Приходилось применять насилие.

В. Ф. Миллер и Б. А. Рыбаков высказали мнение о том, что летописного Добрыню следует считать прототипом былинного Добрыни. В. Я. Пропп и В. Н. Путилов это мнение отвергли. Вот что по этому поводу писали наши выдающиеся фольклористы:

«Добрыней звали дядю Владимира Святославича. О нём есть известия в летописи; говорится, в частности, что он помогал насаждать христианство. На основании летописных данных некоторые учёные считали исторического Добрыню прототипом былинного героя. Однако для таких сопоставлений нет серьёзных оснований. Совпадение в именах объясняется тем, что в древней Руси имя Добрыня было очень распространено (на основании сохранившихся документов можно назвать до семидесяти человек, носивших это имя). Добрыня-богатырь – не историческое лицо, а образ, созданный народной фантазией» (ПП. С. 34).

В былине «Добрыня и Змей» образ Добрыни выглядит не столько былинным, сколько сказочным. Добрыня в ней сражается со Змеем – героем, который со временем целиком переместится в сказки.

Несмотря на запрет матери, Добрыня решил искупаться в Пучай-реке.

Налетела на молодого ДобрынюшкуАй змеинище да то Горынище,Ай о трёх змеинище о головах,О двенадцати она о хоботах.

Не удалось Змею победить Добрынюшку. Молодой богатырь победил Змея без оружия, которое осталось на берегу. Он победил его колпаком, который нашёл на крутом береге.

Он берёт-то тот колпак да во белы ручки,Он со тоей ли досадушки великоейДа ударил он змеинища Горынища.Ещё пала-то змея да на сыру землю,На сыру-то землю пала во ковыль-траву.Молодой-то Добрынюшка МикитинецОчень смелый был да оворотистой.

Он ещё и жалостливый был. Сжалился над Змеем и отпустил его живым. Но Змей есть Змей! Недолго думая, он унёс из Киева племянницу князя Владимира Забавушку Путятичну. Прибыл Добрыня в Киев-град. Взмолился киевский князь: