Картина в тайнике
Шрифт:
Не шарь по полкам жадным взглядом,
Ты не получишь книги на дом.
Лишь безнадежный идиот
Знакомым книги раздает!
Прусь украдкой переписал текст. И теперь это объявление охраняло его библиотеку на Тополиной от жадных на чужое гостей, хотя их в этом доме почти не бывало: Прусь не афишировал свои отношения с Полиной, запрещал и ей приглашать знакомых... Иногда забегали только соседки, которых принимали в коридоре, или самые близкие Полинины приятельницы, перед которыми она не могла не похвастаться своим достатком.
Полина
А работники инвентарного бюро были действительно дотошные: один даже попросил разрешения спуститься в подвал; второй в это время уточнял, не делала ли хозяйка пристроек к дому, не ремонтировала ли сарай...
Они закончили работу быстро - за полчаса - и начали уже прощаться, когда вспомнили, что хозяйка должна подписать какой-то документ. Один из них вынул из папки несколько бумаг, дал Полине подержать папку, быстро нашел нужную и предложил расписаться. А через час он докладывал Козюренко, что отпечатки пальцев на стакане с недопитым портвейном совпали с отпечатками, оставленными Полиной Сухановой на папке работников инвентарного бюро, и что в подвале дома на Тополиной улице устроен тайник, аналогичный хранилищу в доме убитого. Правда, Суханова, вероятно, не знает о его существовании: когда один из оперативников попросил разрешения осмотреть подвал, она восприняла это спокойно, не возражала против того, чтобы он спустился сам, и во время его отсутствия не проявляла ни малейших признаков волнения.
Козюренко приказал Владову: - Будем делать обыск. Возьмите у прокурора постановление и вызовите оперативную машину.
Полина Герасимовна, увидев постановление на обыск и понятых, разволновалась. Начала требовать объяснений, но Козюренко ответил:
– Сейчас все узнаете.
Обыск начали с подвала. Осторожно раскрыли тайник, - далее опытные работники милиции ахнули, увидев пачки денег в больших купюрах, облигации трехпроцентного займа, несколько сберкнижек на предъявителя и бриллианты в обыкновенной спичечной коробке.
Когда положили все это перед понятыми, Полина отшатнулась. Щеки у нее покрылись пятнами.
– Боже мой!
– воскликнула она.
– И все это лежало так близко!
Козюренко все время следил за ней. Теперь он был почти уверен, что Суханова не знала о тайнике. Быстро осмотрел найденное.
Внимание его привлекла бумажка, исписанная неровным почерком.
– Ваша расписка?
– показал Сухановой.
– Да...
– сказала она растерянно.
– Дайте взглянуть.
Козюренко положил бумажку обратно.
– Пока тут разберутся и подсчитают, - похлопал ладонью по деньгам и облигациям, - пройдемте в соседнюю комнату.
Суханова молча пошла за ним. Была поражена тем, что такое богатство находилось рядом, а она не знала. Прусь не очень баловал ее. Для дома всегда был щедр, да и ей покупал наряды - две шубы, костюмы, платья, обувь... Но денег давал мало. Иногда сотню в месяц, иногда меньше. А тут... Столько денег! И расписка... Нашла бы расписку - и дом стал бы ее собственностью.
Козюренко устроился напротив Сухановой в удобном кожаном кресле. Улыбаясь, спросил:
– Чьи это деньги? Василя Корнеевича Пруся? Ведь не станете отрицать, что знаете его?
– Конечно, я знаю Василя Корнеевича, - ответила Суханова, не колеблясь.
Она как бы подчеркнула слова "я знаю". Козюренко с любопытством взглянул на нее.
– И как вы знаете его?
Полина смутилась. Опустила ресницы и беспомощно улыбнулась, потом посмотрела, как и раньше, настороженно.
– Мы с ним друзья, - покраснела. Он нравится мне.
– Вы хотите сказать, что находитесь с Василем Корнеевичем Прусем в близких отношениях?
– Да.
– Когда он бывал здесь? Или вы встречались в других местах?
– Нет. Как правило, он приезжает ко мне. В последний раз был четырнадцатого или пятнадцатого мая. Простите, когда у нас было воскресенье? Значит, пятнадцатого.
– И после этого вы не виделись?
Полина покачала головой.
– Ну что ж, - предупредил Козюренко, - я посоветовал бы вам быть откровеннее. Мы можем доказать, что вы недавно ездили в Желехов.
Суханова обиделась:
– Я уже и забыла, когда была там.
– Тогда придется задержать вас.
Полина беспомощно кивнула головой.
Обыск продолжался до позднего вечера. "Портрета" Эль Греко в доме Сухановой не нашли.
Оставив здесь двух оперативников, Козюренко вернулся в управление. Суханову отвезли в камеру предварительного заключения.
Ночью Козюренко разбудил телефонный звонок: старший лейтенант Владов доложил, что несколько минут назад на Тополиную к Сухановой зашел мужчина, назвавшийся водителем троллейбуса Вадимом Леонтьевичем Григоруком. Он задержан.
– Ну-ну, - пробормотал в трубку Козюренко.
– В девять его и Суханову ко мне. И вот что, дружище... Если это вас не очень затруднит, попросите, чтобы кто-то проверил с утра в диспетчерских, не заказывали ли восемнадцатого мая такси на Желехов. И пусть поинтересуются в таксопарках - кто восемнадцатого днем возил туда пассажиров.
Сначала Козюренко начал допрашивать Полину. Суханова, как и вчера, отрицала, что недавно была в Желехове. Следователь перебил:
– Я знаю даже, какой марки портвейн вы пили восемнадцатого в мансарде Василя Корнеевича. Вы оставили на стакане отпечатки пальцев. Надеюсь, знаете, что это доказательство считается бесспорным?