Карты Любви : Священник

Ловелл Л. П.

– Боже, это была ужасная лекция.

– Обществоведение?

Она закатывает глаза.

– Само собой. Я хочу заказать пиццу. Ты будешь?

– Конечно.

Она достает телефон и начинает стучать по экрану. Я слышу, как открывается входная дверь и снова захлопывается, прежде чем появляются Саммер и незнакомая мне девушка.

– Это Триша, - представляет меня Саммер, ее голос звучит тише.
– Триша, это Тиффани и Делайла.
– Триша нервно поправляет очки на носу, ссутулившись. Ее волосы собраны в неряшливый пучок, а на футболке изображен Йода.

– Привет, -

я посылаю ей улыбку, и Тифф улыбается в ответ, но ее глаза устремляются в мою сторону. Затем я замечаю, что Саммер бросает на меня мимолетные взгляды. В воздухе повисло напряжение.

– Что происходит?
– спрашиваю я.

Тифф выходит вперед, потирая шею.

– Послушай, Лайла, мы изо всех сил пытаемся потянуть арендную плату...

О, мой бог.

– Вы хотите заменить ее, - шепчу я.

Обе заметно вздрогнули.

– Это не так, - восклицает Тифф.

– Она была твоей кузиной, - напираю я на Саммер.
– Как вы можете просто... заменить ее?

– Ты ведешь себя так, словно единственная, кто заботился о ней, Делайла! Словно мы плохие, раз продолжаем жить дальше. Ты хочешь, чтобы мы погрязли в долгах?

– Саммер, - обрывает ее Тифф.

– О, нет, всё именно так: ты не вносила дополнительную арендную плату, потому что была слишком занята, напиваясь и разваливаясь на части.

Я перевожу взгляд с Тифф на Саммер, а затем на Тришу, которая выглядит удрученно.

– Делайла, - Тифф опускает свою ладонь на мою.

Они заменяют ее. Почему это так беспокоит меня? То есть, это логично и рационально. Комната пустует. Но так не должно быть, не так ли?

Мой телефон звонит. На экране высвечивается имя Нейта, и желчь начинает подниматься по моему горлу. Слишком много всего за один раз, и я чувствую, что не могу дышать. Мне нужно на воздух.

Вскочив на ноги, я хватаю пальто и устремляюсь к двери.

– Ты куда?
– Тифф кричит мне вслед.

Я не отвечаю. Мне просто нужно убраться отсюда.

Я даже не поняла, как снова оказалась здесь. Думаю, мой мозг просто отключился, и я действовала на автопилоте, пока запах ладана не ударил мне в ноздри. Я, наконец-то, делаю, как мне кажется мой первый настоящий вдох. Я знаю, его может не быть здесь. Мне хочется позвать его, но я понимаю, что даже не знаю его настоящего имени. И называть его Отцом Кавана кажется... я не знаю, как-то неправильно?

Я прохожу по центральному проходу и останавливаюсь, смотря на статую Богородицы. Интересно, сколько людей стояло на этом самом месте, чувствуя, что их жизнь бессмысленна. Мне хочется узнать, сколько людей обрели покой в безмятежности ее взгляда и в доброте ее распростертых объятий.

Перед ней расположена стойка со свечами, некоторые из них были зажжены, а некоторые уже сгорели до основания. Каждая таит в себе молитву, желание, надежду. Я беру новую свечку и зажигаю от пламени горящей. И мысленно я молюсь за семью Изабель, чтобы они нашли покой. Я надеюсь, что если существует жизнь после смерти, то она тоже найдет там покой.

– Делайла.
– Я поворачиваюсь на звук своего имени. Эти сапфировые голубые глаза впиваются в мои, и тепло разливается в груди, словно я погружаюсь в горячую ванную. Пламя свечей танцует на его коже и цепляется за его угольно-черные волосы.
– Ты в порядке?
– его брови нахмурены в беспокойстве, и я не знаю, что сказать, потому что я не в порядке. Качаю головой.
– Проходи и садись.

Он занимает место на передней скамье, и я сажусь рядом с ним. Мы молчим долгое время, и я просто смотрю на статую Богородицы.

– Как тебя зовут?
– спрашиваю я. Он молчит, и я продолжаю смотреть на него.
– Я приходила сюда много раз, и ты знаешь мое имя, но я не знаю твоего.

Он смотрит на свои руки, сложенные на коленях.

– Джудас.

– Джудас?
– Он священник, и его зовут Джудас¹.

Он кивает. Повисает еще одна пауза, прежде чем он делает вздох.

– Почему ты пришла сегодня, Делайла²?

Мы смотрели друг на друга несколько мгновений, и что-то между нами меняется на физическом уровне. Мое сердце ускорило ритм, а внутри все сжалось. Между нами потрескивает воздух, словно Богородица прикрыла глаза, а Господь затаил дыхание.

– Мне нужно было увидеть тебя, - выдыхаю я слова, словно на исповеди.

– Ясно... Я уже собирался домой, - он встает, и разочарование сводит живот.
– Я хотел заскочить в суши-бар. Присоединишься?
– он протягивает мне руку.

Я склоняю голову, пряча улыбку.

– Да, - мои пальцы скользят в тепло его ладони, и электричество покалывает кожу, покрывая меня мурашками.

Джудас исчезает на несколько минут, а когда возвращается, он одет в черное шерстяное пальто и брюки. Он выглядит... порочно, я и не представляла, что эта роба скрывала то, насколько он привлекательный.

Никто из нас не заводит разговор, пока мы идем по влажному тротуару бок о бок. Когда мы доходим до суши-бара, он открывает передо мной дверь и пропускает внутрь. Мы садимся у движущейся конвейерной ленты, на которой стоят тарелочки, покрытые пластиковыми куполами.

К нам подходит официантка как раз в тот момент, когда он снимает пальто и моему взору предстает черная рубашка на пуговицах, плотно сидящая на крепком мускулистом теле, которое я никак не ожидала увидеть. Белый воротничок отсутствует, и становится интересно, не означает ли это, что он "не на службе". Действительно ли у священников есть выходные? Не они ли твердят, что Бог всегда наблюдает за нами?

– Я буду виски и...
– он поднимает бровь, глядя на меня.

– Эм, только воду, пожалуйста.
– Она уходит, и я облокачиваюсь локтями на стойку.
– Я думала, что священники не пьют.

Он улыбается.

– Ты знала, что католическая церковь раздает вино по воскресеньям?

Я ухмыляюсь.

– Как в "счастливые часы", но без рвоты в три утра?

– Хм. Ведь по этой самой причине ты пришла в церковь.

– Это был не лучший момент моей жизни.

Он смеется, подаваясь вперед и небрежно опираясь локтем о стойку. Его глаза встречаются с моими, и я чувствую, что он видит все мои грязные секреты. Все, что я хотела скрыть и забыть.