Каштановый прииют
Шрифт:
— Он… Всё?
Дитмар, растрёпанный, тяжело дышащий. Да. Оборачивается к дыре в двери. Нет, он не сможет посмотреть, не сможет, противно…
— Да.
— И мы сделали это?
— Да.
Дитмар улыбается. По-настоящему, счастливо, тепло. Показывает пальцем на окно, через которое льётся не красный, а прохладный голубоватый свет. Нужно туда? Отлично. За окном тот же лес, но уже обычный, зелёный, кричат птицы, шурша листья. Вперёд, ещё. Нужно подальше отсюда увести его. Между деревьями вода. Море. Оно затянуто туманом, но ветер разгоняет его, открывая вдалеке ярко светящийся остров, большой тёплый город.
— Нам туда.
— Да.
— И
Дитмар хмурится, сжимая его руку. Как он всё понимает?
— Я у тебя в голове.
Берёт лицо в ладони. Целует. Да, так правильно. Так и нужно.
Рано утром Вильям стоял у ворот приюта, поджидая риэлтора, который обещал его здесь забрать. С него на посту охраны взяли подробное расписание, где, когда и с кем он планирует быть, во сколько вернётся. Вильям не пытался выкручиваться, отвечал честно, он понимал, почему всех так допрашивают. От расторопности этих людей зависит жизнь Дитмара, не ему им перечить. Сев в синий седан, он поздоровался с мужчиной, представившимся Джимом, и вздохнул. С Дитмаром всё будет хорошо. Он слишком далеко, чтобы увидеть шоу.
Первая квартира оказалась на старой улице эдаких нью-йоркских домов, кирпичных зданий с огромными окнами и высокими потолками. Квартира оказалась не огромная, но ужасно светлая, оформленная очень модным тёмным паркетом, на стенах чистая белая шпатлёвка, подпорные балки аккуратно покрашены в чёрный, ничего лишнего. Поставив галочку напротив неё, чтобы придержать для Вильяма, Джим повёз его во вторую. Она была более классическая, в новеньком кирпичном доме на три этажа. Простая, светлая, с ремонтом. Вильям старался одновременно изображать энтузиазм для старательного риэлтора, не уплывая в свои мысли, и пытался сдерживать себя. Он уже понимал, кто убийца. Ему не хватало всего одного штриха к подозрениям. И при этом он понимал, что никуда с этим не пойдёт. Что все его аргументы разобьются о словосочетание «вещественные доказательства». Если их нет, то и разговоров никаких быть не может. Это для игр подходят бездоказательные заявления. А Воловски от него как от мухи отмахнётся. Понимая, что осмотр подходит к концу, он попросил отсрочку до завтра, чтобы подумать. Он понимал, что город небольшой, и найти тут много вариантов за означенную сумму не получится. Джим высадил его в центре, как он и попросил, и протянул ещё одну визитку. Он так нервничал, или был настолько забывчив, что успел дать их уже десяток.
В принципе, квартиры, которые ему показали, ему понравились. Обе уже с ремонтом, только мебель купить осталось, в тихих кварталах, но недалеко от центра. Плюс у обеих есть стоянка, что очень важно. Можно соглашаться на любую. Подойдя к кафе, где постоянно дежурили таксисты, он закинул в рот конфету и непонятно зачем обернулся на витрину. В глубине кафе сидели Кристиан и Аннелиза. Призраки отца Гамлета. И вот что с ними делать? Вильям замер, рассматривая их. Только сейчас он наконец заметил, что одеты они неподобающе для секты. На Аннелизе излишне обтягивающее платье и сапоги на каблуке. А Кристиан в свитере и обычной куртке. Профессор сказал ему тогда, что нужно поговорить с этими двумя. И после этого выехал на каталке. Втянув воздух сквозь зубы, Вильям вошёл в кафе и направился к столику, за которым они сидели. Ну хотя бы спросит насчёт креста.
Первой его заметила Аннелиза. До этого сидевшая расслабленно она вдруг выпрямилась и опустила глаза, как будто испугавшись. Заметив эти перемены Кристиан обернулся, когда Вильям уже подошёл вплотную.
— Я мог присесть? — не дожидаясь приглашения, он вытащил стул из-за соседнего столика и сел к ним. — Как удивительно часто мы пересекаемся
— А тебе не кажется, что ты нам можешь мешать? — Вильям высокомерно окинул Аннелизу взглядом удава и улыбнулся.
— Нет. Это вы мне мешали. А я поговорю и уйду, как будто меня и не было. Ешь, не стесняйся, я с Кристианом хочу поговорить.
— А почему не со мной?
— Потому что ты по-человечески говорить не умеешь, а языка ублюдков я не понимаю, — она чуть не задохнулась от возмущения. Конечно, неприятно, когда тебя оскорбляют, пусть ест большой ложкой.
— А может тебе просто нужно было свою гордыню засунуть куда подальше и смириться, тогда бы не получал?
— Не тебе меня учить.
— Ты просто никогда меня не пытался понять.
— Конечно, Аннелиза. Боли нет, когда бичуют не тебя, — от того, как её перекосило, Вильям испытал почти физическое наслаждение. Да, он научился говорить гораздо лучше неё и, скорее всего, сейчас смог бы выдержать даже словесную перепалку с пастором. Потому что у него, кроме знания Библии и всех других книг, был в рукаве ещё и здравый смысл. — А теперь я предлагаю спокойно поговорить. Какого чёрта вы здесь, как меня нашли и что вам нужно?
— Мы сейчас снимаем тут квартиру, переезжаем в Манчестер, — Кристиан поправил очки на носу и сложил руки на столе перед собой. Он благоразумно не лез в их перепалку, хотя явно был напряжён.
— Вы принесли в приют крест? — Кристиан спокойно кивнул.
— Да. Мы попросили передать его тебе, нас бы никто не впустил за забор. Я знаю, что ты плохо относишься к религии после своего опыта, но Ирма говорила, что это семейная реликвия. Я решил, что хоть как память ты захочешь её сохранить. Это было в её вещах.
— А что там ещё было? Почему это отдали вам?
— Потому что ты не приехал. Там были тряпки, крест и всё.
— Этот крест и так всегда со мной, — Вильям оттянул горловину свитера, открывая шрамы, идеально складывающиеся в крест на цепочке. На лице Аннелизы отразилась вся гамма чувств. Они не виделись с тех пор, как его забрал дед, последствий сеанса экзорцизма, естественно, они тоже не знали. — Как вы меня нашли?
— Случайно. Мы правда тебя не искали. Мы уже не в церкви давно, года три. После того, как отца Майлса посадили, у нас произошёл раскол. Нашлись те, кто его поддержал, но большинство просто ушли. Знаешь, одно дело петь над кем-то песнопения и качать крестом. И другое — запытать до комы, — Кристиан отхлебнул кофе из крохотной чашечки и вздохнул. — Может, тебе кофе или поесть заказать?
— Она надо мной издевалась и била сама, и без вас.
— Ты прекрасно знаешь все эти внутренние перепитии. Мои родители были в секте, когда я родился. И меня били не меньше, дурь выбивали. Непросто быть ребёнком в таком обществе. Мы тут не для того, чтобы портить с тобой отношения, которых и так нет. Мы пытаемся сбежать, как и ты, и начать новую жизнь. Без особой религии. Молиться можно и пять минут перед сном, Господь слышит даже те просьбы, которые к нему обращают всуе. Так что нет резона разбивать себе лоб.
— Кому вы отдали крест?
— Мужчине какому-то, он внутрь шёл. Сказал, что знает тебя. Мы завернули его в бумагу. Он… Был похож на тебя со спины, только в очках, на сером автомобиле и в туфлях смешных. Знаешь… — Кристиан хмыкнул. — Как бы коричневые, под крокодила, с острым мыском, — Вильям почувствовал, как искажается лицо. Ах ты сука, вот оно как. Ему уже давно нужно было поговорить с этими двумя, а он бегал от них, боясь собственного хвоста.
— Вы писали мне записку? — Кристиан удивлённо вскинул брови, явно не понимая, о чём речь.