Кастет. Первый удар

Седов Б. К.

И докторша бросила трубку.

На сердце у Кастета отлегло. Черт, как же он забыл! Сам ведь просил мужиков швеллер этот гребаный в стенку вмазать. Мужики, видно, его просьбу выполняя, и сами крепко вмазали, опохмеляются небось где-нибудь. А что про тайник школьный Петька звонил — так по пьянке чего не наболтаешь!

— Невеста ваша звонила? — спросила Леночка.

— Что ты, Леночка, нет у меня никакой невесты! А звонок очень важный был, спасибо, с меня — чуть было не сказал бутылка — ужин в ресторане!

— Что вы, Алексей… —Леночка поколебалась, но добавила: — Михайлович.

* * *

Кастет

доехал до «Петроградской» и уже на Кировском вспомнил, что ключей от собственной квартиры у него нет. Ерунда, мужики наверняка там, квасят потихонечку, если не отрубились еще — откроют…

Перешел мостик через Карповку, повернул направо и услышал за спиной девчоночий голос:

— Леша!

Обернулся, к нему бежала, некрасиво взбрыкивая кривоватыми ногами нечаянная субботняя знакомая — Наташка.

— Леша, беда!

— Что у тебя стряслось?

— Сережу убили! Наверное.

— Какого Сережу? Что значит — наверное, убили?

— Ну, мы вместе тогда пили, в субботу…

— Ладыгина? — хотя откуда она знает Серегину фамилию. — Давай все по порядку!

— Он у меня ночевал, я — недалеко здесь, на Каменноостровском, а утром пошел, сказал — на стоянку, он машину на платной стоянке оставил, вон там, за домами. Ну, его нет и нет, он же хотел только заплатить, чтобы машина еще день там простояла, и сразу обратно, ему даже в магазин не надо было заходить, мы вчера всего много купили, еще осталось, и водка, и еда всякая…

— Дальше, Наташа, дальше!

— Ну, я подождала, подождала, его все нет и нет… — Наташа усиленно зашмыгала носом, явно намереваясь заплакать.

— Дальше!

— Я пошла на стоянку, а там… — Наташка все-таки заплакала.

Была бы на ее месте взрослая баба, Кастет охотно применил бы лучшее средство от истерики — дал бы по морде. Однако бить по морде пацанку, тем более ему, мастеру спорта по боксу, было как-то… неправильно, что ли, и он просто погладил ее по голове. Наташа подняла на него преданные зареванные глаза.

— Успокоилась! Молодчина!.. Что случилось на стоянке?

— Я пришла, а там дядьсережина машина открыта, то есть совсем, двери открыты, багажник. А вокруг люди в форме, вроде чего-то ищут…

— А Серега?

— Не-а, его там не было.

— В какой форме они были, в милицейской?

— Не-а, в пятнистой такой, ну, все сейчас в такой ходят, камуфляжка, что ли, называется…

— Так.. Пойдем, сядем куда-нибудь…

Наташа опять по-собачьи посмотрела на него снизу вверх, взяла за руку и повела в ближнюю подворотню, которая привела во двор с чахлой зеленью и двумя скамейками.

— Леша, — сказала она, — знаешь, чего я вспомнила. Я ж нашла книжку записную, Сережину, под диваном. Уборку делала и нашла.

Кастет сразу потребовал книжку. По всему видно, служила она Ладыгину много лет, была пухлой, потрепанной, с засаленными страницами, исписанными и карандашом, и чернилами, и шариковой ручкой. Несколько телефонов было записано губной помадой. В книжку был вложен согнутый вчетверо листок бумаги, Кастет развернул его и увидел корявую карандашную надпись, под конец карандаш сломался, оставляя на бумаге процарапанные буквы. Текст записки гласил:

«Серега, я забрал все. Спрячу в надежном месте. Если что — вали все на меня. Встретимся. П.Ч.».

Кастет еще раз перечитал записку, аккуратно сложил и убрал во внутренний карман куртки, для надежности застегнув его на

пуговку, и задумался.

Бумажка эта, исписанная сломанным карандашом, похоже, была важна, что-то объясняла, но он никак не мог сложить эти факты в какую-то систему, не было в нем, в Кастете, какой-то умственной черты, необходимой для такого рода работы.

Никогда прежде Алексей Костюков не чувствовал себя обделенным природой. С равным успехом он мог убить человека или зачать нового, все это делается без участия мозга, больше того — ум в таких делах даже вреден. Чем больше думаешь в бою, тем скорее тебя убьют. Нет более верного способа отпугнуть от себя красивую деваху, как завести с ней умные разговоры.

А вот теперь Кастет ощутил себя беспомощным… Его мускулы по-прежнему крепки, в кулаках та же сила, член стоит, как у салаги первого года службы, а он сидит на неудобной жердочке грязной дворовой скамьи и не знает, как сделать первый шаг. Нет рядом «батяни-комбата», который вызовет к себе и скажет старлею Костюкову, куда он должен пойти и что сделать.

— Натаха, можно пойти к тебе? Мне подумать надо и позвонить кой-куда…

Куда он будет звонить, Кастет еще не решил, но понял твердо — одному ему с этой головоломкой не справиться, ему нужен мозг, который будет за него думать, решать шарады, распутывать узлы и ставить перед ним конкретные боевые задачи, а уж он — старший лейтенант запаса и мастер спорта по боксу Костюков Алексей Михайлович — будет эти задачи решать.

С такими вот мыслями подходил Леха Кастет к жилищу своей малолетней подружки и была в нем уже спокойная уверенность — если только жив этот его давний знакомец, Кастет его найдет и уговорит, заставит, в конце концов, помочь ему сложить эту чертову головоломку.

Глава 5

МОЗГОВОЙ ТРЕСТ В КРЕСЛЕ НА КОЛЕСАХ

Нашел его Кастет!

И где нашел, в Серегиной записной книжке. Перелистывал ее без дела, пытаясь вспомнить адрес человека, фамилии которого он даже не помнил, какая-то сибирская фамилия, а что в ней сибирского, черт его знает. Может — Байкалов, может — Кедров, а может просто — Таежный… Перелистывал он книжку, пока глаза не остановились на фамилии Черных. Конечно, в Сибири полно таких фамилий — Белых, Седых, Черных…

Только этот Черных к Сибири никакого отношения не имел, был потомственным петербуржцем. Его предки жили в городе чуть ли не с момента основания, и он, как и подобает жить коренным петербуржцам, прозябал в комнатухе огромной коммуналки бывшего доходного дома на Седьмой линии Васильевского острова.

Память далеких событий вернулась к Кастету. Он вспомнил не только адрес Жени Черных, но и обстоятельства их знакомства…

Учились они в одной школе, в параллельных классах.

Случилось так, что после восьмого класса ему пришлось перейти в другую школу. Их с Петькой Чистяковым родную двенадцатую школу закрыли на ремонт, и последние два года они доучивались в другой школе — тридцать второй. Почти никого из новых одноклассников Кастет не запомнил, учился недолго, два года, да и занятия посещал нечасто, по уважительной спортивной причине. К тому времени он был уже приличным боксером и много времени проводил на сборах, в разных спортивных лагерях, выезжал и на соревнования. А Женя Черных учился в параллельном, и, если бы не Женькино несчастье, никогда бы их пути не пересеклись.