Кастет. Первый удар
Шрифт:
Доктор, не отводя взгляда от Петьки, подтянул рукав и осторожно, чтобы не испачкаться в кирпичной пыли, засунул руку в корявую дыру. При этом выражение его лица было самое что ни на есть гинекологическое.
Но, когда он нащупал там гладкую сталь, на его лице отразилось недоумение, а потом он, прищурившись, спросил:
— И что это такое?
— Это ты у меня спрашиваешь? — с достоинством ответил Петька.
Налив по полстакана водки, он взял посуду в обе руки и, повернувшись к Доктору, сказал:
— Вот ты у нас интеллигент, ты и думай. У меня, конечно, тоже есть
Доктор задумчиво отряхнул с ладоней кирпичную пыль, затем так же задумчиво принял из Петькиной руки стакан, потом посмотрел на приятеля и сказал:
— Недостаточно информации. Надо расширить отверстие.
Потом он качнул стаканом и произнес, глядя на таинственную дыру:
— Ну, будь здоров.
— Будь здоров, — ответил Петька, и они выпили.
Закурив, они долго смотрели на дырку в стене, с умным видом выпуская дым в разные стороны, потом Петька решительно заявил:
— Если мы будем ждать, дырка сама не увеличится.
Произнеся это, он схватил бур и за десять минут раздолбал стену так, что теперь в дыру можно было бы пролезть целиком, но… Когда улеглась пыль, приятели увидели перед собой гладкую стальную поверхность, так что пролезть было просто некуда.
Посмотрев на сталь, поцарапанную кое-где буром, Петька спросил:
— Ну и что теперь думает интеллигенция? Мы, простые автослесари, считаем, что по такому случаю необходимо выпить.
Против такого заявления Доктору возразить было нечем, и они выпили.
Когда алкоголь достиг нужной точки в мозгу представителя интеллигенции, которую Ленин почему-то считал дерьмом, Доктор закурил и сказал:
— А интеллигенция думает вот что. У тебя есть сверло восемь миллиметров?
— В Греции все есть, — гордо ответил Петька, — а зачем?
— А затем, что нужно просверлить вот здесь, — и Доктор ткнул в нужную точку пальцем, — небольшое и аккуратное отверстие.
— Легко! — сказал Петька и полез в темно-зеленый пластиковый футляр от дрели-перфоратора, где в специальном зажиме имелась коробочка со сверлами.
А Доктор в это время открыл свой антикварный докторский саквояж, по случаю купленный в комиссионке, и достал из него небольшую коробку с заграничными надписями на ней.
Петька, зажав в патроне перфоратора сверло, с интересом следил за манипуляциями Доктора, который открыл заграничную коробку и вынул из нее странное устройство, представлявшее из себя длинную гибкую трубку с окуляром на одном конце и какими-то проволочками, уходившими в глубину коробки.
— А это что? — спросил Петька, заинтригованный действиями приятеля.
— Эх ты, темнота! — усмехнулся Доктор. — Я кто?
— Ну, доктор, — ответил ничего не понимающий Петька.
— Правильно, — кивнул Доктор, — а какой доктор?
— Ну, желудочный, — ответил Петька.
— Сам ты желудочный! — возмутился Доктор. —Я, чтоб тебе было известно, — гастроэнтеролог, а это — гастроэнтероскоп!
И он потряс перед носом Петьки трубкой с окуляром.
— Ну и что дальше?
Возмущенный такой вопиющей безграмотностью лучшего друга, Доктор сунул гастроэнтероскоп в саквояж и сказал:
— Надо
— Выпить? Давай, — Петька радостно поддержал такое хорошее начинание, — но ты мне все-таки объясни, что это за хреновина.
И он ловко разлил водку по стаканам.
— Это, брат автослесарь, — председательским тоном начал Доктор, — не фунт, понимаешь, изюму.
Он выпил водку и, морщась, схватил соленый огурец.
— Это, — продолжил он уже нормальным голосом, — стекловолоконная оптика. То есть — световод, который вставляется больному в пасть и просовывается в его желудок. И доктор, то есть — я, наблюдает, что у этого больного в желудке делается. А поскольку там, в желудке, темно, то на конце этого гибкого зонда имеется еще и микроскопическая лампочка. И мы сейчас просунем гастроэнтероскоп в отверстие, которое ты так еще и не просверлил, и посмотрим, что там есть. Понял?
— Понял, — ответил восхищенный такими научными чудесами Петька и, схватив дрель, в мгновение ока проделал в стальной плите отверстие.
Дунув на сверло, как в ствол «кольта», он сказал:
— Пожалте бриться. Сувай туда свой хреноскоп.
— Хреноскоп иначе называется, — с достоинством ответил Доктор и, осторожно введя кончик заграничной гибкой трубки в отверстие, приник глазом к окуляру.
Затаив дыхание, Петька следил за его действиями, а Доктор, поворачивая прибор под разными углами, просовывал его все глубже и глубже. Наконец, насмотревшись на то, что было за стальной пластиной, он оторвался от окуляра и посмотрел на Петьку совершенно ошалевшими глазами.
— Ну, что там? — нетерпеливо спосил Петька, переминаясь с ноги на ногу, будто ему приспичило в туалет.
— Бля… — совсем неинтеллигентно промычал Доктор, — еп та…
— Ну?!!
— Налей-ка водочки, — очнулся наконец Доктор. Петька схватил бутылку и, разливая водку по стаканам, спросил:
— Труп, да?
Доктор посмотрел на него, как на идиота, и усмехнулся:
— Да нет, Петька, не труп. Хуже.
Петька быстро выпил водку, поставил на стол стакан и решительно заявил:
— А ну, дай-ка я сам посмотрю!
— Пожалуйста, — и Доктор отошел в сторонку, — только не упади в обморок.
— Не ссы, — ответил Петька и, пригнувшись, приложил глаз к окуляру.
То, что он там увидел, было, конечно же, вовсе не трупом.
Гастроэнтероскоп не мог взять сразу все изображение, но, ворочая им из стороны в сторону, Петька сложил в голове разрозненные фрагменты и, наконец, охватил всю картину целиком.
На металлических полочках вмонтированного в толстую кирпичную стену сейфа в идеальном порядке были разложены пачки американских долларов, перетянутые банковскими бандеролями, такие же банковские упаковки валюты «евро», виденной Доктором только по телевизору, полотняные мешочки, в которых могут быть и драгоценные камушки и приисковый песок, какие-то бумаги в пластиковых папках, две стопки паспортов — российских, нового образца, и для загранпоездок, два пистолета, один из которых был с глушителем, и еще что-то в коробочках и бумажных, перетянутых тонкими цветными резинками пакетах.