Каструм Альбум
Шрифт:
– Расходимся, сеньоры! Расходимся. Или я буду вынужден сообщить об этом губернатору! – предупредил один из них.
Никто не пошевелился. Помедлив, Хаким первым опустил шпагу и, не произнеся ни слова, пошел к узкой улочке, ведущей к морю.
Юноша побежал следом за ним.
– Сеньор Хаким! Сеньор Хаким, обождите! – позвал он, ускоряя шаг.
Но лишь когда солнце скрылось, заслоненное крышами домов над узкой улочкой, Хаким обернулся и поздоровался.
– Фу-ух, спасибо… Сеньор Хаким, я с поручением от отца. Вот, – посланник протянул вчетверо сложенный листок.
Хаким прочитал записку и угрюмо кивнул.
– Передай отцу, что всё в порядке, его груза это не коснется. Но время сейчас неспокойное – Королю-Солнцу до всего есть дело. На севере видели тридцать галльских кораблей. Если эскадра прибудет в наш город, можно будет считать, что французский отныне наш родной язык.
– Понял.
И тут впервые за разговор Хаким поднял глаза и встретился со взглядом – серым, словно надвигающийся темный шторм.
«Ну что же, эпоха перестает быть томной. Значит, сын владельца лавки тканями – наш герой в этом времени. А вскоре появится и она. За что мне это всё?» – подумал Хаким. А вслух добавил:
– Во избежание проблем я часть товара буду отгружать прямо сегодня вечером. Приходите, заберите хотя бы шелка.
– Понял, – всё так же серьезно повторил Николас – именно так звали молодого человека, сына владельца лавки тканей на улице Майор.
Хаким дальше пошел один, злясь от того, что ко всем проблемам, возникшим в недавнее время, добавилась еще одна: кажется, демон древнего пунического амулета вновь зашевелился.
Несколько лет назад Хаким выкупил у пиратов старое судно и, инсценировав посадку на мель недалеко от Альбуферы, оставил корабль у берега, организовав там полулегальный склад.
По правилам, налоговые инспекторы могли пересчитать товар и обложить данью, если он выгружен на сушу. То, что хранилось на каравелле Хакима, находилось в море и налогом быть обложено не могло. Порою товар и не достигал суши, а перегружался там же в море посредством легких шлюпов, и Хаким тем самым избегал лишней мзды.
«Плавучим сундуком» называли корабль люди. Надо ли добавлять, что пираты обожали дипломатичного, спокойного Хакима и пользовались его услугами не раз. А владельцы официальных складов в порту его люто ненавидели. Один из них и пытался спровоцировать Хакима сегодня утром на дуэль, несмотря на то что дуэли были строго запрещены указом губернатором.
Не то чтобы Хакиму не хватало на жизнь, но когда ты пару тысяч лет живешь на одном месте, душа просит развлечений.
Он уже подходил к берегу, как увидел, что около шлюпки, на которой собирался отправиться к кораблю, стоит высокая брюнетка. Даже накинутый на плечи легкий платок не мог скрыть выдающиеся формы. Кати имела явные виды на Хакима и, пренебрегая его сдержанностью, не теряла надежд. В этот раз она была не одна, с молоденькой девушкой, почти девочкой. Деваться было некуда, они уже заметили друг друга, и Хаким с видом тельца, идущего на заклание, направился к своей шлюпке, размышляя, чем на этот раз назойливая дамочка усложнит ему жизнь.
– Какой прекрасный день, Хаким! – не без кокетства произнесла Кати.
– Чем могу быть полезен?
– Мать этой девочки задумала кое-что сшить, но лавочник задрал цены так, что его сложно теперь считать за человека. Позволь нам выбрать ткань на твоем корабле, он и не заметит, что не хватает двух-трех метров. Тебе – прибыль, девочке – платье.
– Нет, – отрезал Хаким.
– Ну хотя бы посмотреть? Ну, пожалуйста. В лавке маленький выбор, сам знаешь.
– Нет.
– Хаким, позволь, у нас есть деньги, и я обещаю – отстану от тебя.
– Навсегда?
– С ума сошел? На пару недель – мне всё равно в деревню к родне надо.
– Нет.
– Хаким!
– Кати! Мне не до тебя сейчас. Ну, серьезно, уйди по-хорошему.
В это время девушка, которая, словно испуганный ребенок, пряталась за спиной настырной женщины, выглянула из-за ее плеча, и Хаким увидел глаза цвета самой теплой морской лазури, фарфоровое личико и золотые локоны, аккуратно уложенные в незамысловатую прическу.
Он смотрел на этого ребенка и чувствовал, как уходит раздражение и гнев и теряет смысл любая сделка, ибо скоро всё сгорит синим пламенем, как это было уже не раз.
– Как зовут тебя, дочка?
– Ева, сударь. Мы не отнимем у вас много времени. Я слышала, что вы очень добры, – присела в легком книксене девушка.
Хаким, подняв брови и с шипящим звуком выпустив воздух из легких, отвернулся к морю и задумался. Кати махнула Еве рукой, чтобы та стояла молча, потупила взор в ожидании его решения.
– Ненавижу хитрых баб, – подытожил Хаким. И Кати с Евой, смеясь, обнялись. – Вот поэтому и ненавижу. Предупреждаю: всё делаем быстро, у меня скоро встреча.
– Мы не помешаем, – парировала Кати.
– Те, кого я жду, женщин принимают за такой же товар, как мясо. Не уйдете через час – поедете грузом до Сельджукского султаната.
Ева испуганно посмотрела на Кати, но та махнула веером:
– Не бойся, девочка, он шутит. Но, кажется, у нас действительно мало времени.
Хаким греб без спешки, искоса поглядывая на Еву. Лучше будет, если она никогда и не зайдет в лавку тканей. Но демон уже хрустнул затекшими суставами, значит, эти две проклятые души притянет друг к другу несмотря на все усилия Хакима.
Спустившись в трюм, Хаким зажег пару масляных ламп, открыл ставни на амбразуре, выложил на большой плоский ящик несколько отрезов шелка.
Только Кати с Евой принялись разглядывать сокровище, как снаружи послышался плеск воды и голоса.
– Идем за мной, – голосом, не терпящим возражений, скомандовал Хаким.
Гостьи не заставили себя уговаривать. Они спустились на самый нижний уровень трюма, и Хаким, указав кивком на бочки с вином, вышел и крепко захлопнул люк.
Трюм погрузился в темноту. Кати, взяв Еву за руку, присела на бочку. Ева осталась стоять, пытаясь унять дрожь.