Катафалк дальнего следования
Шрифт:
– Спасибо, доктор, спасибо. Это вам, возьмите, не побрезгуйте. Вы же знаете, живем бедно, нечем вас отблагодарить. Хоть творожок домашний, все, что есть. Спасибо, без вас бы и не знали, как с ним справиться. Всех бы замордовал ирод пьяный, загонял бы по поселку. С вашими таблеточками живем понемножку, я ему в водку подсыпаю парочку, и он спать ложится, как бутылочку оприходует.
– Иди, иди, Наталья, не трепли языком. И больше двух таблеток не клади мужу своему, – ответил дребезжащий голос старого врача.
Гуров замедлил шаг, чтобы не спугнуть тайных собеседников, но почти сразу раздался топот торопливых шагов
– Доброе утро, господин московский оперативник. – Приветствие прозвучало с усмешкой. – Осуществляете розыск преступника в нашем фельдшерско-акушерском пункте? Уверяю, здесь ничего криминального нет, нищета, крысы и дефицит бюджета.
– Тем не менее местные граждане спешат спозаранку, чтобы отблагодарить врача. Видимо, за удачное лечение. – Лев кивнул на кулек с творогом в руках у врача, желая спровоцировать старого медика на ложь или агрессию, чтобы тот хотя бы косвенно выдал свою тайну.
Но старик, к удивлению Гурова, не разозлился и не испугался. Наоборот, хохотнул и сунул кулек в руки оперу:
– Угощайтесь. За первые же сутки пребывания в поселке покопались и в моем грязном бельишке, раскрыли страшную тайну. Вот что значит московский темп жизни. Мы привыкли жить неспешно, никуда не торопиться. Держите, держите, попробуете на ужин. Отличный, кстати, продукт, свежий и ручной работы. В столице бы такой продавали богатым гурманам не за одну тысячу рублей. В Туманном его можно получить за одну подпись на рецепте в месяц.
– И что за рецепт? От какой болезни лечите?
– Пойдемте в мой кабинет, звездный час фельдшерско-акушерского пункта в Туманном закончен, и все пациенты перекочевали к эскулапам в городишко побольше. Так что я весь ваш.
Несмотря на таинственную возню с таблетками, доктор нравился Гурову. Бодрый, ироничный, явно образованный, а самое важное – он не чувствовал страха в этом человеке. Визит опера вызвал у старенького врача не тревогу, а оживление.
В кабинете старик захлопотал с чашками и заварником, перед этим, манерно шаркнув ногой, представился:
– Бессменный главный врач фельдшерско-акушерского пункта поселка Туманный вот уже как тридцать лет. Хирург, терапевт, гинеколог и стоматолог в одном лице. Горев Яков Никанорович. А ваше имя я запомнил при заполнении медицинской карты, Гуров Лев Иванович.
– Удивительно, у вас столько было пациентов за последние сутки. Чем я был так примечателен? – Лев Иванович и сам не заметил, как перешел на такую же, как и у доктора, ироничную манеру общения.
Яков Никанорович разлил чай по большим кружкам, со вкусом хлебнул крепкий напиток и прикрыл от удовольствия глаза:
– Вы уж простите, я человек старых правил. Да и нечасто выпадает возможность побеседовать с человеком образованным, из Москвы. Так что начну издалека, потерпите старика немного.
– Я не тороплюсь, Яков Никанорович, думаю, что вам есть, что мне рассказать.
– Да уж, за тридцать лет работы врачом в поселке я знаю все тайны его жителей. С одной вы уже познакомились только что. Наталья и ее дети страдают от жестокого мужа и отца-алкоголика, он каждый день издевается и устраивает скандалы с побоями и издевательствами над членами семьи. А с тем снотворным, что я ей прописал официально и выдаю каждый месяц по рецепту, женщина хотя бы может усмирить пьяного мужа, и он крепко спит. Думаю, многие не поддержат меня, даже осудят за то, что кормлю алкоголика снотворным, ибо это не помощь, а медвежья услуга. Я сам себя еще тридцать лет назад осудил бы за такие действия. – Старик неожиданно горько рассмеялся. – Если бы вы знали, каким наивным и вдохновленным я приехал в Туманный. Юный врач в провинции, читал записки Чехова, мечтал спасать местных жителей от невежества, нести достижения медицины в массы. Вы же видели, как живут жители поселка. И главный их враг совсем не невежество, мне понадобилось время, чтобы понять это. Нищета, страшная и поголовная. От безысходности люди начинают пить, теряют надежду на лучшую жизнь и начинают болеть, болеть, болеть. Больная душа делает и тело больным, человек ускоряет приближение собственной смерти через саморазрушение. Раньше я все пытался объяснить, переубедить, а сейчас понимаю, что один в поле не воин. Да и сам, признаюсь честно, растерял вдохновение юности. Помогаю как могу местным, пускай вот так глупо, криво, но это лучше, чем бездействовать.
– Но почему такая нищета? Ведь в поселке действует завод по розливу воды, жители работают на железной дороге.
– Кроме завода нет других предприятий, и этим пользуется администрация завода, установившая там нищенские зарплаты на уровне прожиточного минимума. Штрафы, ужасные условия труда, да много чего неприятного мне рассказывают о тамошнем производстве. Для владелицы бизнеса Туманный – не более чем источник живой воды и дешевой рабсилы.
– Почему рабочие не обратятся с жалобой в трудовую инспекцию, к председателю сельсовета, районной администрации?
– Эх, Лев Иванович, сейчас вы напоминаете меня в молодые годы. Наивный, жаждущий торжества справедливости. Глава поселка и есть владелица завода, она же районный депутат. После жалоб бунтарей уволят и наберут новых, несмотря на низкие зарплаты. На железную дорогу устраиваются работать только по знакомству, там целые династии уже выстроились, на заводе то же самое. Желающие есть всегда, рабский труд за копейки единственная возможность для местных не умереть с голоду и, может быть, дать своим детям шанс уехать из загнивающего поселка.
– Печально слышать такое.
– По нашему медицинскому пункту видно отношение к поселку чиновников. Ремонт, покупка аппаратов, дополнительные ставки – это все не про нас. Хотя я ведь ходил, писал, просил. Да все без толку. Не приносим деньги, значит, бесполезны, вот так относится местная власть к медицине. И так в каждой сфере – школа закрылась, все дети учатся в районном центре, ездят каждый день на автобусах, проходящих поездах. Про дом культуры, библиотеку, кружки для детей или другие социальные сферы я молчу. Церковь – единственное место, куда местные могут пойти.
– Я так понимаю, ходят с увлечением?
– Даже с фанатизмом, особенно после того, как местный поп обнаружил у себя признаки святости и способности творить чудеса. На этих чудесах и завод вырос, разливает воду, которую наш священник делает чудотворящей.
– Да, мне уже рассказывали несколько человек о том, что у батюшки кровоточат глаза, видят в этом отсылку к стигматам Иисуса Христа. Вы не исследовали это явление? Как врач, как физиолог? Ведь должно быть объяснение данному явлению.