Катарсис. Том 1
Шрифт:
— Откуда тебе известно, куда я собираюсь ехать?
— Неважно. Я знаю, что ты хочешь возглавить группу «тающих» ЛООС для ликвидации своего бывшего ученика Егора Крутова. Не делай этого, он тебе уже не по зубам. В крайнем случае пошли профессионалов покруче.
Джехангир хмыкнул, но, так как привык доверять советам экстрасенса, возражать ему не стал.
— Когда мы сможем увидеться? Я могу в конце концов подъехать к тебе.
— Может быть, на следующей неделе, я позвоню.
— Ну хорошо, скажи тогда хотя бы, кто захватил Лысцова?
Короткое молчание в трубке и короткий ответ:
— «Психодав».
Затем связь прервалась.
Джехангир выругался, бросил трубку на стол и принялся мерить шагами
В два часа дня Мстислав Калинович позвонил Валягину, собираясь предложить ему вместе пообедать, и был чрезвычайно озадачен, когда председатель РВС сухо ответил ему, что занят. У Джехангира даже вырвался смешок, уж очень голос Винсента Аркадьевича напоминал голос Тимергалина.
— Вы словно сговорились, Винсент, — сказал он, чувствуя нарастающую в душе злость. — Только что мне во встрече отказал Умар.
— Я с твоим другом не сговаривался, — тем же тоном отрезал Валягин. — А ты поразмышляй, в чем причина его отказа.
— Уже поразмышлял.
— Ну?
— Все дело в силе, которая начинает путать наши планы и которую я назвал Сопротивлением. Тимергалин, как экстрасенс, чувствует это и не хочет рисковать, вот и все. Но мне хотелось бы обсудить кое-какие наши планы. Обстоятельства таковы, что они требуют корректировки.
— Хорошо, — после долгого молчания сказал Валягин, — встретимся вечером в «Метрополе». Кто похитил твоего Лысцова, выяснил?
— Люди Клюева.
— Это я и без тебя понимаю. Кто именно? Где их база? Ее надо найти и немедленно уничтожить.
— Я бы не стал действовать столь радикально, — осторожно возразил Джехангир. — Ты же знаешь формулу: чтобы уничтожить какую-нибудь структуру, надо возглавить ее, а не сопротивляться ей.
— У нас мало времени, «Психодав» вплотную подобрался к нашим объектам на Алтае и в Нижегородской области. Надо убирать Клюева, его помощников из ККОРР, а также подготовить к передислокации базу Директора Проекта.
— Куда?
— Есть два предложения: за Урал и в Швейцарию. Проанализируй оба.
Джехангир сложил губы трубочкой, словно собираясь свистнуть.
Сообщение Валягина говорило, что Директор Проекта Юрий Тарасович Бессараб тоже почувствовал опасность и готовил почву для бегства. Другими причинами объяснить его внезапное желание перебазироваться с Селигера в другое место было трудно.
— Тебе предстоит еще посетить базу на Селигере, — продолжал Валягин, — проверить систему охраны объекта и на всякий случай подготовить его к ликвидации, но так, чтобы не узнал Юрий Тарасович. Это первое. Второе: из отстойника «Объекта ь 4» на Алтае сбежала группа зеков, пошли за ними горных охотников из Барнаула. Кстати, свидетелей в Бийске твои ликвидаторы снова упустили?
Джехангир нахмурился. Слова Валягина подтверждали подозрения командующего Легионом о наличии у Винсента Аркадьевича собственной разведки.
— Я лично отправлю туда…
— Никого не надо отправлять, свидетели скоро объявятся в Ветлуге. Пошли лучше пару групп туда.
— Тебе это бабка нашептала? — не удержался от сарказма Мстислав Калинович.
— Билл Гланц, — сухо ответил Валягин.
— Он-то откуда знает о свидетелях и о том, что они поедут в Ветлугу?
— В Ветлуге, дорогой генерал, живет твой ученик Крутов, не так ли? Гланц был там и видел его,
— Не лучше ли закодировать его?
— Не лучше, на его место придет заместитель, а он наш человек. Все, работай.
Джехангир хотел было спросить, к какому часу подойти в «Метрополь», но председатель РВС уже отключил связь.
— Не нравится мне все это, — признался Мстислав Калинович, обращаясь к телефону. — Может, Умар прав?
ПСЫ ЛЕГИОНА
Они прибыли в этот небольшой заштатный городок на севере Нижегородской губернии на двух «Ми-8», принадлежащих Российскому легиону. Базы Легиона возле Ветлуги не было, и вертолеты сели в лесу около Афонихи, в трех километрах от города, где несколько дней назад останавливалась первая группа ЛООС, уничтоженная почти полностью при странных обстоятельствах в самом центре Ветлуги, в салоне моды. Оставшийся в живых наблюдатель клялся-божился, что свидетель, которого надо было ликвидировать, не догадывался о засаде, подготовленной благодаря умелой организации операции (объект договорился о встрече в салоне моды со своим приятелем-компьютерщиком, также подлежащим уничтожению), но как ему в одиночку удалось справиться с хорошо вооруженной и подготовленной группой, так и не узнал. Факт оставался фактом: бывший полковник антитеррористического спецназа ФСБ Егор Крутов остался жив, а группа потеряла восемь человек убитыми при двух раненых, умерших позже в больнице после допроса их следователем прокуратуры.
Командовал новым подразделением ЛООС майор Кащеев, прозванный за свой аскетично-скелетообразный вид Кощеем Бессмертным. До Легиона майор был старшим лейтенантом и командовал взводом охраны Министерства обороны, хорошо владел рукопашным боем и стрельбой по-македонски — с обеих рук. Благодаря длительной подготовке, опыту войн в Абхазии и Приднестровье, а также решительности и жесткой требовательности к подчиненным он был замечен кадровиками Легиона и переведен в ЛООС, где вскоре стал вторым замом полковника Лысцова. После его гибели он вполне мог занять место командира ЛООС и новое задание считал контрольной проверкой перед повышением в должности. Поэтому решил выполнить приказ любой ценой, не считаясь с потерями ни среди бойцов команды, ни среди мирного населения, если оно случайно окажется в зоне боевых действий.
Шел майору Кащееву двадцать девятый год, хотя на вид он выглядел на все сорок, и в его глазах вечно тлел огонь неудовлетворенности и беспощадной преданности делу. Отправляя его в Ветлугу, Джехангир вполне мог рассчитывать на успех операции, даже не прибегая к прямому зомбированию майора, прозванного за неистовство и фанатизм «псом Легиона».
Деревня Афониха представляла собой хутор из семи дворов, жители которой — старики да старухи — с трудом сводили концы с концами, обрабатывая свои приусадебные участки. Цивилизация в виде газовой трубы пришла и сюда, облегчая хозяевам жизнь, в остальном же все осталось по-прежнему, нужда стучалась в двери почти каждого дома, а пенсии хватало лишь на самое необходимое: хлеб, сахар, соль, спички. Когда-то в деревне насчитывалось втрое больше дворов — при советской власти, но власть поменялась, колхозное хозяйство пришло в упадок, и большинство жителей Афонихи покинуло родные места, подалось в город. Их дома развалились, участки заросли травой и кустарником, лишь две-три избы еще держались и смотрели на дорогу черными провалами окон.