Катарсис
Шрифт:
— Я совсем ничего не привез, — сказал Федя и вдруг заплакал.
Мне так стало жалко большого гиганта, который запутался в этой кутерьме, что я обхватил его голову и прижал к себе.
— Ну, не привез и ладно. Хорошо, что сам приехал. Дело тебе найдется. Погостишь, осмотришься.
— Да, ты настоящий брат, — хлюпнул он, — мне так стыдно. Я столько наобещал, ты мне поверил, а получилось вон как.
— Но с тобой приехали люди?
— Это лучшие из лучших. Еще два раза по столько осталось дома. Не все
— От обмана?
— Ото всех. Но сначала серебра было семь тонн. Уйма. Я так представлял, что привезу его сюда. На войну оружие и одежду пришлось покупать самим, лошадей тоже. Что за казаки без лошадей? Да много еще чего. Но я послужу тебе здесь.
— Обязательно послужишь.
— Теперь хочу спросить, ты знаешь еще затонувшие корабли с золотом?
— Наобещал?
— Наобещал.
— Знаю.
— Водолазное оборудование дашь?
— Дам.
— Уфф, — выдохнул он, — я так боялся, что откажешь. Теперь можно куда хочешь.
Картина понятна. Что-то пошло не так. Растащили, разворовали. Пришлось рассказывать сказки, чтобы удержать остальных. Я не сильно рассчитывал на то серебро, мне более дороги люди. Других у меня на том побережье нет. Теперь надо сделать хорошую мину при плохой игре.
— Теперь, Федя, слушай внимательно. Здесь для всех ты атаман бразильского казачьего войска. Сам крещеный, так пусть и все твои казаки крестятся в Православную веру. Торжественно и со всем пониманием. Ясно?
— Сделаем.
— Потом, сколько там у тебя народу? Полсотни? Умножай на десять. Теперь там казачий полк.
— А кому мне это говорить?
— Поверь, желающие скоро найдутся. На счет поиска сокровищ, карту я тебе дам, место нарисую. Но людей своих не пошлю. Будем готовить твоих. Выделяй с десяток человек для водолазных курсов. Я поговорю, чтобы устроили ускоренное обучение. Еще десяток отправим в наш учебный центр. А самые лучшие вояки с тобой вместе будут мне нужны на войне.
— О, скучать не придется. С кем воюем?
— Да все с теми же, с англичанами. Только в разных обличьях.
— Вот же дьявольские сыны! Везде им есть дело, везде лезут. Даже в вашей холодной стране чего-то ищут.
На следующий день с меня истребовали доклад в Канцелярию, а еще через два дня Федю пригласили во Дворец. И меня в сопровождении. С супругой.
Принимал Великий Князь Михаил Павлович. Император сейчас войсками командует в Валахии. Не очень у него получается. Алена очень не хотела идти, думала отговориться хворым состоянием. Но мы решили выполнить предписание протокола.
И напрасно. Как Михаил Павлович на Алену поглядывал, мне совсем не понравилось. Даже меня не стесняется, гад. Но взгляды к делу не пришьешь. К тому же есть и серьезная часть беседы, которую Великий Князь провел очень
Пожелание чернокожих казаков креститься нашло самый горячий отклик. Тотчас приглашен митрополит Серафим (Глаголевский). Лицо очень известное борьбой с масонами и мистиками. Суровый дяденька. На меня зыркал, как на врага народа. Но с Федором был ласков и любезен. Назначили Крещение на завтра в Александро-Невской Лавре. После всех бесед он выхватил меня за руку:
— Ты, говорят, ворожбой занимаешься, равно и супруга твоя? Не терплю! Так и знай. Что инородцев к вере привел, дело доброе, а в остальном не взыщи.
— Так я и не взыщу, — развел я руки, — сижу себе на болоте, к Исповеди и Причастию подхожу. В бабские дела не лезу, занимаюсь наукой.
— А ты залезь! Раз венчаны, отвечать за нее должен. А то сразу в сторону.
— Раз такое дело, раз благословили, так залезу, — примирительно киваю я.
А у самого холодок по спине. Не все так гладко оказалось. Бодаться с православной церковью чревато Сибирью. Без всяких скидок. Серафим сковырнул целого князя Голицина с министров духовных дел и просвещения. И кое в чем он прав. Я отвечаю и за Алену, и за всех остальных. А у меня и старообрядцев целые полчища, и с бенедиктианцами договор. Кроме меня, прикрывать их некому. Это дела не столько духовные, сколько политические. Сам по себе я легко дам отпор и пойду на конфликт. Но я уже давно не сам по себе.
— Запомни, я не потерплю никаких мистиков возле православного государя, — черные глаза его сверкнули, — а паче, гадалок.
— Я с вами полностью согласен, — наклонил я голову чуть на бок.
Все же бить морду митрополиту на приеме не правильно. Надо держать себя в руках:
— Но прошу простить мою супругу. Право, она от доброго сердца желала оказать помощь Императрице. И, насколько мне известно, все разрешилось лучшим образом без всякого колдовства, которого мы и знать не знаем. Травы да душевный разговор, вот и все лечение. Остальное — суть наветы придворных.
— Ну-ну. От доброго сердца?
— Именно. Да вот спросите ее саму, — я нашел глазами жену, беседующую с кем-то из фрейлин, — Елена Петровна, извольте поговорить с нами.
Алена моментально поняла, в чем дело. Глазки потупила, головушку нагнула, ручки сложила под благословение. Одета она по своей моде. Никаких открытых плеч и утянутых корсетом талий. Приталенное платье до пола голубого шелка с высоким воротом. Шею видно чуть в разрез. И тот прикрыт ожерельем. Волосы убраны под голубой плат, завязанный сзади.