Катастрофа. Том I

Тасин Наум

Среди присутствующих послышались недоумевающие возгласы.

— Т. е. заживо хоронить себя?

— Рыть траншеи?

— Да, если хотите, рыть траншеи, — спокойно возразил Гаррисон. — Но уже, разумеется, не те жалкие траншеи, к которым люди прибегали в прежние войны и которые не могли устоять даже против ничтожных пушечных снарядов того времени. Благодарение Создателю, мы с тех пор далеко шагнули вперед. Вспомните, что при прорытии туннеля через Кордильеры…

Тут оратора прервали бурные аплодисменты.

Делегаты, как один человек, встали со своих мест и устроили Гаррисону, как главному строителю этого туннеля, горячую овацию.

— Благодарю вас, господа! — взволнованно

сказал он. — Я был бы счастлив, если б вносимый мной теперь проект имел хоть сотую долю такого успеха… Так вот, при прорытии туннеля под Кордильерами пущены были в ход электрические буравы огромной силы. Недавно изобретенная моим соотечественником Кребсом землекопная машина дает возможность в какой-нибудь час, почти без приложения человеческой силы, рыть рвы для фундаментов при постройке небоскребов в несколько десятков этажей. Повторяю, мы располагаем теперь чрезвычайно мощными техническими средствами — и было бы дико, если бы мы не прибегали к ним. Рискуя вызвать иронические улыбки на лицах почтенных конгрессистов, я позволю себе сказать, что ход событий, быть может, вынудит человечество начать новую эру, которую я бы назвал подземной.

Никто не улыбнулся: оратор пользовался таким глубоким уважением, что конгрессисты не позволили бы себе такого легкого отношения к его словам. Но большинство с недоумением переглянулись.

— Видите, господа, я отчасти угадал! — продолжал Гаррисон. — Мои слова вызывают если не иронию, то недоумение. Но я все же настаиваю: человечеству придется вступить в новую эру своего существования, начать подземную жизнь. В этом, быть может, его единственное спасение. Если бы эта необходимость представилась в средние века или даже каких-нибудь 50 лет тому назад, она была бы для него равносильна неминуемой гибели; но теперь это не так уже страшно. При наличности современных технических средств люди могут позволить себе роскошь жить под землей. Не берусь пророчествовать, но мне представляется вполне возможным сооружение в близком будущем целых подземных городов, которые ни в чем почти не будут уступать надземным: с высокими домами, пожалуй, даже с небоскребами…

— Вернее, землескребами! — с улыбкой поправил Стефен.

— Да, вы правы, это уж будут землескребы, — с улыбкой же согласился Гаррисон. — Во всяком случае, наши архитекторы смогут обставлять их со всем возможным в наше время комфортом. По улицам и даже между отдельными городами будут проложены рельсовые пути. Быть может, удастся даже устроить искусственные подземные реки и озера… При современном состоянии техники такая возможность не исключена. Придется в самых широких размерах прибегнуть к изобретенным моим соотечественником и коллегой Фордом электрическим вентиляторам. Мы пользовались ими при прокладке туннеля через Кордильеры, и они дали прекрасные результаты. Я не сомневаюсь, что их удастся усовершенствовать. Во всяком случае, я глубоко убежден, что человеческий гений восторжествует над всеми этими трудностями.

Оратора слушали со все возрастающим интересом.

— На какой приблизительно глубине придется строить проектируемые вами города? — спросил один из конгрессистов.

— На триста, четыреста метров, а, быть может, и глубже, — ответил Гаррисон. — В зависимости от местных условий, от плотности подпочвы, от большей или меньшей близости моря.

— Ну, а эемледелие? — спросил Стефен. — Что вы сделаете с хлебопашеством, огородничеством, садоводством, молочным хозяйством? Ведь без всего этого проектируемые вами подземные города будут обречены на голодную смерть.

Все подняли головы в напряженном ожидании ответа. С минуту в зале царила мертвая тишина.

— Да, вы правы, уважаемый коллега! — сказал Гаррисон. — Ваш вопрос чрезвычайно

важен, и ответ на него, сознаюсь, не легок. Если б дело шло о том, чтоб укрыться под землей на несколько недель и даже месяцев, вопрос о питании удалось бы более или менее удовлетворительно разрешить: как-никак, на земном шаре имеется немало продовольственных запасов. Но возможно, что человечеству придется окопаться, выражаясь военным языком, надолго, быть может, на годы…

— Или на веки вечные! — раздался скептический возглас. — Раз зоотавры повадились на землю, они, надо думать, уж не оставят ее в покое. А там, чего доброго, явятся еще какие-нибудь чудовища с Меркурия, Сатурна, Нептуна…

— Все возможно! — вздохнул Гаррисон. — И, разумеется, надо будет строиться под землей прочно и надолго. Трудность, указанная нашим уважаемым президентом, огромна; но, господа, тут вопрос стоит о жизни или смерти человечества! Одно из двух: или оно, с помощью своего гения, выйдет победителем из этого испытания, или человеческая плесень, которой, по выражению одного философа, обросла на старости наша планета, будет без остатка сметена налетевшими злыми ветрами. Человеку предстоит выдержать тяжелый экзамен, и он должен доказать, что он недаром носит гордое звание Homo sapiens. Он должен выявить свою волю к жизни, довести до максимального напряжения заложенный в нем инстинкт самосохранения.

— Да, но не может же он располагать на глубине нескольких сот метров миллионами гектаров необходимых полей, лугов, садов, огородов! — воскликнул итальянский делегат.

— Миллионами, нет, но тысячами или десятками тысяч, пожалуй, может. Придется довести до крайнего напряжения интенсивное земельное хозяйство. В этой области достигнуты уже крупные успехи. Наш британский коллега мог бы дать нам в этом отношении очень утешительные сведения: так, в Девонширском округе, где население сильно страдало от малоземелья, один акр дает теперь такой урожай, который не дальше как 20 лет тому назад собирали с 30 акров. В проектируемом мною подземном царстве надо будет в 100, в 500, в 1000 раз увеличить плодородность земли, довести ее до того, чтоб какая-нибудь тысяча гектаров могла кормить целый город. Повторяю, там, где дело идет о жизни человечества, все возможно и, главное, все должно быть возможно! — с силой воскликнул Гаррисон.

— А чем вы замените солнечный свет?

— Мы устроим искусственные солнца. — Над каждым городом у нас будет искусственное солнце, лучи которого мало чем будут отличаться от лучей настоящего солнца. Последние труды нашего знаменитого физика Гарри Беннета открывают перед нами в этом отношении самые широкие возможности.

— И дождь, и туманы, которые необходимы многим злакам, тоже будут искусственные? — не унимался итальянский делегат.

— Разумеется. Это уже деталь. Вообще, я меньше всего претендую представить здесь почтенному собранию обстоятельно, во всех подробностях разработанный проект. Я только позволяю себе наметить идею, указать возможности. Если конгресс благосклонно отнесется к моему проекту, дальнейшая его разработка, а затем и проведение в жизнь, могут быть поручены специальной комиссии.

Кресби Гаррисон выпил глоток воды, вытер пот со лба и сел.

Зал огласился дружными аплодисментами. Президент крепко пожал Гаррисону руку; многие другие конгрессисты последовали его примеру.

Заседание было объявлено закрытым, и конгрессисты, разбившись на группы, стали оживленно обсуждать проект подземного царства.

— Хуже всего придется поэтам! — говорил толстяк Жан Летелье. — Без неба они совсем захиреют.

— А что будуть делать альпинисты? — спрашивал Джузеппе Джиованни. — Придется громоздить для них искусственные Монбланы и Юнгфрау.