Каторжник император. Беньовский
Шрифт:
Прощание с женой вышло сдержанным, холодным. Беньовский говорил о своём долге перед польским дворянством, о том, что он солдат Речи Посполитой. Честь и долг дворянина снова зовёт его в ряды сражающихся собратьев. Фредерика молчаливо выслушивала мужа и отрешённо говорила:
— Повинуйся долгу. Только береги себя.
А сама думала горькую думу. Не ответил Морис, холодный самовлюблённый эгоист, на её любовь пылким ответным чувством. Пусть же пеняет на себя.
До Бреста Морис, сопровождаемый четырьмя конными слугами, добрался без затруднений. Дорога была знакома. Дважды встречались мелкие отряды конфедератов, настроенных воинственно
Отец Климент, декан костёла и каноник, почему-то представлялся Беньовскому сухим, угрюмым аскетом с горящим, фанатичным взором. Оказался же он добродушным упитанным человеком невысокого роста с широкой улыбкой на круглом лице.
— Чем могу служить, сын мой? — приветливо спросил он, перебирая янтарные чётки.
— Рассеять сомнения страждущего, — ответил смиренно Морис, подходя под благословение.
— Слушаю тебя.
Беньовский начал с того, что рассказал о своём пленении и о том, как был отпущен русским полковником под честное слово никогда больше не браться за оружие.
— И тебя, сын мой, мучает вопрос — достойно ли нарушать слово, данное врагу, схизмату. Так ведь? — проницательно спросил священник.
— Так, мой отец.
— Если ты нарушишь вынужденную клятву, грех с твоей души снимет святая церковь.
— Я рад это слышать, святой отец.
— Твоё место в рядах собратьев, поднявшихся в справедливом гневе на недругов Речи Посполитой. Благословляю тебя на подвиги.
— Я ищу дорогу в штаб генерала Пулавского.
— Иосиф Пулавский с основными силами, по моим сведениям, находится где-то между Люблином и Львовом. Загляни в Замостье к тамошнему канонику Яну Александру. Он сообщит тебе более точное его местонахождение. Я дам тебе рекомендательное письмо к отцу Яну. Кстати, донесение твоё юноша из отряда доставил в сохранности. Я передал его по назначению.
— Благодарю, мой отец.
С помощью каноника Яна Александра из Замостья Беньовский отыскал штаб Иосифа Пулавского в небольшом галицийском городке. Первый, кто попался ему в штабе, расквартированном в замке местного магната, оказался Франц Пулавский, не то адъютант, не то помощник у отца.
— Рад вас видеть, барон. Вот кстати! Люди нам нужны, — воскликнул Франц, обнимая Мориса Августа.
— И я рад, пан Франц. Желал бы видеть вашего батюшку.
— Сию минуту доложу.
Иосиф Пулавский, облечённый в генеральскую форму, вышел из-за стола навстречу вошедшему в его кабинет Беньовскому. Казалось, каждый шаг давался ему с трудом. Лицо генерала, землисто-бледное, выглядело болезненным, осунувшимся. Глаза, обведённые тёмными окружиями, блестели лихорадочно.
— Давно вас ждём, барон. Рассказывайте.
Однако генерал несколько раз перебивал Беньовского и так и не выслушал его до конца.
— Поедете под Тернополь. Там действует наш крупный отряд. Командир отряда тяжело ранен. Вы формально зачисляетесь его заместителем, но фактически вступите в командование.
— Мой генерал, вы ознакомились с личным донесением?
— Что-то не припомню сразу. Через мои руки прошло столько всяких донесений. Напомните, о чём шла речь.
— Я докладывал о двух победах, одержанных моим отрядом под Волковыском и Белостоком.
— Ах да... Теперь помню. Вы действовали достойнейшим образом. Ваши заслуги не перечёркиваются последующим поражением и пленением.
— Я надеялся,
— Они и не обойдены нашим вниманием. Вы видите, вам дали ответственное назначение. Я, кажется, послал маршалу-генералу Красинскому на утверждение проект патента на присвоение вам полковничьего чина. Мы сейчас проверим... Если же не послал, пошлю в ближайшие дни. Считайте себя полковником, барон. К сожалению, я очень занят всякими делами и не могу уделить вам много внимания. Пусть Франц ознакомит вас с общей обстановкой.
Франц Пулавский пригласил Беньовского к себе. Он квартировал вместе с братом в доме местного ксёндза, сочувствовавшего конфедератам.
— Война с турками оттянула главные силы русских [16] , — начал Франц. — Но русские снова перешли к наступательным действиям по всей Польше, желая, очевидно, покончить с нашим движением. Среди русских военачальников выделяется способностями и неукротимой энергией бригадир Суворов. Он как неожиданный вихрь налетает на наши отряды и громит их один за другим. Одно его имя вызывает у шляхты неподдельный страх.
— Но ведь ряды конфедератов растут.
— Растут-то растут... Но учтите, барон, против нас действует прекрасно обученная регулярная армия во главе с генералами, профессионалами своего дела. А у конфедератов нет единства, нет выучки и дисциплины. Каждый военачальник действует по своему разумению. Отец пытается сплотить раздробленные силы воедино, укрепить дисциплину. Но это плохо удаётся.
16
Война с турками оттянула главные силы русских... — Имеется в виду русско-турецкая война 1768—1774 гг., которая была начата Турцией после отказа России вывести войска из Польши. Турецкие войска потерпели поражение при Ларге, Кагуле, а турецкий флот в Чесменском бою. После этого был заключён Кючук-Кайнарджийский мир (1774).
— Я обратил внимание на болезненный вид генерала.
— Отец тяжело болен. Боюсь, что неизлечимо. Когда его не станет, а это может случиться в скором времени, в штабе конфедератов начнётся драчка за отцовское кресло. Так-то, барон. Не воодушевил я вас.
— Выходит, пан Франц, что конфедератское движение лишено обнадёживающих перспектив.
— А вот этого я вам не сказал. Надеемся, что Россия надолго увязнет в турецкой войне, как в болотной трясине. Постараемся привлечь внимание европейских держав, запросили у них помощи. Наши руководители намерены снарядить посольства в важнейшие европейские столицы и создать за пределами Польши свой эмигрантский центр. Быть может, удастся привлечь к нам на службу опытного генерала, например француза.
С противоречивыми чувствами выехал Беньовский из городка, держа путь на Тернополь.
Обстановка в отряде, куда прибыл Морис Август, оказалась напряжённой. Полк полковника Бринкена теснил конфедератов, и отряд, отбиваясь от планомерно наступавшего противника, отходил к Днестру. Местное украинское население относилось к шляхетским отрядам, как и вообще к полякам, недружелюбно, как к вековым поработителям. Русским же солдатам украинцы открыто симпатизировали и нередко оказывали им разные услуги, выдавали местонахождение конфедератов, служили проводниками.