Кавказский пленник XXI века

Самаров Сергей Васильевич

— Я — левша… — сказал вдруг старик Василий и вытащил из машины автомат в дополнение к своим нескольким пистолетам.

— По ударной руке я тоже левша, — заметил я, желая прояснить ситуацию.

Старик Василий, к моему удивлению, меня понял.

— Я при стрельбе закрываю правый глаз. Значит, мне за этот угол, — показал он.

Разделение на левшу и правшу человек, не служивший в спецназе, не всегда знает. В других родах войск обычно и разделения такого не ведется. Но выяснять такие маловажные сейчас детали времени не было.

— Я левый закрываю, — сказал Ананас.

— Значит, со мной идешь, — распорядился я.

Мы разбежались по площади и стали выглядывать каждый из-за своего угла. Это были не углы зданий, а углы заборов. Правда, мне и капитану Смирнову достался забор из штакетника, тогда как старику Василию достался кирпичный высокий забор. Я, выглянув, ничего впереди себя не увидел, кроме дыма, который поднимался все активнее. Тротуар перед домом был пуст, следовательно, и меня, прикрытого высокой травой, цветистыми кустами и деревьями

пышного газона, тоже никто не видел, даже с противоположной стороны улицы, откуда, видимо, стреляли. Но старик Василий сразу, только выглянув, дал две короткие очереди. Плохо то, что он был один, но активность старика давала возможность нам с Ананасом пробраться ближе незамеченными. По сути дела, получалось, что Василий прикрывал наше передвижение. А когда увидел, как я перебежал к газону, в котором перевернулся и сразу после этого перекатился, стал стрелять еще активнее и даже длинными очередями — это было откровенное прикрытие. Меня совсем не «тормозила» травмированная нога, я просто забыл про нее. Ананас перебежал за мной, вздумал тоже перевернуться, но переворачивался не через плечо, как положено, а через шею, и только каким-то невероятным образом не сломал ее. Тем не менее после переворота сгруппироваться для переката не сумел и грохнулся с размаху поясницей и ногами на землю. Хорошо еще, что трава была мягкая, иначе не избежать бы легкого землетрясения. А старик Василий вдруг начал демонстрировать знание азов военной науки и конкретно такой сложной ее составляющей, как ведение уличного боя. Он начинал очередную порцию стрельбы как раз тогда, когда я поднимался для следующей перебежки и заставлял кого-то там, вдали, преклонять голову. А преклоненной головой меня увидеть было сложно, да и Ананаса тоже. Кувыркаться он больше не стал, памятуя свою недавнюю демонстрацию, но перебегал правильно, широко расставив ноги и на бегу «качая маятник», чтобы тот, кто увидит его, не смог совершить прицельный выстрел.

Мы приближались к бандитам очень быстро…

Глава восьмая

К несчастью, высокая трава и кусты не могут служить защитой от пуль. Позиция, на которую мы с Ананасом выходили, была предельно опасной. Причем опасной одинаково и для нас, и для бандитов. Мы имели полную возможность увидеть друг друга одновременно и начать расстреливать один другого с дистанции в четыре-пять метров. А у нас даже Ананас избавился от бронежилета. Были ли бандиты в бронежилетах, я еще не видел. Я вообще еще ни одного бандита не видел, потому что голову из травы не поднимал. Не видел я и их позицию, не знал, есть ли у них хоть какое-нибудь укрытие, или они, как и мы, в траве прячутся. Только трава и кусты при нашей предельно короткой дистанции скрывают, как известно, исключительно до первого выстрела, а бандиты стреляли часто. Из дома их наверняка видели. Позиция защитников была предпочтительнее, и, если бы дом не загорелся, они могли бы защищаться там до самого прибытия федеральных сил или местной полиции. Но горящий дом всегда будет плохим укрытием. Защитникам придется выйти, и выйти, скорее всего, под огонь противника. Если бы была другая возможность, они уже давно покинули бы дом и не стреляли из окон. Короче говоря, противостояние было опасным. Так долго продолжаться не могло, развязка приближалась, и существенно приближали ее мы.

Я раздвинул стволом своего автомата траву. И увидел только дорогу. На дороге, чуть дальше, стояли две легковые машины. В одной из них сидел бородатый бандит и пальцем вдавливал в ствол «подствольника» гранату, предназначенную, видимо, для дома. Мишень бандит представлял собой манящую, так и хотелось пустить ему пулю в приоткрытый от удовольствия и старания рот. Но если бы я выстрелил в него, то сразу обнаружил бы себя, а делать этого нельзя, пока не оценю силы противника. И я не стал наблюдать дальше за действиями гранатометчика, предоставив ему возможность использовать свое оружие по усмотрению. «Подствольник» не стреляет бронебойными гранатами и не может разрушить дом. Граната представляет опасность только в том случае, если попадет через окно в помещение, из которого стреляют. Но в окно еще надо попасть. На окнах осаждаемого дома я видел решетки, которые способны сыграть роль динамической защиты, наподобие той, которую ставят на бронетехнику. Динамическая защита — это ведь не только коробки с песком, в которых гаснут кумулятивные гранаты, это еще и всякого рода металлические сетки вокруг главной брони. Попав в такую сетку, граната взрывается раньше, чем достигнет собственно брони. И здесь такая же история. Конечно, попасть в решетку сложнее, чем попасть между витыми прутьями. Но, согласно всем известному «закону вредности», гранатометчики обычно именно в такую решетку и попадают.

Я продолжал свое наблюдение из засады.

Два бандита уже лежали на тротуаре и не шевелились. Не знаю уж, кто «положил» их туда, защитники дома или старик Василий. Двое, стоя на одном колене, прятались за деревьями и постреливали в сторону угла, заставляя нашего старика прятаться, а еще пятеро стреляли по дому и тоже прятались за деревьями, стоя на одном колене. Значит, если приплюсовать к этим и человека с подствольным гранатометом, всего в осаде дома участвовало десять человек, и они прибыли сюда на двух машинах. Наверное, на тех, что стоят на дороге чуть дальше дома. Всего, выходит, в село въехало три машины. Но грейдерист Умар говорил мне только о двух. Или он ошибся, или еще одна машина прибыла

с другой стороны, или же в третьей машине вообще были жители села и они присоединились к бандитам уже здесь, на месте.

— Сейчас бы в самый раз гранату туда бросить, — тихо сказал за моей спиной бывший капитан омского ОМОНа.

Расстояние было вполне сносным для гранаты. Беда в том, что у меня были только гранаты «Ф-1». Дальность разлета осколков этой гранаты составляет около тридцати метров, а мы от бандитов находились на дистанции около десяти-двенадцати метров, и осколки вполне могли зацепить нас. А осколок гранаты «Ф-1» — это совсем не осколок гранаты «ВОГ-25», используемой в подствольных гранатометах. Там они легкие, большей частью наносящие множественные раны, а одного осколка «Ф-1» хватит, чтобы сделать в человеке солидную дыру, которую до конца жизни залепить не удастся. Не хотелось бы себя таким наградить. Тем не менее совет Ананаса мне понравился. Если хорошо в землю вжаться, осколки должны выше пролететь.

— Можно и гранату, — согласился я, — а лучше две. Не сразу, а одна за другой. Переползай за ствол и вжимайся в землю. После взрывов сразу поднимайся, будем добивать тех, кто остался, — и показал на ствол дерева, за которым рекомендовал Ананасу залечь.

Капитан быстро выполнил команду. Я приготовил две гранаты, сорвал кольца с обеих, но одну держал в левой руке, удерживая прижимной рычаг, вторую в правой. Автомат пока устроил в траве. Вскакивать в полный рост для броска на такую короткую дистанцию у меня необходимости не было. Где находятся бандиты, я запомнил хорошо. Если кто-то из них и переместился, то недалеко. А бросать гранаты я намеревался не в одно и то же место, но так, чтобы захватить по возможности всех бандитов в два очага взрыва.

Время между броском и взрывом, насколько помню, равняется около трех с половиной секунд. Бросив первую гранату, я не стал ждать, когда она взорвется, и тут же послал вторую туда, куда и собирался. Два взрыва слились в один. Какие-то осколки, конечно, и над нашими головами просвистели. Один мощно ударил в ствол дерева, за которое я послал Ананаса. Мы с ним сразу вскочили. Ананас в полный рост и к дереву прислонился, прикрывая часть тела стволом. Я вообще на одно колено встал, как и бандиты. Но трава была не настолько высока, чтобы мешать мне стрелять. Из семи бандитов, бывших перед нами, трое были сразу убиты взрывами. Один, стоящий за деревом, корчился, получив осколок куда-то в область зада. Второй раненый получил, видимо, только касательный поцелуй осколка, держась двумя руками за ствол дерева, он тряс головой, разбрасывая вокруг себя обильные брызги крови, — ему, похоже, как раз голову задело, но задело не слишком сильно, иначе бы голова уже далеко от тела валялась. Но автомат он из рук выронил. И только двое были боеспособны, хотя и выглядели растерянными, потому что не ожидали такой атаки в свою сторону. И вообще не понимали, откуда эта атака на их головы прилетела. Мы с Ананасом сразу «положили» их рядом с убитыми ранее и повторными очередями добили раненых, чтобы долго не мучились и не попытались нам в спину очередь дать. Тут же с дороги грохнул «подствольник». Последний бандит выстрелил в нас, но расстояние было слишком малым для навесной стрельбы ^[13] , и гранатометчик стрелял прямой наводкой, приложив приклад к плечу. Его самого чуть не сбило, видимо, отдачей, и автомат вывалился из рук. Мы машинально залегли, хотя залегать уже было поздно. Если бы граната попала куда-то рядом, она уже взорвалась бы, а так она пролетела в конец улицы и угодила, кажется, в ствол дерева, я понял это по треску. Дерево после взрыва сломалось и упало, перегородив дорогу.

13

Минимальная дальность при навесной стрельбе из подствольного гранатомета составляет двести метров. При попытке навесного выстрела на более короткую дистанцию гранатометчик рискует послать гранату себе на голову.

На интуитивную попытку спрятаться от выстрела из «подствольника», оборачивание, чтобы увидеть, куда полетела граната, — на все это ушло слишком много времени. И, когда мы посмотрели в сторону последнего бандита, он уже успел сесть в одну из двух машин и заводил двигатель. Я дал очередь через заднее стекло, пули пробили за компанию и переднее, но водитель не пострадал. Машина рванула с места, словно ошпаренная, оставив под колесами пыльный дым. Но с другого конца улицы навстречу нам уже ехал грейдер. Тот самый, управлять которым я оставил дядю Васю. Правда, грейдер ехал скромно по своей полосе движения. Я ждал, что будет. Рядом в позе ожидания застыл и Ананас. Грейдер свернул на встречную полосу в последний момент, когда легковой автомобиль уже не мог остановиться. Дядя Вася поддал «газку», и передний отвал мощной дорожной машины не просто смял, но даже поднял легковушку и наехал на нее своими большими колесами. Остаться в живых там было просто невозможно.

А дядя Вася не остановился и поехал в нашу сторону. Я оглянулся. Со стороны площади в нашу сторону удивительно легко для своего возраста бежал старик Василий, так прекрасно выполнивший задачу, которую я перед ним даже не ставил. А из осажденного дома вышли два полицейских и пожилой мужчина. Полицейские направились сразу к нам, хотя у меня было ощущение, что они идут не для того, чтобы нас задерживать. А пожилой мужчина ушел куда-то вбок и не вышел из двора. К нам полицейские приблизились одновременно со стариком Василием и грейдером дяди Васи.