Казахи и Россия
Шрифт:
С наступлением лета возобновились нападения башкир. В течение лета 1760 г. они угнали у казахов свыше трех с половиной тысяч лошадей. В сентябре был убит племянник Нуралы – султан Мамбетали, возвращавшийся из Оренбурга. Он отвозил для смены аманатов очередного сына Нуралы и возвращался вместе с двадцатью степняками раньше остальных. По поручению хана он должен был отправиться в Хиву, но по пути домой все они были ограблены и убиты.
Подозрение пало на башкир, конвоировавших обозы с солью, идущие из Илецкой защиты. При И. И. Неплюеве эти обозы охраняли солдаты регулярных частей либо оренбургские казаки. Никаких эксцессов не возникало. Башкиров к этой службе уже при А. Р. Давыдове привлек надворный советник
Той же осенью то ли из-за попустительства, то ли из-за подстрекательства оренбургских властей было совершено открытое нападение башкирского отряда в 400 человек на казахов рода жагалбайлы, кочевавших по р. Темир. В этом набеге были убиты 14 человек, в том числе два бия этого рода, 67 человек (в основном женщины и дети) захвачены в плен. Отогнано было также 500 лошадей и 46 верблюдов.
Тяжелее всего пришлось тем, кто вновь решил зимовать за Яиком. В ходе нападений казаков и калмыков казахи потеряли около 40 тысяч лошадей. Упорство казахов в продолжении таких опасных переходов показывает остроту территориальной проблемы. На удобных для зимовий землях уже не было мест, и «лишним» приходилось с риском для жизни и имущества переходить на запретный берег реки.
Казахи требовали от Нуралы решения проблемы. Но в правительстве не собирались идти навстречу желаниям хана. Немного позднее уже Екатерина II, комментируя очередное прошение Нуралы, писала в Коллегию иностранных дел: «Мне кажется легко ответствовать киргиз-касацкому хану на его доказательства о дозволении перейти с своим скотом Яик. Он признается за подданного России, следовательно он послушен будет и не пойдет с своим скотом, где им заказано, понеже всякий российский подданный не смеет переходить где ему позволено».
Убедившись в законности своих действий, А. Р. Давыдов продолжал свою политику. Когда в 1761 г. в Оренбург приехали султаны Ералы и Айшуак, губернатор вновь вел себя с ними чрезвычайно грубо, требуя навести порядок в кочевьях. Он не дал возможности Нуралы отправить делегацию ко двору, хотя хану было дозволено свидетельствовать свое почтение императору раз в два-три года. Из столицы посланники возвращались нагруженные дарами, поэтому хан дорожил этим правом.
В итоге по всей степи усилились антирусские настроения. Казахи стали задерживать и направлять обратно среднеазиатские караваны, шедшие в Оренбург. Брат Нуралы Айшуак вместе с подданными собирался откочевывать на территорию Семиречья. Получавшие эти сведения чиновники Коллегии иностранных дел стали действовать помимо губернатора. Братьям Нуралы – Ералы и Айшуаку было назначено жалованье в 200 рублей. Вновь обсуждался вопрос о строительстве городка для хана. Однако этих мер было недостаточно.
Нуралы продолжал просить об отрешении от должности действующего губернатора и назначении на его место А. И. Тевкелева. Степень отдаления хана от России показывает, что в 1762 г. он впервые вступил в дипломатические отношения с властями Цинской империи и отправил свое посольство в Пекин. Цинский император, обрадованный возможностью привлечь на свою сторону российского подданного, щедро одарил посланцев Нуралы.
В том же году отряды казахов стали грабить караваны, совершать нападения на казачьи поселения и калмыцкие аулы. Ситуация серьезно тревожила российское внешнеполитическое ведомство. В июне 1763 г. А. Р. Давыдов был снят со своего поста. Занять
Нуралы, надеявшийся на назначение губернатором А. И. Тевкелева, был все-таки доволен уходом А. Р. Давыдова, считая это своей победой. В октябре 1763 г. хан впервые за четыре года приехал в Оренбург, чтобы познакомиться с Д. В. Волковым. В ходе встречи Нуралы обещал сделать все для российских властей и просил только дозволения переходить зимой на другой берег Яика. Но Д. В. Волков заявил, что решение таких вопросов не входит в сферу его компетенции и посоветовал хану обращаться в правительство. Нуралы последовал данному совету и получил новый отказ.
Д. В. Волков, недолго пробыв на посту, запомнился только одним действием. По его представлению, в сентябре 1763 г. правительством было указание в течение трех лет продавать казахам хлеб без взимания пошлин. Считалось, что, приучив кочевников к употреблению хлеба, власти смогут эффективнее их контролировать. В остальном все продолжалось, как прежде. Казахи, обмениваясь набегами с казаками и калмыками, так же самовольно переходили зимовать на другой берег Яика.
В декабре 1764 г. оренбургским губернатором становится А. А. Путятин. С его приходом совпало начало регулярных карательных походов против казахов. Под удар в основном попадали мирные аулы, не имевшие отношения к набегам и потому спокойно кочевавшие вблизи границы. Аулы участников забегов заранее отходили в глубь степей, куда не рисковали идти военные отряды. Летом 1756 г. один из таких отрядов отогнал табуны самого хана Нуралы.
Правда, не новый губернатор имел к этому отношение, а военное руководство края, не желавшее отчитываться перед А. А. Путятиным. Губернатор старался действовать в русле установок Коллегии иностранных дел, неустанно напоминающей о важности торговли в Оренбурге и Троицке. С этой целью он старался поддерживать хорошие отношения с ханом, в частности по-доброму относился к сыновьям Нуралы, находившимся в аманатах. Один их них по имени Аблай в 1767 г. даже перешел в православие и хотел жениться на дочери губернатора.
Однако Нуралы не был обрадован возможностью родства с А. А. Путятиным. По понятиям казахов, вероотступник покрывал позором всю семью. Нуралы забрал сына домой, оставив вместо него Беккали. Этот сын имел опыт трехлетнего пребывания в аманатах и, несмотря на некоторую русифицированность, отличался моральной стойкостью.
В 1768 г. со своего поста ушел А. А. Путятин, на смену которому пришел И. А. Рейнсдорп. В эти годы существенно обострились казахско-туркменские отношения, в которых активное участие принял клан потомков Абулхаира. Причиной раздоров по-прежнему был Мангышлак.
В 1766 г. султан Ералы вместе со старшим сыном Нуралы Есимом совершили набег на туркменов, расселившихся по полуострову. «Многие из них при этом были убиты, многие попали в плен к киргизам, остальные же, лишившиеся почти всего своего скота, бежали за Тюбкараган и, наконец, даже в Хиву, чтобы там найти защиту против киргиз», – писал Самуил Гмелин об этих событиях.
В январе 1767 г. туркмены при поддержке некоторых хивинских правителей нанесли ответный удар по казахским зимовьям. В результате было убито около тысячи человек, более трех тысяч казахов уведено в плен. Обе стороны конфликта пытались заручиться поддержкой российских властей. Хан Нуралы обратился с просьбой предоставить ему артиллерию, но получил отказ. В свою очередь, туркменские вожди просили принять их в подданство.