Казак в океане
Шрифт:
Яким скорчил немного недовольную гримасу. Лука с усмешкой заметил это и успокоил друга:
– Не гримасничай, Яким! Я все оплачиваю. Вот тебе мешочек с монетами. Потом мы уточним все с портнихой. Завтра же с Мари отправляйтесь. Мы будем вас ждать у себя. У нас просторнее и удобнее. Мари, ты согласна пожить дней десять у нас, пока ваши гардеробы будут пополняться?
Мари метнула взгляд на Якима, тот скривил губы, но возражать не стал и согласно кивнул. Жена его с благодарностью посмотрела на него, улыбнулась, а Луке показалось, что Яким не очень-то балует свою жену, и живут они весьма скромно и простовато. Потому он сказал приветливо и радушно:
– Яким, женщинам необходимо общество. Иначе они начинают чахнуть и быстро отцветают. Думаю, что это не в наших интересах.
Яким вроде бы согласился, но Луке показалось, что друг не совсем разделяет его взгляды в этом вопросе.
Лука с Катуари вернулись домой. Ката была в приподнятом настроении, Лука с любовным томлением ожидал ночи, довольный тем, что доставил и Кате, и Мари небольшое удовольствие. А может быть, и не такое уж небольшое.
Когда приехала Мари с портнихой и помощницами, с обувщиком и запасом материала на все вкусы, женщины были в восторге и не скрывали этого.
Десять дней пролетели так быстро, что когда они кончились и Мари должна была возвращаться домой, она с сожалением огляделась по сторонам с горькой печальной улыбкой прошептала Катуари:
– Неужели я пробыла у вас все десять дней? Даже не верится! Они промелькнули так незаметно, быстро, и так было приятно у вас быть!
– Не печалься, Мари, – утешала ее Ката. – Я буду приезжать к вам в гости, да и ты наведывайся к нам почаще. Живем ведь мы совсем рядом. Всего несколько миль удобного пути. Договорились, Мари?
– Я с удовольствием, Ката! Но мой муж… Он не одобрит этого.
– Почему же? Ведь наши мужья – друзья. Я поговорю с Люком, и он убедит Якима не препятствовать тебе. Так было бы лучше для нас обеих.
– Спасибо тебе за все, Ката! Я это буду помнить всегда.
Она уехала, а Катуари потом взглянула на Луку и спросила:
– Почему у них так, Люк?
– Видимо, мой друг придерживается слишком строгих правил в семейных делах. А может, у них все дело в любви. Мне кажется, что там ее маловато.
– А у нас? – пытливо спросила Ката.
– У нас? – поцеловал он ее. – У нас ее достаточно, Ката! Ничего большего я не хотел бы. Одно меня смущает.
– Что такое, Люк? Что тебя беспокоит?
– Мы не оформили свои отношения в церкви, Ката.
Она задумалась:
– Это так важно, Люк?
– Конечно, дорогая моя Ката! По-настоящему мы не муж и жена. И лишь церковь может узаконить это.
– Но я не принадлежу к вашей церкви, Люк!
– Если откровенно, то и я не принадлежу к этой церкви. Только никому об этом не говори, Ката. Это слишком серьезно для нас.
– Я тебя не понимаю. Разве ты не веришь в вашего Христа?
– Конечно, верю, вера моя не совсем такая, как у французов. Мы у себя на родине молимся иначе, а тут без этого просто нельзя.
– Как же быть теперь нам, Люк?
– Сам не знаю. Мы все изредка посещаем церковь в поселке, но это кощунство, это совершенно неправильно. Хотя если посмотреть с другой стороны, то ведь все мы верим в одного Христа и у всех нас одна священная книга – Библия, а разница лишь в обрядах и незначительных трактовках одного и того же учения.
– Так нечего и беспокоиться, Люк! А вот как со мною быть? У меня вера совершенно другая, и я не приемлю вашего учения. Тем более что, как я немного понимаю, у вашего учения много несоответствий. Как можно принять вашу веру, когда она учит одному, а люди делают совершенно другое? И все это прикрывают верой в вашего Бога. Разве можно убивать столько людей, если это запрещено вашим Богом? У нас это намного проще и естественнее, Люк!
– Согласен, Ката. Но мы живем в этом мире и не можем отгородиться от него, не получив по носу щелчок. Приходится принимать его или удаляться в пустыню и жить отшельником.
– Что такое удалиться в пустыню, Люк? – не поняла Ката.
– В нашей вере есть такое понятие, как пустынник, отшельник. Это святой человек, полностью отдавший себя служению Богу, и для этого он удаляется в пустыню, голодает, молится и совершенствует свой дух. Этим он приближается к Богу и служит ему. Людей он совсем не видит или видит очень редко.
Катуари долго думала. Лука посматривал на сосредоточенное лицо, понимая, какая заварилась у нее в голове каша из всего услышанного. Поймет ли она все это?
– Мне трудно понять вашу веру, Люк. А разве нельзя без этого?
– Без веры? – не понял Лука.
– Без веры никак нельзя, Люк. Я это прекрасно понимаю. И не об этом я хотела сказать. О браке. Может, проще по нашим обычаям его оформить, как ты говоришь. Ты мог бы принять это?
– Трудный вопрос, Ката. Я не могу так просто ответить на него сейчас. Давай немного подождем с этим. Подумаем и обязательно придем к правильному решению. Согласна?
– Да. Согласна. Но как много у вас строгих правил, Люк!
– Наверное, они есть у любого народа, Ката. Всяк живет по своим понятиям.
Лука опасался, что Ката будет равнодушна к его сыну. Однако этого не произошло. Катуари быстро привязалась к Максу и вскоре не отличала его от Лоранс. Им было уже по нескольку месяцев, они, особенно Макс, начинали ползать и беспокойства причиняли все больше и больше.
Лука все же ушел на судне на север. Сбыть товары удалось, но прибыль едва покрывала затраты. Это сильно обеспокоило Луку. Он понимал, что без связей и налаженных знакомств трудно будет хозяйствовать и торговать с прибылью.