Казак в океане
Шрифт:
После полуночи ветер немного изменился, посвежел, стал более благоприятным, и Лука счел необходимым слегка изменить курс, направляя пирогу ближе к берегам Гваделупы.
Утро оказалось туманным, прохладным. Ветер сначала слегка стих, но посвежел, когда туман рассеялся. Увеличилась волна, было заметно, что недалеко в океане гуляет шторм.
– Жан, спроси своих друзей, есть ли опасность до вечера попасть в шторм?
Мальчик переговорил, а потом перевел:
– Говорят, что шторм будет у берегов Гваделупы лишь после полдень, господин. И то не очень сильный.
– Для нас любой шторм может оказаться сильным. Когда, они говорят, мы достигнем берега?
– Завтра до полдень, господин.
– Не называй меня господином, Жан! Ты свободный человек. Для тебя я просто Люк. Ты ведь не раб!
Мальчик с недоумением посмотрел на Луку, но отвечать не захотел.
Лука, боясь шторма и желая поскорее добраться до берега, постоянно сменял на веслах то одного, то другого гребца. Индейцы не показывали своих чувств, но Жан говорил потом:
– Очень доволен индеец, гос… Люк. Говорить, ты хороший белый человек.
– Просто я боюсь шторма, Жан. Ты теперь понимаешь, как мы выигрываем с парусом? Без него мы могли бы не успеть.
– Да! Индеец доволен! Два раза быстро! А с одними веслами пирога тяжело.
Утром следующего дня на горизонте появились признаки земли. Какие-то темные пятна проглядывали из-за горизонта.
– Другой остров, – молвил Жан, переговорив с индейцами. – Гваделупа нет.
– Я думал, что это уже Гваделупа, – с сожалением ответил Лука.
Ветер крепчал. Грести становилось все труднее. Волны поднимали пирогу и тут же стремительно несли ее вниз, словно в провал. Было жутковато.
Парус туго дрожал от напряжения.
Лука заметил, что индейцы забеспокоились и прибавили усилий в гребле.
Часа через два подошли к острову. Он тянулся длинной полосой с востока на запад, темнел буйной зеленью леса. Местами голая порода выступала коричневыми пятнами, оживляя вид. Множество чаек с тревожным писком носились над водой и выхватывали рыбешек.
– Мы выходить тут, – молвил Жан с нескрываемым страхом. – Шторм позволь нет ходи Гваделупа.
– Так индейцы говорят? – спросил Лука. Жан в ответ согласно покивал.
Голый, мало изрезанный берег не имел бухт и заливов. Приходилось выбрасываться на берег, подыскав более пологий и безопасный пляж.
Пологий пока вал подхватил пирогу, индейцы торопливо гребли, пытаясь удержаться на его зеленоватом гребне. Это им почти удалось. Вал гнал пирогу на берег. Вот он обрушился всей своей мощью на пляж, пирога окуталась пеной, множеством струй воды, заполнившей ее. С глухим треском лодку швырнуло днищем о гальку.
Индейцы что-то кричали, барахтались в воде, как и Лука. Они тянули тросами и за борта пирогу выше на берег, пока очередной вал не накрыл их.
Отплевываясь и хватая воздух открытыми ртами, они продолжали тащить затопленную пирогу все выше и выше.
Наконец волны лишь лизали корму пироги и можно было перевести дух. Люди сидели на берегу, вымокшие до нитки. Некоторые особо настырные валы опять окатывали их каскадами брызг и клочьями пены, но это было уже не страшно.
Отдохнув, люди снова взялись за пирогу. Но она уже была неподъемной.
– Придется разгружать, – понял Лука. Жан перевел это индейцам, и те споро и торопливо принялись за дело. Ящики с мушкетами тащили все вместе. Они намокли и тянули вниз.
Тяжелая работа длилась часа полтора.
Шторм усиливался. Пирогу вытащили дальше на берег и теперь искали место посуше. С моря надвигались тучи, скоро должен был непременно хлынуть дождь.
Дальше к западу Жан обнаружил расщелину в скале, покрытую мхами и травой. Она была всего пару футов глубиной, но ее можно было использовать как нехитрое укрытие от дождя и ветра.
– Снимем парус и прикроем вход. Все не так будет забивать дождем, – предложил Лука.
Индейцы основательно закрепили парус. Стало тесно, но зато теплее. Пока не начался дождь, разожгли костерок и подогрели воду для кофе. Индейцы пить его не решались, а Лука с Жаком с удовольствием грелись горьковатым ароматным напитком.
Два индейца ушли, захватив луки. Уже в дождь они вернулись с агути в руках. Лепешки из маниоки с маисом поспевали на костре, животное быстро освежевали, и в грохоте волн и завывании ветра распространился восхитительный аромат поджаренного мяса.
Его хватило на хороший обед, но больше еды почти не оставалось. Правда, индейцы говорили, что видели неподалеку кокосовые пальмы.
– Надо пойти и попробовать собрать орехи, – предложил Жан. – Я пойду.
Он захватил мешок и скрылся в струях дождя.
Ветер забивал дымом их убежище. Приходилось ложиться на песок голыми телами, так как одежда была мокрой, неприятно холодила, и Лука мечтал переодеться в сухое. В короткие сумерки вернулся Жан с десятком орехов.
Глава 2
Лишь через неделю путешественники сумели вернуться на Гваделупу. Шторм и починка пироги не позволяли этого сделать раньше.
Голодные, усталые и обеспокоенные, они высадились на плоский берег Длинного мыса, что на самом востоке острова. Это было не то место, куда им было надо, однако выбирать не приходилось. Пирога протекала, парус имел уже дыры, а ветер сменил направление и стал неблагоприятным.
– Нас должны заметить наши наблюдатели, – говорил Жан. – Наши люди говорят, что это было договорено.
И действительно, на небольшой возвышенности поднялся столбик дыма. Костер дымил на одинокой скале милях в двух на северо-запад.
– Я говорить! Это наши люди! Скоро приходить!
Но индейцы появились лишь вечером. Они прокричали условленный сигнал, им ответили, и группа воинов с копьями, луками и топориками вышла из леса.
Они сдержанно приветствовали путешественников, с любопытством поглядывали на белого, равнодушно сидящего на камне.