Казаки в Абиссинии

Краснов Петр Николаевич

Афанегус женат на молодой, красивой абиссинке и очень ревнив. Он изъявил желание посмотреть конвой начальника миссии. Шесть рослых казаков вошли в зал и дружно гаркнули: «здравия желаем, ваше превосходительство». Эго очень понравилось Афанегусу и он просил разрешения угостить их тэчем.

От Афанегуса нам предстояло сделать визиты духовенству Аддис-Абебы, трем епископам, двум, привезенным из Александрии коптам-абунам Матеосу и Петросу и одному абиссинскому Ичигэ.

У абуны Матеоса во дворе разбит сад. Широколистные бананы кидают вверх бледную зелень, вдоль. песчаных дорожек растут сухоцветы и лупинусы, от высокого кипариса пахнет миром и тишиной монашеской жизни. Привратник доложил о нашем приходе и

жестом, нелишенным грации, пригласил нас войти. Приемный зал абуны был полон народа. Прямо против входа на альге, накрытой бархатным покровом, расшитым золотом и весьма напоминающим наши плащаницы, между двух подушек сидел… самый обыкновенный греческий монах. Полное, белое лицо, черные кудри, сбегающие волнами к ушам, черная борода и усы, холеные, лоснящиеся от ухода, на голове черный платок, подобный нашему клобуку, и темная, шитая золотом одежда… У его ног, на полу, отдельными кучками сидели священники и слуги абуны Матеоса и совершали трапезу. Шамы были повязаны поперек плеч, что очень напоминало наших дьяконов. Слуги ели молча, священники, сидевшие у самых ног абуны, тихо шептались. Служители вносили стеклянные графинчики с тэчем и раздавали каждому по одному, и обедавшие, загибая кверху темные шеи, пили этот тэч. Большие блины инжиры и корки хлеба быстро расходились по рукам.

— «Вам не помешает это угощение?», спросил абуна.

— «Они кончают».

Мы ответили, что очень рады видеть абуну, занятого добрым делом.

— «Это у меня каждое воскресенье», сказал абуна и приказал задернуть занавески.

Тонкая белая материя разделила зал на три части, в двух крайних пило угощение, в середине сидели мы.

Начался разговор такой был и у Афанегуса и у раса Дарги. Через минуту нам подали прекрасный тэч. Сваренный на меду, почти прозрачный тэч абуны Матеоса не имел того противного привкуса, который он обыкновенно имеет. При прощании абуна подал нам квадратный крест ажурной работы, усеянный самоцветными камнями, и мы, и казаки конвоя, по желанию Матеоса, приложились к нему.

Другой абуна Аддис-Абебы, Петрос, живет в бедном, деревянном доме. Он гость здесь — настоящее его местопребывание — Анкобер.

Это тоже черноволосый монах, плохо говорящий по-абиссински. Он извинился за простоту своей хижины, потом порылся где-то подле себя и подал начальнику миссии три лимончика. Большие, на выкате, глаза его загорелись, он говорил с жаром и про свою бедную жизнь здесь и про надежды уехать скоро в Иерусалим.

Ичигэ живет так же, как и абуны. У него темно-коричневое лицо и руки, седая борода. Это веселый, не без некоторого юмора, старик, угостивший нас отвратительным вареным чаем, поданным в маленьких кукольных чашечках.

Этим лицом заканчивались наши посвящения туземной абиссинской знати, со всеми познакомились, всех узнали… и, как Гэби со своими солидными каменными постройками, окруженное каменной стеной, с фонтаном, садами и мастерскими неизмеримо выше стоит бедных домов сановников императорского двора, так и личность Менелика, «царя царей, льва колена Иудова», ярко горит над всеми. Его зоркий пытливый ум старается смотреть дальше, глубже, провидеть будущее его родной империи. Его все интересует, все занимает. Старый его знакомый генерал-майор Шведов послал ему фотографии коронования Государя Императора, Исаакиевского собора, парада войск на Марсовом поле, его самого. Подробно расспрашивал Менелик о каждом камне собора, о порядке коронования и, узнав, что русский Император сам возлагает на себя корону — Менелик радостно воскликнул: «также, как и я!» Всякое сходство с Россией ему льстило. Ни французы, ни англичане, ни итальянцы его не интересовали, а как в России? что в России? — это было ему и интересно, и важно и, если что-либо в далекой холодной России было похоже на Абиссинию — это его трогало и восхищало…

Скромный

молчаливый воин Маконен, быть может, один понимает своего государя. Он давно уже обзавелся хорошим домом, он давно следит и интересуется всем, что делается вне его родины. Остальные придворные Гэби просты и бесхитростны. Их жизнь течет мирно и спокойно, из темного эльфиня они проходят на альгу, где ведут беседы со своими клиентами, оттуда к негусу, или в свое имение, а когда короткий африканский день окончится, они идут снова в темный эльфинь, в объятия своей законной или незаконной жене. Охота или поход перервут на минуту их мирный жизненный строй, а потом снова полу дремотные споры; усыпляющий тэч и мягкая альга.

XXIV

Абиссинское войско

Вербовка армии. — Солдатская жена. — Понятия о службе. — Числительность армии. — Роды оружия. — Военная иерархия. — Одежда и снаряжение начальников. — Награды за воинскую доблесть, — Передача воли начальника. — Понятия о дисциплине. — Пехота. — Одежда и снаряжение пехотинца. — Вооружение. — Тактика пехоты. — Походные движения, — Бой. — Преследование. — Кавалерия. — Лошади, — Конское снаряжение — Одежда. — Манера езды. — Обучение, — Тактика. — Артиллерия. — Крепости. — Причина победы над Италией, — Презрение к Европе. — Уважение к русским.

В Абиссинии нет армии, как нет и мирных жителей. Всякий абиссинец с юношеского возраста и до глубокой старости — солдат. Жена его — солдатская жена и дети-дети солдата и будущие воины. Абиссинец родится с мыслью о войне, все детство проводит в походах, видит богатство, красоту и довольство только от войны, любит войну и считает ее исключительным своим занятием. Строить дома, обрабатывать землю, даже торговать, унизительно для истинного абиссинца — он может только воевать, быть в походах, охранять особу своего начальника.

Природа наделила абиссинца прекрасными военными качествами: абиссинцы храбры, горячи в деле, выносливы на ходьбу, на жару и на холод, обладают почти исключительными способностями бегать по горам, не задыхаясь, неприхотливы в пище и обладают зорким метким глазом…

Абиссинец служит по вольному найму своему начальнику. С ним вместе он совершает походы, за него борется и за него умирает. Есть солдаты негуса Менелика, раса Маконена, раса Уольди, есть абиссинские солдаты у французского резидента, при каждом из Членов русской миссии были свои наемные солдаты. Солдаты раса Маконена исполняют приказания, получаемые ими только от имени своего раса, сам Менелик в них не властен; мой, ваш ашкер повинуются мне, вам и больше никому. Тот, кто нанял, кто зарегистровал, тот и начальник.

Благодаря такому понятию о военной службе, Абиссиния еще долгое время будет государством феодальным. В настоящее время все вице-короли признали своим негусом, или императором, Менелика и повинуются ему, но войска повинуются только своим расам.

Абиссинский солдат дешево обходится своему королю. Ему нужна одежда, вооружение и продовольствие, а затем редкие подарки за выказанную храбрость или особо верную службу. Право перехода от одного раса к другому не преследуется. Правда, перешедший уже не может вернуться назад, но на новом месте его принимают охотно.

За абиссинским солдатом повсюду следует его подруга жизни. По большей части это его гражданская жена, реже церковная и еще реже любовница. Только самые молодые холосты. Она стирает одежду своего мужа, растирает дурру в муку, варит рис, печет инжиру, несет запасные патроны, в бою своим визгом в тылу армии вдохновляет на победы. Вы всегда узнаете ее, стройную и довольно красивую, одетую только в длинную рубаху из необыкновенно грубого и грязного холста, когда-то белую, узнаете ее, потому что она подойдет к вам и, скромно потупив глаза, попросит… патронов…