Казанские юридические школы: эволюция образовательных и научных традиций в современной юриспруденции
Шрифт:
В эти последние десятилетия XIX века юридический факультет Казанского университета становится проводником буржуазного правосознания, крепнущего в русском обществе под воздействием буржуазных реформ 60-х гг. Активизировалась научно-исследовательская деятельность ученых факультета, особенно оживившаяся в связи с правом факультета проводить защиты диссертаций. В своих научных изысканиях, на учебных занятиях передовые ученые отстаивали прогрессивные для тогдашней России идеи буржуазной законности, выдвигали острые, злободневные вопросы правового характера.
Среди научных работ и диссертаций в этом плане обращают на себя внимание работы Г.Ф. Шершеневича, А.А. Пионтковского (приват-доцент Новороссийского университета, вскоре перешедший в Казанский университет, отец виднейшего советского правоведа А.А. Пионтковского), А.И. Елистратова и др. Пионтковский и Елистратов, трудившиеся в области уголовно-правовой науки, выступали поборниками буржуазных принципов правосудия, нового понимания личности преступника, причин преступности, принципов и методов уголовного наказания.
Обращают на себя внимание научные исследования студентов, заканчивавших университет в рассматриваемый период времени. Так, интересные и злободневные вопросы были подняты К. Лаврским и С. Вощакиным в их диссертациях «Сельский пролетариат в России» и «Значение труда в народном обычном праве». Автор исследования о сельскохозяйственном пролетариате с позиций буржуазного юриста рассматривал интересующую его прослойку русского рабочего класса. Однако К. Лаврский вынужден был признать, что тема, им избранная, непосильна по своей трудности и обширности и малодоступна для ученой разработки 36 .
36
ЦГА ТАССР, ф. 977, оп. юридического факультета, ед. хр. 621, л. 7 об.
37
Там же, ед. хр. 697, л. 11-18.
Довольно активную деятельность развернуло юридическое общество при Казанском университете, которое занималось не только научными проблемами, но и обсуждением законопроектов, поступавших в его адрес из различных ведомств и учреждений 38 .
Особого внимания заслуживает тот интерес, который ученые юридического факультета Казанского университета проявляли к местным особенностям обширного Казанского края (Поволжья, Приуралья), особенностям социально-экономического и правового характера. Интерес этот впервые проявился уже при образовании камерального отделения. Стремясь улучшить организацию этого отделения, ученые юридического факультета разработали и представили в 1848 г. новый учебный план отделения, а в объяснительной записке среди задач его указали такую, как ознакомление «со свойствами и характером инородцев, подвластных Русской державе, со степенью их гражданственности, с их бытом, обычаями, занятиями» 39 . Ряд ученых факультета более позднего периода – профессора А.М. Осипов, С.М. Шпилевский и др. – активно участвовали в разработке некоторых вопросов мусульманского права (в целом изучение ислама и шариата было сосредоточено на историко-филологическом факультете), внесли свой вклад в подготовку международного съезда ориенталистов в конце 70-х гг. 40 В научно-исследовательских работах студентов юридического факультета постоянно присутствуют краеведческие темы 41 . Свои предложения о необходимости исследования правовых обычаев местного населения юридический факультет высказал в период 1894–1898 гг. в связи с разработкой и введением в действие новых учебных планов 42 . К сожалению, это интересное и нужное предложение не нашло претворения в жизнь, ибо в корне противоречило политике царизма, веками приучавшего русский народ «видеть в других народах нечто низшее, нечто «по праву» принадлежащее Великороссии…» 43 .
38
Юридическое общество при Казанском университете, объединившее правоведов-ученых с юристами-практиками и земскими деятелями, возникло в 1879 г.. Подробнее см.: Тельберг Г. Историческая записка об учреждении и деятельности Казанского юридического общества за первые двадцать пять лет его существования (1879-1903). Казань, 1906.
39
ЦГА ТАССР, ф. 977, оп. юридического факультета, ед. хр. 211, л. 41 об.
40
Там же, ед. хр. 511, л. 68; ед. хр., л. 2; ед. хр. 559, л. 34-35.
41
Вот неполный перечень этих тем: «История Пензенской губернии до 1801 года», «Об организации управления киргизским народом, подчиненным государственной власти России», «Рождаемость населения Казанской губернии в сравнении с рождаемостью Европейской России и государств Западной Европы», «Землевладение в Казанской губернии», «Экономическое положение крестьян Бугурусланского уезда Самарской губернии по данным земской статистики» (см.: ЦГА ТАССР, ф. 977, оп. юридического факультета, ед. хр. 547, л. 49, ед. хр. 622, 628, л. 79).
42
Так, в ответ на указание министерства о введении в учебный план факультета обязательного курса гражданского права прибалтийских губерний («Остзейское право») ученые факультета представили следующие соображения: 1) первостепенное значение для русских университетов имеет изучение русского гражданского права, тогда как изучение местных законов не столько требуется, сколько допускается; 2) поскольку в России имеется много народностей, живущих по своим законам или обычаям, то изучать все эти законы и обычаи нет возможности, но делать при этом исключения для одного только Остзейского права нет никаких оснований. При этом ученые факультета высказывают следующую интересную мысль: если в Западном крае нужны юристы, знающие Кодекс Наполеона, в Туркестане и на Кавказе – знатоки местного права, то для юристов всего Среднего и Нижнего Поволжья и значительной части азиатских губерний желательным является знакомство с мусульманским правом. «Многочисленное мусульманское население, - говорится в этом документе, - живя своей обособленной жизнью, требует нередко особо внимательного отношения к нему со стороны местной администрации и судебных деятелей. Таким образом, для студента… Казанского университета несомненно полезнее было бы ознакомиться с правовыми нормами, действующими среди местного татарского, башкирского и киргизского населения и прослушать курс мусульманского права…, чем слушать курс одного из партикулярных немецких прав…» (ЦГА ТАССР, ф. 977, оп. юридического факультета, ед. хр. 839, л. 1-5). Любопытно, что, мотивируя это свое мнение, ученые факультета ссылались на положительный опыт профессора Осипова, который якобы уже в 1894 г. включал в учебный план факультета необязательный курс мусульманского права (там же, л. 8). Однако иных материалов, подтверждающих этот факт, обнаружить не удалось.
43
Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 31. С. 159.
Подавляющая часть профессорско-преподавательского состава юридического факультета Казанского университета на рубеже XIX-XX веков в своих политических устремлениях не поднималась выше требований конституционной монархии. Если для ранних буржуазных революций типа английской (середина XVII в.) подобное требование было революционным, то на фоне предпосылок первой русской революции оно становилось задачей лишь общедемократического характера. Но и подобные устремления представителей русского буржуазного общества были опасны для царского самодержавия, свидетельствуя о кризисе всей его политической системы. Поэтому уже в самом начале 1905 г. последовало министерское предписание о «должном» поведении профессорско-преподавательского состава «в тяжелое время, переживаемое Отечеством». Предписание предупреждало против того, что «отдельные представители преподавательского персонала высших учебных заведений… и коллегиальные органы сих последних позволяли себе не раз за последнее время… осуждение не только отдельных правительственных распоряжений, но еще к тому же и осуждение самого государственного устройства империи» 44 .
44
ЦГА ТАССР, ф. 977, оп. юридического факультета, ед. хр. 1109, л. 41.
Революционные события 1905–1907 гг. выявили подлинные политические настроения и преподавателей и студентов юридического факультета Казанского университета. Основная часть профессоров и преподавателей представляла собой «золотую середину», которой в равной степени были страшны крайности как подлинно революционных элементов общества, так и реакционных 45 . Вполне понятно, что умеренные, конституционно-демократические убеждения и симпатии этой группы преподавателей вызывали критику и «справа» и «слева». Так, группа черносотенно-монархической студенческой молодежи, хотя и была немногочисленной, ожесточенно критиковала таких преподавателей, обвиняя их «в принятии на себя роли иуд русского просвещения». Нападая на университетскую автономию, отстаиваемую передовыми преподавателями и учеными, студенты-черносотенцы «возмущались» тем, что именно благодаря этой автономии с университетских кафедр «стали литься панегирики пролетариату между опытами по физике, толками о каноническом праве, разъяснениями русских говоров» 46 .
45
Наиболее «левые» позиции среди преподавателей-правоведов занимал в эти дни уже упоминавшийся А.И. Елистратов, разделявший многие из требований революционной социал-демократии, за что ему пришлось понести и определенную кару: в период революции он подвергся денежному штрафу со стороны казанского губернатора за публичное высказывание радикальных политических взглядов, а в 1908 г. был «освобожден» попечителем от преподавания (см.: ЦГА ТАССР, ф. 977, оп. юридического факультета, ед. хр. 1164, л. 47).
46
Британ И. Наша профессура // Казанский телеграф. 1907. 8 апр. № 4244.
Студенчество Казанского университета, в том числе и прогрессивно настроенные студенты-юристы, широким фронтом выступало против тех университетских порядков и всей системы высшего образования, которые закрывали доступ широким кругам pуcской молодежи в университеты, лишали студентов необходимых материальных условий существования, не давали возможности приобщения студенческой молодежи к подлинной науке 47 . Многие отрицательные стороны университетской жизни связывали они с «благодушной» политической настроенностью основного костяка профессорско-преподавательского состава. Так, в одной из газетных заметок того времени студент-юрист Н.С. Соколов писал: «Стены университета пестрят объявлениями: «Нужна статистика Каблукова», «Лекции по государственному праву Ивановского», «Финансовое право Ходского» и т.д. Завтра, быть может, экзамен, готовиться не по чему, и volens-nolens откладывается экзамен до осени. Совет же профессоров факультета спокойно зрит и внимает. Ибо эта нужда студенчества не насущна, не неотложна! Лежат и специальные денежки университета в ожидании момента, когда профессора попросят себе командировку, отъезжая на лето в «ученое» турне» 48 .
47
Как совершенно справедливо указывает исследователь революционного движения казанского студенчества А.А. Элерт, «постоянная борьба с нуждой, которую приходилось вести демократическим слоям студенчества, порождала у них ненависть к самодержавию» (Элерт А.А. Очерк студенческого движения в Казани накануне революции 1905-1907 гг. Казань, 1961. С. 17). Низкий уровень материальной обеспеченности студентов констатировали и сами профессора Казанского университета (см.: Ответы совета Казанского университета на вопросы министра народного просвещения по устройству университетов. С. 21).
48
Соколов Н. Плоды автономии. Посвящается Загоскину и К. // Казанский телеграф. 1907. 3 апр. № 4239.
Особую ненависть значительная часть студенчества питала к профессорам с ярко выраженными реакционными взглядами. На юридическом факультете к числу таких принадлежали М.И. Догель и В.Ф. Залесский. К ним же студенты относили и князя П. Ухтомского, который, хотя и не преподавал в университете, но был связан с ним через юридическое общество, председателем которого состоял в рассматриваемое время. Когда студенты попытались использовать трибуну этого общества для пропаганды своих взглядов и требований, Ухтомский лишил их права публичного выступления. Этот факт послужил толчком для написания студенческой листовки 9 марта 1904 г., представляющей собой своеобразный политический манифест революционного студенчества, в котором реакционные ученые и политические деятели типа Догеля и Ухтомского были заклеймены как «подлые царские лакеи», играющие на руку «дикому самодержавию» 49 . Конкретно в адрес Доге-ля, преподававшего международное право, студенты писали: «Догель доказывает прелести самодержавия, неустранимость, желательность и необходимость войны… Мы хотим не войны, а свободы, и мы будем бороться за нее» 50 .
49
См.: Элерт А.А. Указ. соч. С. 81, 82.
50
Цит. по кн.: Хасанов Х.Х. Революция 1905-1907 годов в Татарии. М.: Наука, 1965. С. 62.
Вследствие обостренных отношений студентов-юристов с наиболее ненавистным для них профессором Залесским возникло специальное «дело о частных лекциях профессора В.Ф. Залесского», датированное 1907 г. Залесский был не просто монархист и юдофоб, а воинствующий черносотенец, один из основателей Казанского отделения черносотенного союза под названием «Царско-Народное Русское общество», издатель газеты «Черносотенец». В свободное от академических занятий время он разъезжал по соседним городам, где на его публичные выступления собирались реакционные элементы. К чести ученых юридического факультета Казанского университета следует отнести их почти поголовное враждебное отношение к Залесскому. Если в первые годы пребывания его на факультете в формировании этого отношения играли роль его личные отрицательные качества: «высокомерие, признание себя умнее всех, резкость, гордость, неспособность переносить обиды и непреодолимая потребность отвечать на них по принципу талиона» 51 , то в последующий период большинству коллектива профессоров и преподавателей факультета претили его откровенно черносотенные устные и печатные выступления и активная реакционно-шовинистическая деятельность. Редкое заседание совета факультета, на котором присутствовал Залесский, проходило без осложнений.
51
См.: Залесский В.Ф. Опыт характеристики. Оттиск из журнала «Мирный труд». Отдел рукописей и редких книг научной библиотеки им. Н.И. Лобачевского при Казанском государственном университете, ед. хр. 3614, л. 1-39.
Совершенно непримиримо повело себя студенчество юридического факультета по отношению к этому «махровому» реакционеру. Собравшись на сходку 14 октября 1905 г., первокурсники вынесли решение по ряду наболевших вопросов студенческой жизни, которое приняло форму коллективного заявления; центральным пунктом его было следующее положение: «Мы, студенты и слушатели I семестра юридического факультета, собравшись… в количестве 85 человек, заявляем декану… что:
1. Лекций г. Залесского… решили не слушать…» 52 . Учитывая сложную обстановку, совет факультета решил пойти навстречу требованиям студенчества и отменил чтение лекций Залесского (по энциклопедии права) в текущем году с перенесением их в следующий учебный год. Однако Залесский, в нарушении этого, пожелал продолжать чтение лекций у себя на дому, хотя желающих слушать их было не более трех-пяти человек; дома же он принял и экзамены у этих студентов, причем ассистировал ему не кто иной, как профессор Догель.
52
ЦГА ТАСС, ф. 977, оп. юридического факультета, ед. хр. 1109, л. 54. Заявление-подлинник подписано делегатами сходки С. Юрьевым, Вл. Серебряковым, Ник. Шевниным.