Казанские юридические школы: эволюция образовательных и научных традиций в современной юриспруденции, Коллектив авторов

Казанские юридические школы: эволюция образовательных и научных традиций в современной юриспруденции

на обложку

Коллектив авторов

Шрифт:

Сложное положение, в которое Залесский поставил факультет, прочитав учебный курс фактически для трех-пяти человек и приняв от них экзамены, стало предметом рассмотрения не только самого совета факультета, но и министра народного просвещения. Поскольку Залесский в письменном заявлении на имя декана факультета указал, что и в будущем году он будет вести свои академические занятия только таким образом, ибо получил анонимное письмо от студентов с угрозами против его жизни в том случае, если он явится для чтения лекций в университет, то министр предписал совету университета «озаботиться предоставлением профессору Залесскому соответствующего помещения и принятием мер к ограждению как названного профессора, так и его слушателей от каких-либо насилий несочувствующих его направлению студентов» 53 .

ЦГА ТАССР, ф. 977, оп. юридичекого факультета, ед. хр. 1144, л. 1-8.

В этот период к решению некоторых факультетских вопросов стали привлекаться представители студенчества, что было несомненной уступкой ему со стороны преподавателей. К числу таких вопросов

относились распределение стипендий, составление расписания занятий и др. Однако уже осенью 1907 г. Министерство народного просвещения, обеспокоенное этим проявлением студенческой самодеятельности, потребовало от университетского начальства соответствующих объяснений. В министерском запросе говорилось, в частности, что «по имеющимся сведениям, распределением экзаменов на юридическом факультете Казанского университета и допущением к оным заведует студенческая организация, которая в данном случае руководствуется особыми, чуждыми интересов преподавания соображениями, причем исходящие от подобного органа распоряжения нередко встречают поддержку со стороны факультета» 54 . Показательно, что именно в это время был наконец положительно решен и вопрос об организации студенческого научного кружка, общего для всего юридического факультета. Инициативу в создании такого научного студенческого общества проявили сами студенты еще в первые годы XX века, однако активная деятельность кружка началась только в революционный период 55 .

Там же, ед. хр. 1175, л. 2.

С соответствующей просьбой об учреждении такого кружка (первоначально – для занятий гражданским правом) студенты обратились к Г.Ф. Шершеневичу. В письме указывалось, что «с целью развития в студентах научной самостоятельности и расширения их научных интересов, а также в видах сближения студентов между собою и профессорами на почве общих интересов – образуется при Юридическом факультете студенческий кружок…». Далее были приложены правила, выработанные для деятельности кружка самими студентами. До 1903 г. вопрос решался в высших сферах – у попечителя, затем – министром. Однако в 1904 г. подобное коллективное прошение студентов последовало вновь, после чего кружок и начал свою деятельность. В отличие от первоначально проектировавшейся организации, когда предполагалось, что руководитель кружка по представлению декана должен назначаться попечителем, в новых условиях руководитель кружка избирался самими студентами – членами кружка из числа преподавателей факультета (см.: ЦГА ТАССР, ф. 977, оп. юридичекого факультета, ед. хр. 1007, л. 1-26).

По-разному складывалась политическая деятельность и преподавателей юридического факультета. Одни примкнули к реакции, другие пошли на сговор с царизмом в рамках урезанного «народного представительства». Основные законы 1906 г. и урезанное «народное представительство» вполне отвечали их внутренним политическим убеждениям 56 . Так, например, в конспекте по финансовому праву приводился краткий обзор росписи государственных доходов и расходов России на 1908 г. Уже сам анализ росписи заставлял критически задуматься над расходованием государственных средств: из общей суммы расходов в 2 317 550 тыс. руб. 500 млн предназначалось на оборону, около 138 млн – на гражданское управление, около 19 млн руб. – на тюрьмы и полицию, столько же на сохранение церкви и духовенства, свыше 16 млн. руб. – на содержание царского двора. В заключение конспекта говорилось: «Стоит только поверхностно взглянуть на эту роспись, чтобы сразу же сказать, что на непроизводительные расходы у нас тратятся сотни миллионов, а на… производительные – … жалкие сотни тысяч…» 57 . Но даже и такая постановка острых вопросов российской действительности была исключением. Правовая наука пыталась убедить студентов в непознаваемости таких явлений, как государство и право, подобно тому, как представители исторической науки утверждали, что историческая наука до сих пор не имеет «абсолютного критерия ценности исторических фактов» 58 . Профессор государственного права юридического факультета В.В. Ивановский в инструкции аспиранту («профессорскому стипендиату») Н. Васильеву писал:

Так, например, один из окончивших юридический факультет Казанского университета, представляя письменное сочинение для получения диплома 1-й степени, с удовлетворением писал, адресуясь к профессору-государствоведу В.И. Ивановскому: «Невольно вспоминаю Ваши слова, многоуважаемый профессор, сказанные два года тому назад, при заключении общего обзора государственного устройства России: «Будем надеяться, что Россия находится на пути к конституционализму» (ЦГА ТАССР, ф. 977, оп. юридического факультета, ед. хр. 1245, листы не нум. (автор работы – присяжный поверенный Д. Фридман, тема сочинения: «Важнейшие особенности Государственной Думы как нижней палаты России»)).

См.: Конспект по финансовому праву. Ответы на билеты, составленные применительно к программе по финансовому праву по Янжулу и Озерову. 1908. С. 82-83.

Именно об этом заявил в своей вступительной лекции профессор В.К. Пискорский 30 октября 1906 г. (см.: Пискорский В. О предмете, методе и задачах науки всеобщей истории // Ученые записки Казанского университета. 1907. Т. 74. Кн. 1. С. 4, 5).

«Построение цельной системы учения о государстве, в качестве науки социологической, не представляется в настоящее время возможным», в силу чего рекомендовалось «пока остановиться на предварительных понятиях этой науки» 59 .

Интересную картину социального и национального состава студентов-юристов начала XX века, их религиозных, политических, научно-литературных взглядов дало анкетирование, проведенное кабинетом статистики юридического факультета в 1907 г. 60

ЦГА ТАССР, ф. 977, оп. юридического факультета, ед. хр. 1172, с. 4.

С конца XIX века при юридическом факультет Казанского университета были организованы и начали действовать учебные кабинеты статистики, гражданского и уголовного права.

Для подавляющей части опрошенных студентов характерными были следующие моменты их духовно-политического развития: 1) атеизм (хотя вопрос об официальном вероисповедании показал наличие 500 студентов православных, 19 иудеев, 7 католиков, 6 армяно-грегориан, 3 магометян, но вопрос о внутренних религиозных чувствах дал совершенно неожиданную картину: 228 человек не исповедовали вообще никакой веры, 89 человек были убежденными атеистами, 72 опрошенных уклонились от ответа на вопрос) 61 ; 2) интерес части молодежи к учению Маркса (124 человека из 538 давших полные ответы на все вопросы анкеты) 62 ; 3) глубокие симпатии к таким прогрессивным писателям России того времени, как Андреев (253 человека), Горький (249), Чехов (146), Толстой (97), Короленко (80), Куприн (32), Вересаев (20) 63 .

См.: Студенчество юридического факультета Казанского университета в религиозном, научном, политическом и общекультурном отношениях по анкете 1 ноября 1907 г. Отдел рукописей и редких книг научной библиотеки им. Н.И. Лобачевского при Казанском государственном университете. Ед. хр. 7294, л. 22-24.

Там же, л. 25.

Там же, л. 27.

Ответы на вопросы, связанные с политическими убеждениями студенчества, показали преобладание в его массе социалистических идей (с различными мелкобуржуазными оттенками). Так, 63% всех опрошенных показали себя сторонниками социалистов-демократов, социалистов-революционеров, просто «социалистов», «левых», а 30% студентов-юристов придерживалось правых политических позиций; по социальному признаку это были преимущественно дворяне, по религиозному – православные 64 .

Там же, л. 29-30.

В целом же социальный состав юридического факультета (на основании данных анкетирования) вплоть до Октябрьской революции представлял собой следующую картину: выходцы из среды дворянства, офицерства и чиновничества составляли около половины студенчества: во вторую половину входили дети так называемых почетных граждан, купцов, мещан, цеховых, духовенства и крестьянства.

Как бы ни были условны некоторые критерии, принятые при данном анкетировании, результаты его весьма показательны для уяснения тех глубоких сдвигов, которые характерны были для русского общества в целом и студенчества в частности в этот исторический период. В сложных условиях того времени не университетская наука, а сама жизнь формировала мировоззрение студенческой молодежи, ее научные и политические симпатии, определяла будущие жизненные рубежи.

Именно тогда в стенах юридического факультета Казанского университета обучались люди, которые впоследствии, в условиях Октябрьской революции внесли свой личный вклад в жизнь советской России, в развитие ее правовой науки. В числе первых можно назвать Я.С. Шейнкмана – руководителя Казанской большевистской партийной организации и Казанского губернского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов в период 1917–1918 гг., А.Н. Нехотяева – первого комиссара юстиции (сначала Казанской губернии, а затем – ТАССР), А.Ф. Мухитдинову – деятеля советской юстиции в ТАССР и РСФСР.

Отечественная правовая наука знает такие славные имена бывших студентов-юристов Казанского университета, как А.А. Пионтковский-младший, Б.Б. Черепахин, В.С. Ундревич, Д.М. Генкин, М.М. Агарков. Питомцем юридического факультета Казанского университета рассматриваемого периода был и профессор А.Т. Бажанов, прошедший большой трудовой путь от скромного служащего Наркомата юстиции ТАССР до первого декана юридического факультета после его восстановления в стенах университета в 1952 г., доктора юридических наук, заслуженного юриста РСФСР.

§ 2. Зарождение научных юридических школ в Казанском университете

Частичные и в большей степени показные реформы в начале XIX столетия в России несомненно способствовали появлению в мировоззрении и трудах некоторых русских ученых либеральных тенденций. Борьба прогрессивных и реакционных идей во многом обусловлена духом того времени.

После подавления восстания декабристов в России устанавливается полицейский режим беспросветной реакции во всех областях общественной жизни. Наука, литература и просвещение были поставлены под особый контроль «собственной его величества канцелярии» третьего отделения. Но в темной ночи реакции не переставали звучать выстрелы по крепостничеству и деспотизму, отзвуки которых докатывались до далекой провинции Российской империи. Горячими защитниками самоуправления и свободы в 30–40-х гг. XIX столетия выступили так называемые просветители, идеи которых были проникнуты «горячей враждой к крепостному праву и всем его порождениям в экономической, социальной и юридической области» 65 . В более поздний период самыми последовательными критиками верноподданического либерализма и глашатаями коренного преобразования русского общества явились революционные демократы, чья деятельность предопределила в дальнейшем широкое социал-демократическое движение пролетариата и крестьянства.

Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 2. С. 519.