Казанскй треугольник
Шрифт:
Максим, пошатываясь, вышел из опорного пункта. Нашел свою машину, припаркованную в тупике двора. На автомобиле, в отличие от хозяина, повреждений не было. «Первая хорошая новость!» — обрадовался парень. Он открыл багажник — запасное колесо и инструмент лежали на месте. Значит, грабителей интересовало не это, а, скорее всего, меха, которые они предполагали найти в багажнике. Вот она, осторожность, про которую так нежно всегда говорил Андрей!
Облокотившись на руль и держась за больную голову, парень размышлял над своими приключениями. Ход событий
Осторожно развернувшись во дворе опорного пункта, Максим выехал и направился к Сергею.
Выбрав удобную позицию, позволяющую просматривать подъезд, Максим выключил двигатель и стал ждать. Так незаметно и задремал. Разбудили его пьяные голоса. Максим открыл глаза — из подъехавшей к подъезду машины вышла пьяная компания. Они вытащили еще более пьяного Сергея. На ногах он не стоял, но упорно отказывался от помощи. Товарищи оставили спорщика у подъезда и уехали.
Сергей домой не пошел, сел на лавку и достал сигареты. Поломав все спички, так и не прикурил.
Максима он заметил слишком поздно — попытался подняться с лавки, но, получив удар ногой в лицо, вновь опустился. Из разбитых носа и губ обильно текла кровь, а продолжающиеся удары полностью парализовали способность защищаться. Сергей сполз не землю и очнулся спустя пару минут. Попытка подняться не удалась — тело совсем не слушалось.
«Лишь бы не убил», — думал Сергей. Ему было жалко себя. Сильная боль в печени не давала разогнуться и упереться в лавку.
— Ну что, крыса? Сдал меня местной братве? — разъяренный Максим что было силы пнул его по голове.
Раздался звук лопнувшего арбуза, и Сергей вновь отключился.
Прошло минуты три, прежде чем он пошевелил рукой. Максим схватил его за шиворот и волоком потащил в подъезд. Подняв на второй этаж, прислонил ничего не соображающего Сергея к стене и обшарил его карманы. В одном были ключи. Связка оказалась большой, и пришлось повозиться, чтобы подобрать ключ от квартиры. Наконец, дверь открылась, и Максим втащил Сергея в прихожую. Парень лежал на грязном полу и тихо стонал. Максим прошел в ванную, сорвал бельевую веревку и связал лежащему руки.
Сергей жил в квартире один. Он досталась ему от бабушки, которую мать Сергея забрала к себе в Казань.
Тяжело дыша, Максим сел на диван и стал ждать, когда бывший приятель очнется. Тот по-прежнему лежал без движения и даже не стонал.
Полчаса Сергей не подавал признаков жизни. Максим принес чайник и тонкой струйкой полил ему в лицо. Тот застонал и открыл глаза. В ужасе он стал биться и извиваться, как червяк, пытаясь развязаться и встать. Максим спокойно прошел на кухню, зажег газовую плиту и поставил чайник. Затем вытащил изо рта Сергея кляп и приступил к допросу.
— Ну что, Иуда, очнулся? Рассказывай, как хотел меня поставить на бабки!
Он редко говорил по фене и других за это не уважал.
— Ты, в натуре, забыл, что мы земляки? Ссучился здесь в Москве, зарос жиром и решил на своем пацане сделать капусту? Задушу тебя, сука!
Сергей лежал на полу, молчал и трясся.
— Давай, рассказывай!
Тому пришлось рассказывать. Мол, попал на бабки. С ребятами попали на «катал» в гостинице и проиграли в карты около десяти тысяч рублей. За неделю собрали около четырех. Они нигде не работали и промышляли небольшими аферами с приезжими провинциалами. Но за последние дни ни один лох не попался, денег не было совсем. И тут появился он, Максим, со своими мехами. Вот и возник план его кинуть. Все шло нормально, только в последний момент они обломались, когда вскрыли пустой багажник.
Слушая то, что он и так уже знал, Максим потихоньку осматривал жилище. Он открывал ящики стола, тумбочек, надеясь найти в них что-нибудь ценное. Обшарив всю квартиру, он обнаружил только тысячу рублей, припасенных хозяином на «черный день».
Максим взял нож и освободил руки пленника. Дал ему ручку и чистый лист и заставил написать все рассказанное.
— Ты что, Максим? Я дурак писать на себя? Своими руками себе приговор подписывать! — взмолился Сергей.
Максим пододвинул к себе вскипевший чайник, налил из него полчашки и плеснул в разбитое лицо Сергея.
Тот взвыл и схватился за лицо. От страха и боли он рыдал, как ребенок. Слезы безудержно текли, и он размазывал вместе с кровью.
— Не напишешь — сварю! — схватился за чайник Максим.
Сергей моментально затих и сел за стол. Писал он долго, слова с большим трудом ложились на бумагу. Он несколько раз останавливался и переводил дыхание. Наконец, лист был полностью исписан, а лицо автора покрыто слезами, кровью и потом.
Максим взял бумагу, усмехнулся над корявым почерком и начал читать. Написанное его удовлетворило.
— Теперь слушай, сука! Ломанешься к ментам — посадишь сам себя. Это разбой, и тебе светит червонец. Я сейчас заберу все, что сочту нужным, — за моральные и материальные издержки.
Максим взял немного — деньги да магнитофон «Грюндик» — и пошел на выход. В дверях остановился и еще раз окинул обстановку. Его внимание привлекла шкатулка в серванте. Шкатулка была пустой, но сама явно представляла ценность — невооруженным глазом видно ювелирную работу старого мастера. Максим взял ее и обнаружил на дне клеймо. Она золотая! Инкрустирована эмалью и камнями. Камни сказочно переливались на свету. Максим, не колеблясь, забрал и ее.
— Чья вещь? — спросил он.
— Память от бабки! Ей в молодости жених подарил, когда на войну уходил в четырнадцатом.
Выйдя из дома, Максим направился к машине. Вид у него был, мягко говоря, непрезентабельный. «На Казанском вокзале такому красавцу самое место», — усмехнулся он про себя.
Казанский напомнил Максиму детство, когда они всей семьей ездили на юг. Все те же толпы народа толкались у касс, все тот же запах пота и немытых тел висел в здании. Осмотревшись, Максим нашел то, что нужно, — буфет.