Казанскй треугольник
Шрифт:
Второй вариант не сулил мне ничего хорошего. Иметь врага в лице своего начальника — последнее дело. Это значит, что я не должен проколоться. Любой, самый маленький прокол равносилен увольнению. Поэтому надо работать так, чтобы не дать Носову ни одного шанса.
Было около восьми часов вечера, я закончил текущие дела и стал собираться домой. Я накинул пальто и собирался уходить, как зазвенел телефон. Звонил Носов.
Пришлось снять пальто и идти к нему.
— Вот что, — обратился он, — я хочу посмотреть и оценить оперативный потенциал твоих
Часы показывали начало девятого, и многие сотрудники, задействованные на ночных мероприятиях, давно отдыхали.
— Владимир Алексеевич! Я не могу выполнить в указанные вами сроки ваше поручение. Сотрудники отдела уже отдыхают. Давайте перенесем на завтрашний вечер?
Моя просьба вызвала у него приступ ярости. Глаза его налились кровью, лицо стало багровым.
— Вы, товарищ майор, забываете, с кем разговариваете, — прохрипел он. — Я научу вас подчиняться руководителю! Я не потерплю махновщины и партизанщины в рядах своих подчиненных, — почти кричал Носов. — А теперь — свободны! Больше не задерживаю!
Я вышел из его кабинета, во мне все кипело и клокотало. Еще ни один руководитель, с которым мне приходилось работать, не позволял себе такого! Моему возмущению не было предела.
В кабинете я связался с дежурным по МВД и попросил собрать личный состав отдела.
Через час прибыли все сотрудники за исключением одного, который отпросился у меня в связи с болезнью матери. Ей сделали операцию, и необходимо было дежурить в больнице.
Собрав коллег, я довел до них указание заместителя начальника уголовного розыска. Они стали задавать вопросы, интересовались, с чем связано подобное указание и почему столь жесткие сроки исполнения? Я не нашел ничего лучшего, как сообщить им о предстоящей комплексной проверке нашего управления сотрудниками МВД СССР.
Перекурив, все с ворчанием приступили к работе. По мере готовности справок я отпускал людей домой. В худшем положении оказались опытные сотрудники, в работе которых было по несколько оперативных дел. Им пришлось сидеть до самого утра.
Где-то около шести утра я приехал домой. Осторожно, боясь нарушить сон жены и дочки, открыл дверь и вошел в квартиру. Жена не спала и на маленькой кухоньке готовила завтрак.
Мы жили на пятом этаже малосемейного общежития, в котором был минимальный набор коммунальных услуг. Наша комната — чуть больше одиннадцати метров, но мы были рады и этому, потому что другие не имели и такого жилья.
Я вымыл руки и тихонечко прошел в комнату, где мирно посапывала моя дочурка. Я присел у ее кроватки. «Как быстро бежит время, дочка незаметно подросла. Все было без меня, я ничего не видел. Не видел дочки, когда она делала первые шаги, не слышал, когда она произнесла первые слова».
Сердце болезненно сжалось. Работа, которой я был предан, как собака хозяину, отнимала у меня практически все — радость общения с друзьями и близкими, с моей маленькой дочкой и женой, по которым я очень скучал. Мне иногда кажется, что моя работа
Оттеснив жену от раковины, я стал бриться и умываться. В комнате меня ждала свежая рубашка. Переодевшись, я приступил к завтраку. Проснулась дочка.
— Папа, я знаю, что ты дома, — позвала она. — Я встал из-за стола и подошел к ней. Увидев меня, она обрадовалась и протянула ко мне руки. Я взял ее на руки и почувствовал нежное тепло ее маленького тельца. Волосы дочки пахли незнакомыми мне травами.
Я стал целовать ее и говорить нежные слова. Она смеялась и радовалась так, как могут быть рады только дети.
— Отпусти ее, а то раздавишь, — улыбнулась жена и забрала у меня ребенка.
Этот час пролетел, как секунда. Пора на работу.
У дверей министерства меня нагнал начальник второго отдела нашего управления.
— Привет! Как дела? Как у вас новый зам? Не завидую тебе, — сказал он. — Мы вчера вечером с ребятами обсуждали последние события в управлении. Они все одного мнения о Носове. Он сейчас начнет подыскивать своего человека вместо тебя. Ты ему как специалист не нужен. На фоне тебя — Носов бледная тень, а твоя независимость бесит его. Ему нужен человек покладистый. Так что, Виктор, будь осторожен даже в мыслях. Он наверняка уже нашел человека среди твоих, который докладывает ему обо всем.
— Спасибо! Учту. Я прихожу сюда работать, а не плести интриги, и мне наплевать, что обо мне думает Носов. Если ему нужны работники, которые будут заглядывать ему в рот, то ему надо менять работу на преподавательскую. Там студенты смотрят в рот. Здесь МВД, где работают профессионалы, и учить их работе человеку, ничего не смыслящему в ней, — преступно. Я понял тебя. Спасибо за совет.
Мы вместе вошли в здание. При входе постовой поздоровался с нами и предупредил, что меня ждет заместитель начальника управления. Захватив оперативные дела, я направился к нему.
Носов сидел за столом, читал свежие газеты и потягивал чай из большого бокала. Не здороваясь, он предложил мне присесть. Я присел и стал ждать.
Минуты текли медленно, и я уже устал так сидеть. Прошло более получаса, но Носов по-прежнему читал газету.
Набравшись смелости, я произнес:
— Владимир Алексеевич! Я выполнил ваши указания. Куда положить оперативные дела?
Он поднял на меня глаза:
— Вы не видите, что я занят? Каждый порядочный человек должен знать, чем живет партия. Кстати, вы член партии?
Я кивнул. Он встал из-за стола и стал пересчитывать принесенные мной дела. Пересчитав, он заглянул в какой-то листок у себя на столе.
— Почему вы предоставили не все дела? — спросил он, — или вы не умеете считать? По данным информационного центра, у моих сотрудников тридцать одно оперативное дело, а вы предоставили мне всего двадцать девять. Где еще два?
Я доложил, что отсутствие двух дел связано с тем, что один из сотрудников не мог прибыть в управление, так как у него больна мать, и он дежурил в больнице.