Казанскй треугольник
Шрифт:
— Не убивайте, берите все, что хотите! У меня старуха и внучка-студентка, как они без меня?
Старик дал им связать себя по рукам и ногам. Оттащив его в угол цеха и заткнув рот, ребята бросились к лазу. Погрузив меха в машину, они скрылись.
Охранник лежал на полу, сильная боль под левой лопаткой не давала пошевелиться. Старик заново переживал то, что с ним произошло. «Зачем я пошел в этот цех? Ведь это не мой объект, — думал он. — И если б я не зашел, меня бы никто и не обвинил. Видно, судьба, а от судьбы не уйдешь. Видно, здесь меня и ждала смерть!»
Три года назад он вышел на пенсию, но прокормить семью на стариковские деньги было невозможно. Дома его ждала жена, три месяца назад перенесшая инсульт и почти не ходячая. Ей дали вторую группу инвалидности, но на лекарства нужно было много денег. Дочь его, Вера, оставив им маленькую дочку, уехала на Дальний Восток, где устроилась на какой-то траулер и месяцами болталась в море. Сначала она помогала деньгами, но потом познакомилась с каким-то судимым и забыла о них.
Стоило ли ему, старику, рисковать жизнью, чтобы защитить государственное имущество? На этот вопрос он не мог ответить и сейчас, когда угроза уже миновала.
Старик хорошо запомнил лицо одного из нападавших. Того, который был с оружием. Он даже его где-то видел, но никак не мог вспомнить где. Сразу было ясно, что парень способен убить. Только вот что его остановило?
Ноги и руки старика затекли, холод проникал под одежду. Вдруг за воротами раздались знакомые голоса. Это проходили дежурные слесари. Он попытался позвать, но забитый в рот кляп не позволял крикнуть. Сильный приступ ножом пронзил сердце.
Очнулся он в бытовке. Его окружали охранники, которые суетились, пытаясь хоть чем-то помочь. Он слышал, как начальник охраны разговаривал с директором, и директор запретил вызывать милицию. Это было последнее, что он слышал, — старик вновь потерял сознание. Он умер тихо, не дождавшись скорой.
Андрей был взбешен, глаза блестели, а голос дрожал. Он не мог простить себе, что поехал на дело. Он зло глянул на Максима, сидевшего на переднем сиденье, — того била мелкая дрожь. Голос Максима стал неузнаваемым. Парень наконец-то понял, что произошедшее не сойдет им с рук. Это событие превращало их из воров в разбойники. Но дело сделано, и назад пятками не ходят.
Сначала довезли Андрея. Максим достал из багажника мешок с мехами и протянул ему.
— Максим, я больше с вами не поеду. Мне свобода дороже. У меня две ходки, я прошел хорошие университеты и научился ценить свободу. Вы фраера, и вам это слово ни о чем не говорит. Вы не жили за колючкой. У вас это игра, а я из игр уже вырос. Я еще там зарекся, что на подобные скачки не подпишусь. Вот, не устоял.
Андрей подержал мешок и вернул Максиму. Он все равно не мог ни продать, ни хранить его.
— Сможешь продать? — спросил Максима Андрей.
— Смогу.
— Вернешь деньгами! Сейчас разбегаемся. Если будешь нужен, позвоню, — сказал Андрей и направился домой.
Олег и Максим заехали в сарай, где сгрузили мешки.
Максим сел за руль служебной машины Олега и поехал домой. Олег, сидевший рядом, мирно похрапывал. Максим взглянул на Олега и позавидовал его спокойствию. То ли нервы железные, то ли он еще не понял.
«Такие дела, а он спит, как младенец!»
Максим отлично понимал, что он свободен лишь благодаря Андрею, если бы не он со своим обрезом, все давно были бы в камере.
«Да, свободу нужно ценить не тогда, когда оказался за решеткой, а когда пренебрегаешь осторожностью ради сиюминутной выгоды, — размышлял Максим. — Андрей прав, мы — пацаны, играющие в опасные игры. У нас нет страха, нет осторожности. Мы не думаем о последствиях и не знаем, какими они бывают. Он прошел через это и научился ценить свободу».
Подъехав к дому, Максим разбудил Олега. Они вышли. Улица была совершенно пуста, светофор мигал желтым.
— Олег, я тебя не спросил и меха оставил в сарае. Может, ты хотел их забрать?
— Я что, похож на дурака? Зачем они мне дома? Что я с ними буду делать? Сбыть я их не смогу, а хранить у себя — это спать на бочках с порохом. Ты у нас старший, ты и распоряжайся.
«Боится, — подумал Максим, — не хочет себя связывать с этим разбоем».
Было около двух часов ночи и, попрощавшись с другом, Максим пошел домой.
Он спал долго. Ему снилось, что его поймали. Он видел, что милиция бежит к нему, а ноги не двигаются. Когда на его руках защелкнулись наручники, к нему подошел старик-охранник. Лицо его было землистого цвета, а губы фиолетово-синие.
— Зачем тебе шкуры? Счастья на деньги не купишь, а душу погубишь!
Максим проснулся — звонил телефон. Он снял трубку и услышал взволнованный голос Олега.
— Привет! Знаешь, тот охранник ночью умер. Сердце не выдержало. Директор дал команду — о краже ни слова, поэтому милицию не вызывали. Нам повезло. Еще из разговора директора с главным бухгалтером Олег узнал, что они боятся ревизии, которая может выявить большие неучтенные остатки, а это равносильно краже.
Во второй половине дня Максим поехал в ГАИ. Выстояв большую очередь, получил номера. На обратном пути заехал к Светлане.
Он долго звонил в дверь.
— Видно, нет дома, — решил он и направился к выходу. В дверях подъезда он столкнулся со Светланой.
— Я хотел попрощаться — уезжаю на неделю в Москву по делам. Где остановлюсь, не знаю, позвоню, как устроюсь.
Светлана не стала расспрашивать о делах и предложила подняться. Максим отказался и, поцеловав ее, ушел.
Тем же вечером на машине он уехал в Москву.
Утром Максим был в Москве. Ему еще не приходилось ездить по столичным дорогам, и он проклинал всех и вся. Он уже больше часа крутился по улицам и никак не мог попасть на небольшую улицу, которую пересек уже несколько раз. Он не мог перестроиться, и приходилось неоднократно проезжать нужный поворот.
Наплутавшись, Максим наконец-то нашел дом своего знакомого. Тот жил в большой многоэтажке. Подъехав, он позвонил из ближайшего телефона. Парень был дома, и через полчаса они встретились неподалеку в небольшом кафе.