Каждый его поцелуй
Шрифт:
Он запнулся на последнем предложении, и это чуть не сломило Грейс. Она глубоко вздохнула и сделала самое трудное в своей жизни, что оказалось даже труднее, чем уйти от мужа или увидеть лица сестёр. Грейс посмотрела в угольно-чёрные глаза Дилана.
– Почему ты так поступаешь? Почему? Из-за нашей вчерашней ссоры? Если так, то... – Она замолчала, поняв, что у неё дрожит голос. Ещё чуть-чуть, и она впадёт в отчаянье и начнёт умолять и задавать вопросы, как брошенная любовница. Грейс так не поступит. Дело было не в ссоре. Она выдержала его пристальный взгляд в ожидании ответа.
Но он так
– Если тебе что-нибудь понадобится... – Он замолчал, его руки замерли. Грейс начала охватывать паника.
– Ты получила свой коттедж, – сказал Дилан вместо того, что собирался сказать изначально. Он небрежно протянул корзину и проговорил: – Вот. Уходи.
Когда Грейс не взяла её, он поставил корзину обратно на газон. Она знала, что он может вести себя холодно, но чтобы настолько! Дилан общался с ней в резкой манере и отказывался отвечать на вопросы.
– Я знала, что однажды всё закончится, – проговорила она. – Просто я не ожидала, что это произойдёт так скоро.
У неё болезненно сжалось горло, и она больше не смогла произнести ни слова. Дилан бросал её, как поступал со всеми своими любовницами. Что тут можно добавить?
Это был всё тот же мужчина, который так самозабвенно занимался любовью, словно боготворил Грейс, который мог одной улыбкой заставить женщину поверить во что угодно, который писал прекрасную полную любви музыку, и лишь сам Бог был способен составить ему в этом конкуренцию. Мужчина, который не задумываясь мог отправиться к шлюхе, но возненавидеть себя за это, потому что довёл дочь до слёз своим поступком. Мужчина, который вселил в Грейс желание жить и смеяться, но уничтожил всего несколькими словами, а потом одарил безразличным взглядом, словно она была незнакомой.
– Ты хотел застрелиться, – проговорила Грейс. – Зачем я тебя остановила?
Не в силах больше смотреть на Дилана, она отвернулась и бросила взгляд на герань, которую только что посадила. На всю жизнь ей запомнится именно этот оттенок красного.
– Ублюдок. Господи, – задохнулась она, – какой же ты ублюдок. Почему именно сейчас? Почему так? Без объяснений?
Бежали секунды, а Дилан так и не отвечал. Грейс обернулась и обнаружила, что он ушёл.
Грейс опустилась на колени. Ей хотелось заплакать, но боль была невыносимой. Она начала всхлипывать, давясь воздухом, который обжигал лёгкие. Грейс всё ещё не могла поверить в то, что он только что сделал.
Нужно взять себя в руки. Что, если Изабель вернётся домой и застанет Грейс в таком состоянии? Огромным усилием Грейс заставила себя прекратить рыдать.
Через мгновение она взяла корзину и поднялась на ноги. Грейс посмотрела на ключ, лежавший поверх стопки документов, и подняла его. Он был совершенно обычным, но она изучила его в солнечном свете, словно самую важную вещь в мире. Её охватила странная отрешённость, будто она наблюдала за собой со стороны. Руки и ноги онемели, но корнуольский здравый смысл возобладал. Грейс сжала ключ и положила его в карман. По крайней мере, ей есть куда податься. Главное постараться не думать о том, насколько мрачной казалась эта перспектива.
Она пролистала сопроводительные документы и дарственную, на которых стояло её имя, и посмотрела на аккуратную стопку банкнот. Ей захотелось отправиться за Диланом, кинуть всё это ему в лицо и снова назвать ублюдком.
Но она этого не сделала. Грейс взяла документы, запечатанное письмо и ключ. Всё, как они и договаривались с самого начала, и если он решил расторгнуть их сделку досрочно, глупо отказываться от денег и коттеджа. Где-то же нужно будет поселиться, раз ей придётся отсюда уехать.
Грейс посмотрела на деньги. Она возьмёт только то, что ей причитается, поэтому вытащила две десятифунтовые банкноты за свои новые платья, а остальные деньги сунула в карман и пошла к дому.
Она решила оставить две банкноты рядом с его роялем, там, где он сразу их найдёт. На пюпитре лежала папка с нотами. Грейс открыла её и вложила деньги в ноты его законченной симфонии. Наверняка здесь они сразу попадутся ему на глаза.
Грейс собралась уходить, но вдруг заметила название, написанное вверху страницы, и замерла.
"Любовница". Грейс поняла, что эта симфония была о ней. Об их романе. Она пролистала страницы и насчитала четыре части. Его симфонии всегда состояли из четырёх частей. Грейс вытащила последний лист, внизу которого рукой Дилана было написано "конец".
Дилан завершил симфонию, а с ней и их роман. Разумеется. Грейс с самого начала знала, каков будет финал. Художники и их картины. Композиторы и их музыка. Все они были одинаковы. Работа превыше всего. Картина или симфония всегда означали для них весь мир.
Грейс заплакала. Ноты перед её глазами стали расплываться, слёзы стекали по лицу и падали на записи Дилана, размывая чернила. Она уронила страницу, не обратив внимания на то, куда она упала, отодвинула скамью и подняла с пола корзину с документами. Грейс позвала Осгуда и попросила послать за каретой. Слава богу, он и словом не обмолвился ни о слезах, заливших её лицо, ни о сбивчивой речи. Выражение его лица даже не изменилось.
"Должно быть, он привык к рыдающим женщинам, которые просят подать карету", – подумала она, пока бежала в свою комнату. Горько осознавать, сколько раз дворецкий наблюдал это зрелище раньше.
Она бездумно собрала вещи, запихав одежду в саквояж, даже не потрудившись её сложить. Единственная мысль Грейс была только о том, как бы побыстрее убраться отсюда. Она сложила свои альбомы для вырезок, бросила сверху документы, ключ и деньги, застегнула саквояж и побежала к ожидавшему экипажу. И ни разу не оглянулась назад. Когда карета проезжала мимо её коттеджа по дороге в деревню, Грейс отвернулась не в силах на него посмотреть.
Только оказавшись в деревенской гостинице в ожидании почтовой кареты, которая должна была прибыть на следующий день, Грейс поняла, что не попрощалась с Изабель. Придётся написать ей письмо, потому что вернуться она уже не сможет. Нельзя вернуться в прошлое. Нельзя ничего изменить. Той ночью, лёжа на жёсткой кровати в гостиничном номере, Грейс впервые за много лет заснула в слезах. Когда же наконец она усвоит самый важный урок в жизни? Вторых шансов не бывает, даже в любви.