Каждый за себя
Шрифт:
– Никому не верить с каменной рожей, – кивнул собеседник.
Мэрилин хихикнула, совсем как девчонка:
– Ну-ка, попробуй. Я посмотрю.
– Ты вот почему-то мне доверяешь. А вдруг я притворяюсь? – совершенно серьезно спросил Рекс. – Может, только кажусь таким наивным?
Она широко улыбнулась, а он старательно нахмурился, но ничего кроме нового смешка не дождался.
– Я тебе раскрою большой и страшный секрет, чтоб ты не расстраивался попусту, – шепнула Мэрилин ему на ухо. – Мужчина показывает себя истинного не только в перестрелках или делах, но и в постели. Поэтому ты тут
– Тебя не проведешь, – признал он.
– Просто я давно уже ушла из белого сектора. Из-под зачистки выскочила чудом, и вообще по-всякому помыкалась. А тебя, сразу видно, жизнь не била толком. Это плохо. Чем старше, тем больнее. Поэтому и говорю – доверчивым таким не будь и эмоции жестко контролируй.
– Я понял.
– Не страшно в белом секторе жить? – спросила женщина, снова ложась рядом так, чтобы он мог гладить ей спину.
– Не особо… – уклончиво ответил Рекс.
– Я бы не смогла… – её передернуло. – Корпы слишком близко.
– Иди сюда… – он притянул Мэрилин к себе, мягко поцеловал и сказал: – Спасибо.
– Ишь, какой галантный… – протянула она томно. – А руку поцелуешь?
– И руку тоже.
* * *
Есть женщины, которые обожают сюрпризы и различные приятные внезапности, женщины, которые млеют от широких жестов и поклонников, потерявших голову.
Эледа Ховерс относилась к другому типу. В людях она ценила, прежде всего, ум, поэтому мужчин, внезапно глупеющих от избытка чувств, не уважала, а широкие жесты вызывали у нее снисходительную улыбку, поскольку за каждым широким жестом обычно стоял какой-то мелкий поганый расчётец.
Ну и, наконец, сюрпризы мисс Ховерс тоже терпеть не могла именно за их непредсказуемость и невозможность держать ситуацию под контролем. Вот почему сейчас Эледа тихо бесилась. Она сидела на кожаном пуфе и сердито дергала шнурки кроссовок.
– Батч, ты ведь знаешь, куда мы едем! – наконец, не выдержала девушка, глядя снизу вверх на невозмутимо стоящего у входной двери телохранителя.
Тот вместо ответа многозначительно повёл бровями.
– Я бы тоже была не прочь выяснить, к чему готовиться.
Мистер Фэйн остался непроницаем.
Эледа закончила обуваться, поднялась и смерила мужчину тяжёлым взглядом:
– Ты можешь сказать или нет?
– Готовься к отдыху, – ответил собеседник.
– К какому? Я даже не знаю, куда мы едем, – сказала она с раздражением.
– Едем на военный полигон.
– Хм… зачем? – озадачилась девушка.
– Слушай, не будь ты такой нудной! – не выдержал телохранитель. – Твой отец, когда узнал, зачем тебя Джед туда тащит, долго смеялся и просил не раскрывать секрет. Я и не раскрываю. Если хочешь знать, я тоже от ситуации не в восторге. Но приказ есть приказ. Готова?
Мисс Ховерс накинула короткую куртку, обмотала шею шарфом и сказала мрачно:
– Готова.
– Идем, Ленгли в вертолете заждался.
Эледа фыркнула.
* * *
Когда Винсент вышел от Су Мин, на улице стемнело. Сектор заметно опустел – люди потихоньку расходились. Кому сегодня повезло, тех ждал бар, кому не очень, те валили домой или в то логово, которое было для них домом, ну, а совсем неудачники готовились встретить очередную холодную ночь под открытым небом. Закон каменных джунглей – каждый сам за себя.
Винса же переполняла злая радость. Ленгли добровольно – своими руками! – из чистой дурости и желания сорвать куш дал ему козыри. Плюс Керро вышел на связь ещё до того, как получил предложение от Су Мин. Одним словом, всё складывалось настолько удачно и гладко, что лучше и пожелать было нельзя.
Так, наверное, чувствует себя шулер, который ловко припрятал несколько карт в рукав, сумел закрапить ещё с десяток в основной колоде и вдруг получил на руки четыре туза. Осталось только взять последнюю пришедшую карту, подменить её на джокера и идти ва-банк.
«Там, на углу квартала, старый мусорный контейнер с нарисованной рогатой рожей. От него влево метров тридцать, и будет здание... ну, такое, с колоннами. Не пропустишь», – припомнил Винс напутствие Су Мин.
И вот он – ржавый бак с рогатой харей, а от него проулок влево – темный и вонючий, выводящий на соседнюю улицу. Рейдер шагнул в полумрак между двумя пятиэтажками.
Будь ты хоть трижды несуеверным, но если дорога на встречу сама ведет через Их место, глупо проходить мимо. Это умники из центральных секторов чистой зоны смеются над жестокой и наивной верой в Трёх. А те, кто ходит по периметру и немного за его пределы, – патрули, ГБР, гарнизоны пограничных секторов, – они отнюдь не случайно рисуют на воротах блокпостов, на стенах караулок логотип своей корпорации.
Корпораты кожей чувствуют насмешливые холодные взгляды с Той Стороны и отгораживаются от них своей принадлежностью к другому миру и другим правилам, которые за периметром (ха-ха-ха!) не действуют. Вот и призывают Корпоративный Дух, чтоб защитил, прикрыл, удержал удачу. Предрассудок. Глупость. Но когда часто рискуешь жизнью, становишься суеверным. Если же ещё и регулярно ходишь на Ту Сторону… Об этом не принято трепаться, но хотя бы раз в жизни подношение Трём оставлял каждый рейдер. А девять из десяти делали это регулярно.
Вонючий проулок вывел Винсента на старый проспект. С одной стороны здесь тянулся загаженный пустырь, некогда бывший, по всей вероятности, городским сквером, с другой чернели руины прежде красивых построек. А вот чуть в глубине от дороги, среди грязи и развалин, возвышалось почти нетронутое временем и людьми величественное здание с колоннами.
Оно.
Рейдер медленно пошёл вперёд.
Что тут было раньше, до Второй Корпоративной? Театр, наверное, какой-то. Удивительно, что не взорвали. Обычно в чёрных секторах уничтожают всё мало-мальски отличное от однообразных руин. То ли живущим здесь людям так комфортнее – подстраивать мир под привычный безобразно депрессивный пейзаж. То ли хоть сколько-то вычурные строения представляют угрозу во время уличных войн. А может, старая красота и старое искусство просто бесят наследников своей недостижимой эстетикой. Хрен его знает. Но эта махина сохранилась не иначе как чудом или…