Каждый за себя

Леха

– Погоди, а на фига в приблуду-то скачали? – Удивился Керро. – Удалённо, что ли, передать не могли?

– Могли и передали, – видно было – хакер с трудом сдерживается, чтобы не начать трястись мелкой нервной дрожью. – А это, – Цифрыч кивнул на модуль, – на случай подмены инфы при передаче. Обычная практика. По идее, курьер на хате у тех рогатых уже побывал, и кто-то на тебя сейчас сильно зол. Или несильно, тогда предложат вернуть приблуду за разумный прайс.

– Ок, дальше, – Керро хмыкнул.

–

Инфа медицинская, – собеседник беспокоился все больше – руки у него начали нервно подрагивать, на лбу выступила испарина, которую парень то и дело торопливо вытирал. – Но это ты и сам, небось, понимаешь. А вот что с ней не так – могу только гадать.

Здесь Цифрыч прервался, взял со стола бутылку с водой, торопливо отвинтил крышку и начал пить большими глотками.

– Я пробил потоки инфы на вчерашнее утро, – сказал хакер, утолив жажду и переведя дух. – Док, как обычно, донора оцифровал и отправил в «Тропу». А центр цифровой разведки...

– Стоп. Что еще за центр? – Керро очень не понравились последние слова.

– Да он в нашем секторе еще до «связистов» был, – отмахнулся Цифирь. – Законсервированный. А как связь появилась – расконсервировали. Стоит себе, ловит, что скажут. Мед инфу для «Тропы» всегда перехватывают, – предупредил он очередной вопрос, – мало ли, кто мясникам попадется.

– Чей он? – спросил рейдер.

– А хызы. Чей-то. С нами забыли поделиться. Работают всегда через посредников.

– Дальше.

– Собственно, и всё. Кто-то поймал инфу и настропалил нефалимов. Почему именно их, не знаю. Сэкономить, наверно, решили.

Он снова вытер потное лицо дрожащей ладонью. Теперь у парня начала подергиваться и голова, а под глазами будто намазали сажей – черные пятна на белом лице смотрелись куда неестественнее татуировки на черепе.

– Знаешь, что меня смущает? – Керро присел на край стола и равнодушно посмотрел на колбасящегося хакера: – Ты все рассказал, а цену не назвал. Завязывай с гастролью и говори.

– Две минуты, лады? – допив из бутылки остатки воды, собеседник упал на стул. Голову с засаленным ирокезом Цифрыч уронил на скрещенные руки и оцепенел. Будто заснул. Стало тихо. А когда через минуту парень выпрямился, на Керро смотрел уже вполне нормальный человек – спокойный и собранный.

– Отходняк от рабочей дури начинался, – пояснил Цифирь. – Я стимуляторы принял, но они к твоему приходу толком еще не подействовали, вот и наложилось. Рассказать, что к чему, мог, а торговаться – уже нет. – Он закрыл глаза, сделал несколько глубоких вдохов и продолжил: – А теперь цена. Участие и доля. Десять.

Рейдер усмехнулся и спросил:

– А если дело не выгорит? В минусах тоже участвуешь?

– Да, – кивнул парень. – Я в тебя верю, Керро. А ошибусь, что ж… отвечу.

– Сольешь Ушлому или кому бы то ни было, молись своей Цифре, чтоб меня грохнули. Потому как, если выживу, помирать будешь так долго и так погано, как только смогу обеспечить.

– Напугал. Плюс пять за испуг, – усмехнулся собеседник.

– Плюс три, – больше из принципа, чем от жадности, сбросил Керро.

– Принято. С тебя тринадцать процентов, с меня поиск всей нужной инфы, взлом и поддержка твоих рейдов.

Хакер встал, прошелся по комнате, а затем вытащил из ящика стола квадратную бутылку и два стакана.

– Скрепим, – он налил обоим на два пальца.

– Че б нет, – пожал плечами Керро, но сперва вытащил из внутреннего кармана футляр, достал небольшой датчик, который подсоединил к разъему в левом рукаве, затем опустил датчик в стакан и выждал пару секунд, вглядываясь в инфу, выводимую очками. Всё в порядке.

– За успешное сотрудничество, – рейдер отсоединил датчик и поднял стакан.

* * *

Эледа стремительно шла по коридору, и каблуки дорогих туфель выстукивали злобную дробь. Телохранители шагали следом, держась в некотором отдалении.

Батч про себя гадал, чем обернется обычно немногословному напарнику внезапное словесное недержание. Оно же понятно, что обернется. Эледа мстительна и обид не прощает. Предшественник Батчу так и сказал, передавая осточертевшие полномочия, мол, терпения тебе, мужик, и нервов, как стальные канаты. Уж на что, на что, а на нервы Батч никогда не жаловался. Ну, подумаешь, соплюха избалованная. Поорет и перестанет. Ему-то не по фиг ли? А деньги платят хорошие. За такие пусть хоть как орет.

Винсенту же с ней – самодуркой – тяжко. Он ведь рейдером был. Привык, что люди слушают и уважают. А тут хрень какая-то – полтора метра в прыжке. Щелбан выпиши – голова отвалится. Но гонора… К тому же ядовитая, как кобра. Если ни разу не ужалит, считай, день насмарку. Батчу-то плевать, за тридцать лет его как только из души в душу не склоняли и не материли. А Винс, видимо, тяжело привыкает, что надо не приказы старшего по званию выполнять, а придурь гламурной миллионерши. Не от хорошей жизни он сюда пошел, конечно. Батч даже подозревал, что от совсем нехорошей, но…

В этот миг Эледа круто развернулась в направлении ученического бокса.

– Батч. Стоишь здесь, – отчеканила она, ткнув пальцем слева от двери. – Молчишь и никого не пускаешь. А ты… – девушка повернулась ко второму телохранителю, – идешь со мной.

Фэйн и слова сказать не успел, а дверь уже хлопнула.

Похоже, Эледа устремилась в единственное место, где не висели камеры наблюдения – в уборную. И, видать, пребывала в нешуточной ярости, если даже не посмотрела, что уборная была мужской.