Казино Ривьера
Шрифт:
– Просто попытайся не убить своих напарников. Для тебя это уже будет считаться успехом, – сострил Пирсон, выпрыгивая из броневика.
Маккоуни тяжело вздохнул и закатил глаза, тараня ими крышу броневика:
– Говорила мне мама: не иди в полицию, – проговорил он сам себе и спрыгнул на потрескавшийся асфальт.
Всё вокруг переливалось сине-красными огнями. Пространство в несколько сот метров вокруг них было сплошь усеяно проблесковыми полицейскими маячками. Мимо Маккоуни, не переставая, кто-то шнырял, то и дело задевая его наплечную броню. Оперативник оглянулся по сторонам, и был моментально
Они шли мимо раскинувшихся на обочине дороги полевых палаток, огибая поставленные вплотную друг к другу машины скорой помощи и полицейские фургоны. По пути их следования к капитану постоянно подходили люди в форме и что-то объясняли, раскачивая своими фуражками и активно жестикулируя руками. Маккоуни наблюдал, как их кэп – здоровый мужик под два метра ростом, не отвечая никому из подходивших к нему высших чинов полиции, продолжал идти по направлению к объекту, лишь изредка слабо кивая очередному дотошному дяде в погонах.
Они подходили к зданию, которое, несмотря на ночное время суток, ослепительно сияло, словно светская дива на праздничном банкете, надевшая на себя все имеющиеся у неё бриллианты. Освещённое десятками прожекторов здание настолько хорошо просматривалось, что на расстояние в сотни метров можно было рассмотреть небольшие трещинки в облицовочной краске.
В этот момент оперативники приблизились к передней линии заграждений, которая отделяла копошащийся человеческий муравейник от притаившейся в дальнем углу банкетного зала светской львицы. Взгляды десятков полицейских были направлены на старенькое двухэтажное здание, которое, по предположению Маккоуни, не получало такого внимания даже в свои лучшие годы.
– Пятнадцать минут назад были слышны пистолетные выстрелы, предположительно девятимиллиметровые. Осаждённые на связь не выходят. Тепловизоры засекают тепловые спектры лишь на первом этаже, на втором активности не обнаружено, – кратко отчитался по обстановке командир заградительного отряда и слегка отодвинул пуленепробиваемый напольный щит, открывая проход прибывшим на выручку спецам.
– Получен приказ стрелять на поражение, жизни заложников наша первостепенная цель. Будем проникать в здание по плану «капкан». Вопросы? – бесперебойным голосом проговорил капитан.
– Никак нет, – ответили хором три его подчинённых.
«Господи, не дай этим юнца погибнуть», – проговорил про себя сорокалетний командир отряда. Он говорил это каждый раз перед тем, как они отправлялись в очередную мясорубку, и пока что этот заговор исправно работал. Мужчина слабо верил во все эти штуки с высшими силами, но тот факт, что за всю карьеру в спецслужбах ни один из его напарников не погиб, заставлял капитана задумываться: а всё ли в этом мире зависит только лишь от нас?
– Надеваем тепловизоры, передатчики на частоту восемь-два, запасная ноль-шесть. Приступаем, – быстро, но разборчиво протараторил главный оперативник и шагнул в брешь меж баррикадами.
Попутно натягивая на глаза устройства ночного видения, за ним следом проследовало трое его подчинённых.
И
Четверо оперативников, рассекая окружающее пространство дулами своих компактных винтовок, рассредоточились вдоль лицевой стены казино. В ночной тишине послышались лязги цепляющихся о крышу постройки штурмовых крюков. Маккоуни защёлкнул карабин и, опершись берцами о деревянную стену, начал карабкаться по отвесной поверхности.
– На позиции, – голос капитана прозвучал в его наушнике.
Спустя несколько секунд после него о занятых позициях отчитались Миллер и Пирс.
– На позиции, – Маккоуни остановил своё движение чуть выше окна, ведущего в комнату на втором этаже.
– Работаем, – отдал приказ командир.
Маккоуни оттолкнулся ногами от стены и нажал на рычаг спускового устройства. С автоматом наперевес он влетел в незастеклённое окно, за считанные доли секунды осмотрев каждый сантиметр прилегающей комнаты.
– Сектор «А» – чисто, – сообщил Пирс лёгким и непринуждённым голосом.
В течение следующих пяти минут оперативники поочерёдно отчитывались о состоянии вверенных им участков второго этажа. Маккоуни слегка отставал от группы, так как ему досталась самая большая область. Тщательно проверив свой сектор и, не встретив никакого сопротивления, мужчина вышел к полуразрушенной лестнице, где встретился с капитаном.
– «С» – чисто, зашёл на позицию два, – произнёс в микрофон Маккоуни.
– Кидаю световую, – в голосе Миллера чувствовалась нотка волнения.
В следующий момент с первого этажа до Маккоуни долетел лёгкий отблеск световой гранаты. Не теряя ни секунды, капитан бесшумно, но в тоже время молниеносно бросился по лестнице на первый этаж, ведя перед собой прицел пистолета пулемёта. Офицер проследовал за ним, прикрывая его тыл.
– Маккоуни ко мне! – прокричал капитан.
Мужчина обернулся и увидел, что командир обхватил руками подвешенное в воздухе тело. Шея человека находилась в петле, а сам он бился в конвульсиях, периодически дёргая своими ногами.
– Колено, – приказал капитан подбежавшему Маккоуни.
Оперативник незамедлительно выполнил поручение и встал на одно колено, выставив вперёд второе. В этот момент мужчина отпустил болтающегося в петле парня и, выхватив нож, запрыгнул на отогнутую конечность Маккоуни.
Тихий треск рвущейся верёвки, и висельник с грохотом упал на пол. Его дыхание было прерывисты и с каждой секундой становилось всё слабее. Маккоуни освободил его шею от верёвки и потянулся к своему подсумку. Отстегнув его крышку, он достал из него белый шприц с тонкой иглой на конце. Укол – и не подающий признаков жизни парень так сильно вдохнул в себя воздух, словно пытался затянуть в себя весь кислород в комнате. Потом следовал тяжёлый выдох, сопровождаемый бешеным пульсом; по тактильным меркам Маккоуни – сто ударов в минуту.