Казнь по кругу
Шрифт:
Банно-оздоровительное это учреждение славно обихаживало расслабленных скоробогатеев за хорошие бабки. Рыдая в душе, Сырцов выложил офигенную сумму и отдал себя на нежно-ласковое растерзание банщикам, массажистам, парикмахерам, которые в эти глухие, незаполненные требовательными клиентами часы поработали над ним на совесть.
Парикмахер очень коротко его остриг, — провел подчеркнутый косой пробор и предложил из молодых усов сделать нечто ошеломительно шикарное, чем шестьдесят лет тому назад Кларк Гейбл разбил вдрызг миллионы дамских сердец. Слаб человек, и
Одеваясь, он специально не смотрелся в зеркало, желая ознакомиться со своим отражением комплексно, в общем ливере, как говаривали его любящие определенные словесные изыски подопечные. Господин в зеркале до чрезвычайности понравился ему. Фат и франт. Горчичного цвета легкий блейзер, тонкие черные брюки, фуфаечка под горло, изящные мокасины. А пробор и усики! Очень постарались Зоя Николаевна и здешний парикмахер. В светскую жизнь, в казино, в ночной клуб!
Но надо было в маету.
Тщательно одетый сдержанный мужчина средних лет покинул здание банка в девятнадцать тридцать пять. Давно выпорхнули, уже полчаса как, оттуда бабочки-девицы и дамочки, уже умчались два «паккарда» с начальством, уже закрыли парадные двери и поставили их на сигнализацию добросовестные охранники, когда он, как всегда в отутюженной тройке, выйдя из служебного входа, направился к одинокой «семерке», притулившейся в памятном Сырцову переулке. Клерк не успел подойти к своей машине: Сырцов нагнал его на полпути и, слегка ткнув стволом «вальтера» в бок, вежливо предложил:
— Давайте поедем в моем авто.
Клерк испугался неожиданности, затем пистолета, а потом, узнав Сырцова, до еле сдерживаемого поноса ужаснулся возникшей в его уже воспаленном страхом воображении картинке вероятных страданий. Он в панике глянул на всемогущий банк, но отсюда не было видно главного входа и самоотверженных охранников.
— Узнал меня, сволочь? — совсем невежливо осведомился Сырцов. — Тогда топай, топай, куда укажу.
И указал на казаряновскую «восьмерку», стоявшую в отдалении. Потопали совместно. В салоне «восьмерки» Сырцов надел на ватные руки клерка браслеты. Клерк плачуще посмотрел на щегольские наручники и шепотом спросил:
— Что вы со мной хотите сделать?
— В жопу целовать буду, — пообещал Сырцов, и «восьмерка» резво побежала по набережной. Бежала минут двадцать, добежала и забежала в пустынный аппендикс набережной у ограды Лужников. Сырцов заглушил мотор и посмотрел на сидящего рядом клерка ясным и благожелательным взглядом. И спросил столь же благожелательно:
— Тебя как зовут, козел безрогий?
— Сергей Сергеевич, — прошептал клерк и поспешно добавил: — Бойцов.
Не подтверждал поведением свою залихватскую фамилию клерк, нет, не подтверждал. Захотелось врезать насчет бойцовских качеств клиента, но Сырцов понял плебейство предстоящей шутки и сдержался. Сказал, разглядывая золотые штуки на небоскребе Академии наук:
— Излагай, Серя.
— Что излагать? — испугавшись пуще прежнего, проблеял Бойцов.
— Как меня подставил.
— Я ничего не знаю, честное слово, ничего не знаю!
— Иди ты! — деланно удивился Сырцов. — А кто мне монетку подсунул?
— Это не я подсунул, это мне ее подсунули!
— Кто?
— Откуда же мне знать! — Сергей Сергеевич постепенно входил в роль маленького человечка-винтика, основным свойством которого является неведение.
— Вот что, фраер тонконогий, ты еще не уяснил: я тороплюсь, и, если ты не перестанешь лепить горбатого, мне придется тебя кончить, потому что я на тебе засветился. Кончу и брошу тебя вот у этого забора. Другого выхода у меня нет.
— Я никому не скажу о нашей встрече! — тонко прокричал Сергей Сергеевич.
— Ты никому не скажешь только в том случае, если сдашь мне своих хозяев, Серя. Кто они?
— Я не могу… не могу! Они меня убьют!
— Они или я. Я — раньше. Так что выбирай.
— О чем мне рассказывать? — вздохнув, попросил уточнений пунктуальный клерк.
— Для начала — как все произошло с серебряным долларом.
— Меня вызвал шеф, — начал Сергей Сергеевич, но Сырцов перебил:
— Имена, имена!
— Юрий Егорович… — приступил к перечислению Сергей Сергеевич, но Сырцов опять перебил его, уже в полном ликовании:
— Родной и близкий! — но тут же спохватился: — Ну и что Юрий Егорович?
— Юрий Егорович вызвал меня и, сказав, что вы будете в банке к пяти часам, предложил выплатить вам сумму таким образом, чтобы в ней обязательно присутствовал серебряный доллар, и дал мне этот доллар.
Ужасно любопытно все это. Решили в инсценировке застрелить его и, в то же время страхуясь, подсунули монетку, которая при весьма и весьма проблематичной неудаче помогла бы безошибочно вывести их боевиков на случайно спасшегося Сырцова. Редкая предусмотрительность, профессиональная предусмотрительность. Суперпрофессиональная предусмотрительность, даже не по милицейскому разряду. Есть над чем подумать.
— Ты знал про инсценировку?
— Какую инсценировку?
— С якобы ограблением инкассаторов.
— Не знал, клянусь, не знал!
Все может быть. Но на всякий случай укорил:
— Серя!
— Вы мне не верите, да? Вы мне не верите? — Сергей Сергеевич дергался личиком. Перед страстным рыданием. В общем, не имело особого значения то, что знал это слизняк или не знал.
— Кто такие те, что в меня стреляли?
У Сергея Сергеевича слезы пошли носом, на ходу превращаясь в жидкие сопли. Он попросил:
— У меня в левом кармане пиджака носовой платок. Вы не могли бы…
— Могу, — кивнул Сырцов, достал упомянутый платок и приложил к некрупному носу клерка. Клерк осторожно высморкался. Сырцов дополнительно вытер ему влажные глазки и вернул платок на место. Напомнил:
— Так кто?
— Наши охранники, — облегченно вздохнув носом, ответил клерк.
— Я не про них. Я про гражданина в штатском.
— Это Алтухов. Роберт Васильевич. Помощник по безопасности.
— По моей, что ли? — изволил пошутить Сырцов. Но не до шуток было Сергею Сергеевичу.