Казнить! Нельзя помиловать!

Бочков Александр Петрович

— Михаил Петрович… Вы книги, которые я вам дал — прочитали? — спросил я зам наркома во время своего очередного вечернего "визита".

— Да какие книги Михаил! Тут поспать с женой нормально не могу — не то, что с кем то ещё! — возмутился он. — Я уже временами жалею, что с вами связался! — в сердцах — не подумав, брякнул Фриновский. И застыл! А я посмотрел на него: ласково так, умильно — с пониманием:

— Заработались… Жалеете… Так чего же вы молчите?! А я вам, дурак, ещё работы хотел подкинуть! Всё, всё! Отдыхайте товарищ зам наркома — больше вы меня не увидите! Тем более, что вскоре вас снимут с должности начальника управления госбезопасностью! А куда поставят — товарищ Сталин решит. Он ведь впечатлён вашими результатами! — усмехнулся я — думает, что и дальше вы так же будете работать! Так что прощайте товарищ Фриновский… — стал со стула…

— Степанов…

Михаил… — заблеял козликом "лентяй"… — Да ты меня не так понял! — вскочил он со своего стула — да разве ж я отказываюсь от работы?! Просто пожаловался — по стариковски!

— Тем более! Как там у нас поётся? Молодым везде у нас дорога! А старикам везде у нас почёт! Даже в лагерях… Вот тут его проняло не по детски! Шагнул ко мне; руки к груди прижал, забормотал униженно:

— Ну простите вы старого дурака товарищ Степанов!

— Прекратите товарищ Фриновский! — бросил резко и добавил уже мягче — если вы не тянете возложенную на вас работу — скажите прямо… Мы вас выведем из под удара… А товарищ Сталин? Ну пообижается немного и всё: вы ему станете не интересны. И уйдёте себе на пенсию… Правда много вам не начислят и привилегий особых не дадут… И дачку могут не дать и квартиру придётся отдать. Но что то же взамен дадут. Обязательно дадут! На Фриновского было больно смотреть! Сразу же осунулся, постарел на несколько лет…

— Нет — товарищ Степанов — я ещё долго смогу приносить пользу ГАВЕНУ, товарищу Сталину и нашей Родине! — прохрипел он… Жалко мужика — чуть до инфаркта его не довёл. Надо исправлять… Подошёл к нему; вытащил из кармана пиджака перстень…

— ГАВЕН дал — сказал — может пригодиться… Надел на палец правой руки и взял Фриновского за руку. Подлечу его немного… — подумал и направил в него немного своей жизненной силы… Но в него вдруг хлынул поток намного больше того, что я направил! А вокруг перстня закрутился небольшой голубоватый смерч. Перстень тянет энергию из воздуха! — понял я. Однако! А Фриновский прямо порозовел у меня на глазах! Хватит, пожалуй, а то я так его в мальчика превращу своим исцелением! Отпустил руку. Зам наркома раскрыл рот, пытаясь что то сказать, но получалось плохо. Наконец сподобился:

— Михаил! Михаил!!! — восторженно выдавил из себя…

— Это вам премия от ГАВЕНА… — бросил небрежно — он дал мне перстень, настроенный именно на вас. И только сегодня… Завтра он для вас будет простой безделушкой…. Фриновский замахал руками:

— Да вы что товарищ Степанов! Как вы могли такое подумать?! Да я с такой поддержкой!… — и смутившись добавил — хоть изредка — горы для вас сверну! Я покачал головой:

— Нам ничего не надо… Родине надо! А уж она нас не забудет!

— Да, да! Конечно! — тут же согласился со мной зам наркома…

Сталин сидел за столом и смотрел на лист бумаги перед собой… На нём было написано его рукой только две фамилии…

ФРИНОВСКИЙ? и БЕРИЯ? И после каждой — знак вопроса. В руке Вождь держал свой любимый двухцветный карандаш и решал мучительную головоломку: кого поставить на должность наркома НКВД? Наконец его карандаш зачеркнул фамилию ФРИНОВСКИЙ… Сталин не знал, что за его спиной стоит сам таинственный "Странник". И этот "Странник" давно уже решил — кому из них быть наркомом НКВД…

Глава десятая

Много вёрст в походах пройдено…

На февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б) Сталин допустил тактический просчёт в угоду стратегическому. Там — у нас… Желая улучшить своё положение и ослабить соперников, столкнув их лбами и ослабив в междоусобной борьбе (любимый способ Сталина — ещё со времён Александра Македонского: разделяй и властвуй!) он вбросил на пленуме предложение: проводить выборы не списками а отдельно по кандидатам; голосование тайное, а не открытое; несколько кандидатов, а не один; разрешить дискуссию с кандидатом; дать возможность избирателям отклонять кандидатуру не понравившегося кандидата бессчётное количество раз… Это предложение очень… ОЧЕНЬ не понравилось всем чиновникам и партработникам на выборных должностях, особенно секретарям крайкомов — удельным "князькам и царькам"! Это же явное покушение на их всевластие в своих регионах и подкоп под их благополучие! А тут ещё Ежов невольно подыграл врагам Сталина — отчитался на пленуме о достижениях в борьбе с внутренними врагами советского народа: троцкистами-зиновьевцами; вредителями, недобитыми врагами: кулаками, белыми офицерами, военспецами, предателями и шпионами разных мастей!

Нет — секретари райкомов не возмутились против предложения Вождя и не усомнились в правильности

его предложения! Они лишь возразили: ну какие сейчас — в такое трудное время новшества? Вот разгромим и уничтожим всех врагов Советской власти — тогда и можно будет вводить предложенное нашим дорогим и любимым учителем и Вождём. А пока — все на борьбу со скрытыми врагами, плетущими сети заговоров против Советской власти и лично дорогого товарища Сталина! Не допустим!!! И согласились с предложением товарища наркома внутдел Ежова — дать ему ещё больше полномочий! И Сталину пришлось согласиться — пойти на уступки под давлением секретарей крайкомов. Иначе… Пленум мог и вынести резолюцию о недоверии товарищу Сталину и сместить его с должности! И началась ежовщина — кровавые 37–38 й годы! Там — в нашем времени! А здесь? Здесь Сталин тоже был вынужден придержать свое предложение и согласиться на выявление и безжалостное уничтожение врагов Советской власти… Но — жёстко контролируя Ежова и не давая ему почувствовать вкус безграничной власти! Поставив его замом — Фриновского! А на его место — начальника ГУГБ (главного управления госбезопасности — Лаврентия Берия! Ежов, таким образом, стал чем то вроде свадебного генерала: мог наудувать щёки; заседать на совещаниях; отчитываться о достижениях и победах, а всю основную работу контролировал Фриновский. А Берия контролировал Фриновского! Ну а что касается оболганных, оклеветанных и посаженных невиновных — так за этим и должен был следить Фриновский. НО — давать результат! А если что и было не так, так лес рубят — щепки летят! А то, что полетят люди: что ж — бывает…

В марте Сталин вызвал к себе Фриновского и дал ему поручение: присутствовать вместе с Ежовым при аресте Генриха Ягоды и проследить, чтобы всё происходило согласно буквы закона. Ну и проконтролировать — как бы чего не произошло такого… И Фриновский оправился с Наркомом НКВД Ежовым производить арест бывшего наркома. При обыске в квартире и на даче много чего нашли из богатства и роскоши: советские деньги стопками, драгоценные произведения искусств, картины и золотые кубки, блюда, царская посуда; меха, импортные отрезы и импортная мужская и женская одежда. Не нашли только валюты, золота и драгоценностей с драгоценными камушками… А у меня в квартире прибавилось ещё несколько саквояжей и чемоданов…

Не смотря на большой спрос на мою, с моим художником, работу — постепенно стал сокращать количество автомобилей, предлагаемых на улучшение. Времени стало катастрофически не хватать даже на отдых — мне, естественно! Моему Васнецову выделил отдельный бокс, в котором он творил как ему душа подсказывала — согласно вкусу заказчика, или заказчицы; получал с них деньги. Часть — относил в бухгалтерию авто предприятия, остальное — отдавал мне, когда я появлялся… Я — из этой суммы выделял ему его долю. По времени я его не контролировал, но и не подгонял. Он сам понимал: сделал больше — получил больше! Был — один единственный раз, когда он решился мня обмануть. Очень долго потом жалел о том, что ему пришла в голову такая дурная мысль! Нет — я его не бил и не отбирал у него деньги; не загружал непомерным штрафом и не ставил на "счётчик"… Просто — поучив от него деньги; выдал ему его долю и показал рукой на дверь гаража. Парень изобразил удивление — не понял? Объяснил: сколько он взял с клиентки; сколько забрал себе, обворовав меня!

— То, что ты у меня украл — это тебе выходное пособие… — презрительно бросил в лицо побледневшему "Малевичу"… — Наказывать я тебя не буду, но все, кому надо узнают, что ты — вор! А теперь — пошёл вон! Парень целую неделю приходил к проходной, как на работу; встречал меня у ворот при въезде и выезде и слёзно просил простить — лукавый бес попутал! Простил — первый и последний раз…

Через несколько дней после моего концерта ко мне приехала Малышева. Екатерина… Передала привет от отца и приглашение: буду в Коломне — обязательно зайти в гости: или на работу или домой… Поблагодарил, но сухо: где я, а где Коломна… И продолжал работать с машиной — сроки поджимали, да и говорить мне с Катей было не о чем. Она это — как многие женщины, почувствовала, но попыталась наладить прежние отношения, используя весь свой женский арсенал: от упрёков до слёз… С тем и ушла, когда увидела, что зря старается… А ещё через неделю заявилась в гараж Кораблёва! Это была вообще песня! Пришла; перекинулась несколькими фразами; поиронизировала, пококетничала и ушла… Зачем, спрашивается, приходила? А через пару дней узнал — зачем. Вновь пришла; закрыла дверь гаража; достала из сумки мужскую рабочую одежду и стала переодеваться. В моём присутствии. У меня на глазах! Да ещё и призывно элегантно поворачиваясь и нагибаясь, или наоборот — выгибаясь…