Казнить! Нельзя помиловать!
Шрифт:
Все пассажиры сошли с парохода; трюмы разгрузили и я, уже привычно, провёл с корабля на "грешную", но твёрдую, не качающуюся землю своих помощников. По одному. А потом — прошли в одной лазейке (которые есть в любом порту и на одна) за территорию порта. Вышли, прошлись по городу, не вызывая к себе внимания: я не зря и одежду привёз из последней поездки подходящую и беседу-внушение провёл соответствующую! Шли, головами не крутили по сторонам, на диковинки всякие на глазели, остановившись, да раскрыв рот… Ну господа во фраках расхаживают и дамы в обалденных нарядах… Ну автобусы да трамваи двухэтажные ездят… Ну барахла в витринах ярко освещённых завались! Ну и что — нам пролетариям на всё это начихать с высокой колокольни! Нам не это нужно; мы не за этим приехали… У нас другие цели и задачи! Вот для выполнения этих самых целей и задач и вышли мы на одну неприметную улицу и позвонили в одну неприметную дверь… Там нас встретил чернявый парень; молча проводил в комнаты; так же молча отдал мне ключ от грузовика "Вольво", припаркованного к дому неподалеку от нашего. Я напомнил ему о том, что нужно сделать;
Глава одиннадцатая
Иосиф — ты не прав…
Первый зам наркома НКВД, комиссар второго ранга Фриновский отбыл в Ленинград… Поставил в известность — рапортом, наркома НКВД Ежова о необходимости им лично, плановой проверки пограничных частей Ленинградского округа. Ежов — относившийся к Фриновскому с всё большей неприязнью из-за его результативных действий и повышенного внимания к нему со стороны Хозяина, добро дал… И покатил в Ленинград особый литерный состав из трёх вагонов: "личный" вагон зам наркома; вагон обслуги; пассажирский вагон с двумя отделениями охраны… Прибыл в Ленинград и первый зам наркома отправился только со своими подчинёнными одним сотрудником сопровождения по заставам: сухопутным и морским. На одной из морских застав — месте базирования пограничных судов, Фриновский задержался…
Выехали мы из Стокгольма под вечер, ещё засветло. Не петляли и не плутали по улочками и закоулкам: в последний мой приезд я прокатился с молчаливым еврейским пареньком, поглядывающим на меня искоса с некоторым страхом, чуточкой уважения и океаном восхищения. По окончании поездки он робко предложил:
— Если я вам понадоблюсь — моё имя Израиль… И смутился… Вот его то я взял себе в лоцманы по вечернему городу… Выехали и неспешно — не привлекая к себе внимания покатили на запад — в сторону границы с Норвегией… За рулём — Алишер; в кузове — Коля и Дергачёв. Я — в невидимости, на месте пассажира: штурман и безопасник в одном лице. Да и один водитель за рулём не вызывает подозрения: мало ли по каким делам едет хозяин грузовика?! А молодость Алишеру я поправил ещё перед отъездом — как и остальным. Загримировал: ни к чему, чтобы кто то, даже случайно, видел их истинные "рязанские" физиономии… Вот так и катили к границе — только водители менялись через каждый час: моим помощникам — с непривычки, трудновато. Да и дороги здесь — не автострады: я, специально выбрал маршрут по второстепенным дорогам. Нет — не просёлочным, но всё же… Хотя — с русскими дорогами не сравнить: всё же культура дорог здесь намного выше! И не удивительно: в мире капитала всё подчинено прибыли, поэтому за состоянием дорог здесь следят люди, которые с этого имеют прибыль. И берут они её с тех, кто по ним ездят. А те — кто ездит, за свои кровные требуют хорошей дороги, чтобы транспорт не ломался — это же убыток владельцу! По этому: лучше заплатить немного за хорошее состояние дороги, чем много — за ремонт машины…
Так мы и доехали, не смотря на темень и глубокую ночь, до пограничного пункта у местечка Эрье… Могли бы доехать и быстрее, но останавливались для смены водителя. А я, в это время, залазил на крышу кабины и вглядывался в ночь, ориентируясь на местности. И у дорожных указателей приходилось останавливаться: ехали мы неспешно, а значит и тихо, да, к тому же — на слабом свете подфарников. Мне свет ни к чему — я и в ночи, как днём вижу и далеко, но показывать это своим подельникам не считаю нужным. Меньше знаешь — дольше живёшь… Это и их касается: у меня всегда будет Туз в рукаве!
Не доезжая пару километров до пограничного поста остановились. Я ушёл вперёд; "попросил" пограничников — так, смех один — вздремнуть немного… Таможня "дала добро на проезд" в виде посветившего ждущим в ночи лучом фонарика; грузовичок подъехал; проехал границу и отъехал на километр, где и встал в ожидании своего штурмана — не глуша мотора. Дождался меня и тронулся в путь — уже по территории другого государства. Вот так просто… Дальше — обогнули столицу Норвегии Осло с юга и двинулись в сторону гор — на запад. Уже под утро подъехали к нужному месту: небольшой лесной массив в предгорье; хорошая грунтовая дорога, ведущая к большому селу. А не доезжая до него пару-тройку километров — просёлочная дорога уходит влево. К расположенной, у самого подножья невысоких гор, усадьбе… Но мы туда не поехали… Всматриваясь в обочину дороги слева, приметил съезд с дороги — почти незаметный. Остановились… Осмотрел съезд, да и решил — надо нам сворачивать туда! Съехали; проехали с полкилометра по явно давно заброшенной колее, да и ещё раз свернули с неё. Уже в лес… Проехали меж деревьев метров сто пятьдесят-двести и остановились. К этому времени уже совсем рассвело. Значит здесь и встанем на дневку. Озадачил всех на предмет пошарить по окрестностям, не заходя далеко и нарезать и спилить ножовками кустики и ветки для маскировки машины. Особо предупредил, хотя на пароходе не раз вдалбливал в головы, особенно парней — не наследить! А сам ушёл по следам грузовика. До самого съезда с дороги. Дошёл, огляделся в астрале — никого из пейзан чёрт не понёс в такую рань из дому. Вот и славно… На дороге закружился небольшой смерч, заметая следы грузовика на съезде; пятясь задом в лес, водил руками перед собой и по сторонам — поднимал примятую траву и невысокий кустарник. В трёх местах даже пришлось восстановить поломанные невысокие деревца… И лесу польза и нам маскировка… Вернулся — коллеги уже накрыли грузовик маскировочной сетью, прихваченной с собою и замаскировали её же, воткнув в неё веточки и обсадив грузовик вокруг воткнутыми в землю кустами и ветками. Отличная работа!
Вскипятили на примусе кипятка; заварили
Выспался немного за два часа; поднял Борисова — сменить Хафизова и ушёл в лес… Ушёл и словно новейшая ракета с наведением, рванул строго на север, обходя при этом буреломы и густой кустарник, да места с обильными полянами с густой растительностью, показывающую что по ней прошёл кто то нездешний. А мне это надо? На удивление — вышел точно, не плутая и не заблудившись, на просёлочную дорогу, ведущую к поместью. В двух километрах от поместья… Чудеса? Да нет — скорее один из подарков Лешего. Хотя — это как посмотреть: для какого то там Дерсу Узала или Чингачгука-Большого Змея ориентирование в лесу — пара пустяков! Они это впитывают с молоком матери и отцовским вразумлением с раннего детства. Но нам — детям асфальта это кажется большим чудом! Я, конечно — кое что знал и умел ещё там, но чтобы вот так — словно по ниточке?!
Прошёлся аккуратно вдоль дороги по подлеску и вот она усадьба! Каменное основание в метр высотой с каменными же колоннами через три-четыре метра. Между ними — железные решётки с острыми пиками наверху. Но перелезть — тьфу! Если ты, конечно не полный неумеха… Дорога упирается в кованные, двухстворчатые ворота, тяжёлые на вид. Рядом с ними — калиточка из кованного узорного металла. За ним — будочка сторожа. А за всем этим безобразием — вольготно раскинулся двухэтажный немаленький особняк с пристройками и хозяйственными постройками поменьше и попроще… Полюбовался этим великолепием, хотя видал я усадьбы и покруче; вздохнул и побрёл вокруг, высматривая да вынюхивая всякие-разные подробности. Обошёл и остановился перед дорогой: крыльев у меня нет, чтобы перелететь через неё, а оставлять следы, да потом их заметать? Да ну нафиг! Взял, да и перелез через забор, отойдя назад метров пятьдесят. И принялся бродить по фазенде, да в каждую дырку нос совать. Но умно — не оставляя своих следов. И что набродил? Охрана загородной дачи — четыре солдатика и мелких чинов командир. А ещё — четверо гражданских, у которых свой командир. Испанцы, баски — судя по репликам. Эк куда их занесло болезных! А кроме этой охраны — в вольере ещё и пара нехилых собачки — кобеля весом под семьдесят-восемьдесят килограмм! Оба почуяли меня; подняли свои лобастые бошки и ну давай ушами прясть, пытаясь определить причину их беспокойства. А я присел напротив — в невидимости, естественно; воровато огляделся — не глядит ли кто в нашу сторону, да и подбросил каждому по куску мяса, приговаривая негромко и посылая мысленный посыл: Я с вами одной крови. Я ваш друг. Я вам мясца принёс… Приняли: обнюхали и слопали. И, вроде как поверили мне. На слово. Но попросили добавки. Обещал — будет!
Дождался, пока из дома выйдет местный пейзанин — обслуга, наверное, да и просочился внутрь. Походил, побродил… Определился по комнатам. И Объект увидел. Он вдохновенно наговаривал миловидной девушке очередной опус. Ходил: раскраснелся; руками возбуждённо размахивает; глазёнкам блистает! Ну вылитый демон. Демон Революции! В изгнании за ненадобностью! А девица нет-нет, да и оторвётся от печатной машинки, да окинет кумира восторженным взглядом! Да таким, что сразу понимаешь: днём она машинистка и секретарь, а ночью… А впрочем — мне это как то всё равно… Ну что — всё увидел; всё рассмотрел — пора и до хаты: заждались меня поди? Выскользнул так же — по случаю и, перебравшись через забор помчался к своим. И точно так же словно по ниточке… Дошёл-добежал; огляделся… На временной базе — всё тихо и пристойно. В секрете сидит Дергачёв — его очередь, а парни лежат в кузове, бока отлёживают. Всё строго по сценарию, проработанному мною не раз и не раз доведённом до личного состава. Обрадовал своим появлением; отозвал Дергачёва из секрета и озадачил приготовлением ужина. Горячего — давно супчика с мясом не ели! Парни начали кашеварить, а я сел думу думать: как бы половчее совершить задуманное. Нет — план то готов был давно, но добавились некоторые детали, которые нужно учесть. Собаки, например…
Поужинали ранним ужином; почесали полное брюхо с полчаса, да и отправились туда и затем, зачем приехали. Вышли засветло, у добрались уже в сумерках. И так же — "по ниточке"… Посидели в подлеске; подождали, пока прислуга свои дела закончит. Накормит гостей и охрану; перемоет грязную посуду… После этого их хождение по усадьбе закончилось. И в доме всё угомонилось. Пара новых солдат заступила на караул; ещё пара, видимо — улеглась спать, чтобы заменить караульных после полуночи. Испанцы в доме — определил по аурам, тоже разделились: двое улеглись спать в одной из комнат, а двое засели на первом этаже — караулить внутренний периметр… Пора — оставил подельников на опушке, а сам направился к ограде. Перелез и об-ана! Друзья-приятели "нарисовались"! Подошли неспешно собаченции: сначала один, затем второй. Я и угостил их мясцом — как и обещал, да не по куску, как первый раз, а по два. Они съели и… легли. И уснули… Ну а дальше — просто: сплошная азбука…