Казнить! Нельзя помиловать!
Шрифт:
— Товарищ Сталин хочет поставить на место Ежова — товарища Берия. Ежов через чур уж попал под влияние иудеев и начал вести себя совсем не по большевицки… Стал очень высокого о себе мнения; фабрикует липовые заговоры и поощряет их раскрытие не только в Москве и Ленинграде… В общем — зазнался товарищ Ежов и запутался… Но Берия — всего лишь зам наркома и начальник ГУГБ. А Вы — первый зам наркома. И вам занимать место Ежова. И результаты у вас выше, чем у Берия! Но — это решение товарища Сталина. И Берия должен занять ваше место. А с него уже — в наркомы! А вы, получается — Берии мешаете. И, выходит — и товарищу Сталину
— По этому Берия установил у вас дома и на работе прослушку и постоянное наблюдение за вашим перемещением и вашими контактами! Фриновский вздрогнул и растерянно уставился на меня: мол как же так — он же, получается, слышал все наши ночные разговоры… А может и сейчас кто то слушает? Я покачал головой:
— Здесь нет прослушки. "Пасти" вас кто-нибудь из охраны и пасёт — в смысле наблюдает, а записи и прослушивания нет — не волнуйтесь. И наши ночные беседы никому не известны… — тут я ядовито ухмыльнулся — потому что их не было. И никогда и вообще… Помолчал…
— Так что вам нужно будет вскоре — я скажу когда, сделать вот что…
Фриновский вошёл в кабинет Вождя; вытянулся, поприветствовал Сталина от порога. Сталин встал; вышел из-за стола и радушно махнул рукой, приглашая первого зама подойти поближе. Но руки не подал…
— И что у вас такого важного и срочного товарищ Фриновский? — добродушно щурясь, поинтересовался Хозяин…
— Для проверки полученных мною данных я выехал в Ленинградский погранокруг. Двое суток выходил в море, как и мне было предписано На вторые сутки встретил в нейтральных водах шведское судно. С него — на наш пограничный катер пересела боевая группа вместе с имеющимся у них грузом. Восемь больших объёмных сумок. Эти сумки было переданы мне и привезены мною сегодня в Кремль. Они находятся в грузовой машине у подъезда. Под охраной. В шести сумках — золото в монетах и слитках и валюта. Фунты, доллары, марки, франки… Вот общая сумма в этих сумках… — закончил первую часть доклада Фриновский и протянул листок Сталину. Тот начал читать и брови его удивлённо поднялись вверх. Вождь посмотрел на Фриновского:
— Написанное здесь соответствует тому, что в ваших сумках? — спросил заинтересованно Хозяин. Фриновкий кивнул и продолжил:
— Я не пересчитывал всё, но и золото и валюту видел в каждой сумке. Отдайте распоряжение — пусть сотрудники наркомата финансов примут и посчитают… Вождь нахмурился, а Фриновский продолжил:
— А в двух сумках — личный архив това… — господина Троцкого… — поправился он — вернее самая важная его часть: личная переписка и списки его сторонников у нас в Советском Союзе. С указанием должностей и адресов… Вот тут Сталин удивился по настоящему!
— Архив? — изумлённо протянул он… — А как он оказался у этой… — боевой группы? И требовательно впился взглядом в глаза Фриновского. Тот постарался выдержать этот яростный напор…
— Изъяли у Троцкого из его места проживания — с усадьбы в Швеции.
— А что с самим Троцким? — свистящим шепотом процедил Сталин.
— По докладу старшего группы у Льва Троцкого не выдержало сердце. То ли от волнения; то ли от усталости; то ли от нежелания расставаться с архивом — старший группы ушёл от ответа, не смотря на мои прямые
— А кто разрешил устранить Льва Троцкого?! — зло прохрипел он.
— Решение принял старший боевой группы — "Странник" — выдохнул сдавленно Фриновский. Сталин было обмяк, но тут же вызверился:
— А почему вы не поставили меня в известность о ваших контактах с "Странником"? Но тут уже первый зам наркома пришёл в себя:
— Не было никаких контактов товарищ Сталин! Ко мне поступила информация. Не проверенная. Зная о том — как вы относитесь к не проверенной информации — решил сначала проверить, а потом доложить результаты! Проверил — информация подтвердилась. И я сразу же к Вам — доложить! Вождь отшагнул от Фриновского; окинул его злым взглядом и отвернулся, пробурчав раздражённо:
— Умные все вокруг — один товарищ Сталин дураком выглядит!
— Это ещё не всё товарищ Сталин… — произнёс ему в спину Фриновский. Сталин резко развернулся:
— И что у вас ещё товарищ первый зам наркома? — бросил он ехидно. Фриновскому вдруг стало по мальчишески обидно: тут рвёшь жилы на работе; трудишься на износ, себя не жалея; даёшь результат, а с тобой — как с сопляком каким то! Но подавил в себе возмущение, тем более знал от Степанова — он мешает Сталину и тот только ищет повод. На душе, вдруг, стало легко-легко: скорее бы ГАВЕН дал добро!
— Мне нужно срочно, сегодня же выехать в Ленинград! Завтра-послезавтра на внешний рейд встанут — по сведениям от "Странника", переданного мне командиром боевой группы, прибывшие из Швеции пароходы с грузом для Советского Союза… Один пароход с шарикоподшипниками; один — с алюминиевыми листами для самолётов и три парохода с оборудованием завода под ключ — по производству подшипников. На пароходе с оборудованием завода — четверо специалистов по сборке и наладке. Пароходы после выгрузки переходят в собственность Советского Союза…
Брови Вождя взлетели вверх; на лице отразилось нешуточное изумление! Прошло несколько некоторое время, прежде чем Сталин спросил обычным тоном, справившись с растерянностью:
— И что же хочет в замен "Странник"? Фриновский ответил дерзко:
— "Странник" передал через командира группы: Это возвращается то, что было украдено иудеями у Советского государства! И добавил уже спокойнее — Я прошу вас дать указание наркому железных дорог о выделении необходимого количества эшелонов для быстрого вывоза груза с пароходов из Ленинграда и указание в Ленинград о беспрепятственной выдаче мне всего необходимого количества вагонов и паровозов, имеющихся в наличии в городе Ленинграде!
— А к чему такая срочность в вывозе грузов? — вновь поднялись вверх брови Хозяина. Фриновский терпеливо объяснил:
— Как вы знаете, Франция в 1930 м году; Америка в 1931 м году и Англия в 1933 м году приняли золотой запрет в отношении СССР, по которому мы не можем покупать товары за границей за золото. Только в обмен на пшеницу и частично лес, да и то по заниженным ценам. А подшипники и, тем более, алюминий — я уже не говорю о заводе, являются стратегическим сырьём и продаже нам не подлежат. Совсем! Вот поэтому нужно быстрее вывезти всё это из Ленинграда — подальше от ненужных глаз! Сталин вновь стал наливаться гневом: