Казнить! Нельзя помиловать!
Шрифт:
— Товарищ Фриновский… — начал торжественно Вождь — есть мнение назначить вас наркомом внутренних дел…
И бросил острый взгляд на претендента — как бывший первый зам, а ныне советский пенсионер, среагирует на такое предложение?
— Товарищ Сталин… — осторожно начал Фриновский, глубоко вздохнув, как перед прыжком в воду — я очень горд оказанным мне доверием и ВАШИМ предложением, но я категорически отказываюсь от него отказываюсь! У Сталина, добродушно попыхивающего трубкой, эта самая трубка чуть не выпала изо рта! Но справился — подхватил…
— Вы игнорируете мнение партии? — вкрадчиво спросил Хозяин.
— Не игнорирую — товарищ Сталин, но считаю — не достоин! Я знаю свой уровень и знаю свой потолок! — твёрдо ответил Фриновский, чем снова вверг Вождя в немалое удивление…
— Не
— Насчёт поговорки я с вами полностью согласен товарищ Сталин — не сдавался пенсионер, заставив Хозяина нахмурится — только один обожжёт горшок так, что это будет произведение искусств; второй — так что его и на стол не стыдно будет поставить, а третий — так, что только и за водой с ним можно будет ходить. Да и то в темное время суток… Сталин осмыслил сказанное и расхохотался примеру…
— По мне — товарищ Сталин лучше быть хорошим первым замом наркома, чем плохим наркомом… И добавил негромко — как Ежов… Воцарилась напряжённая пауза, которую прервал Фриновский:
— Моё мнение — товарищ Сталин: на пост наркома лучше всех подойдёт товарищ Берия… Мне кажется — он справится лучше всех. А партия ему поможет: поддержит, поможет, направит… — повторил он слова Вождя. И вновь удивил Хозяина! Сталин чуть склонив голову на бок рассматривал пенсионера, словно какую то диковинку…
— А на какой должности — как вы считаете, вы сможете принести максимальную пользу нашей стране и нашему народу товарищ Фриновский? — наконец то прервал затянувшуюся паузу Сталин…
— Я хотел бы уйти на пенсию и поработать на даче; отдохнуть, но в виду сложной текущей обстановки… На свой прежней должности товарищ Сталин. Но, пока она будет временно занята — я мог бы поработать непосредственно с созданным мною аналитическим отделом… — предложил Фриновский. — Тем более его нужно укрупнить: тех сотрудников, что в нем есть, явно недостаточно… Сталин немного подумал и сказал, глядя в глаза "пенсионеру":
— Идите и работайте товарищ Фриновский, как вы считаете нужным. Товарищ Ежов сегодня же получит необходимые указания. И уже в спину уходившему Фриновскому бросил властное:
— Надеюсь ВАШ горшок будет произведением искусств!
Глава тринадцатая
Дорогу осилит идущий…
В кадровой системе НКВД произошли перемены, не зависящие от наркома Ежова… Берия бы назначен на должность первого зама наркома, с присвоением звания комиссар первого ранга… Понижение по телефону — до комиссара третьего ранга, Сталин "забыл", но зато Берия помнил, что Хозяин ничего не забывает… Фриновский вернулся в наркомат в своём прежнем звании и должности зам наркома, но без конкретной должности: вроде как министр без портфеля… Старшие сотрудники насторожились, а когда Фриновский пошёл по отделам: сначала присматриваясь, а потом и забирая в аналитический отдел приглянувшихся ему сотрудников — вокруг него заклубился рой заинтересованных… Первыми, как водится — "поставили нос по ветру" евреи. Неназойливое внимание; готовность угодить и выполнить любую просьбу; приглашение на званные мероприятия и торжества… Фриновский внимал; улыбался шуткам; делал заинтересованное лицо и… продолжал вести СВОЮ линию. А отдел? Отдел расширялся; обрастал новыми штатами; отделениями… И уж совсем удивил всех имеющих доступ к информации (а шила в мешке не утаишь) созданный им отдел физической защиты размером в целый взвод! Доброжелатели — в лице Ежова, доложили Сталину. Тот вызвал Фриновского. Министр без портфеля объяснил: согласно предложения "Странника" им будут переданы ещё три-четыре завода под ключ. Необходима охрана эшелонов; охрана начальника отдела и его заместителя — разъезжающих по стране… Ещё не хватало, чтобы их зарезали в поезде или в городе какие-нибудь бандиты! Сталин согласился и задал — так, между прочим, вопрос: а не отразится ли арест Фриновского на отношениях "Странника" к руководству СССР? Фриновский пожал плечами и ответил: Так меня же освободили из под ареста и даже извинились… Думаю — "Странник" будет продолжать сотрудничать. Через меня…
А
В особняке крупнейшего германского промышленника царил траур вперемешку с нешуточной паникой… Любимая правнучка главы рода и промышленного концерна — прекрасное белокурое чудо восьми лет отроду, умирала… Гувернантка допустила лёгкую простуду; вовремя о ней не сообщила личному врачу семейства; тот, когда узнал о болезни — понадеялся на свой врачебный опыт… Результат — воспаление лёгких, перешедшее в крупозное воспаление и все с ужасом ждали закономерного конца — ураганного отёка измочаленных болезнью лёгких! Гувернантка исчезла из особняка — по видимому навсегда; на очереди был и личный врач… Даже запоздавший консилиум ведущих врачей уже не мог ничего сделать — только разводил беспомощно руками… Но гонорары за консультацию взяли — не погнушались. Капитализм… Глава семейства сидел у себя в кабинете и неотрывно глядел на портрет любимой правнучки. И с ужасом ждал, что вот — раскроется дверь; войдёт секретарь и шепнёт: Она скончалась… И дверь открылась…
Седой старик поднял полные боли и страдания глаза. На пороге стоял… Нет — не его секретарь… Глава концерна напрягся — кто это?
— Карл… — негромко спросил незнакомец — ты хочешь увидеть свою любимицу здоровой? Старика словно подбросило из кресла!
— Что нужно сделать герр Николсон?! — выдохнул прадед.
— Отдайте распоряжение: пусть принесут в пустую комнату три тазика с горячей водой и один пустой; губку для мытья тела; два стакана; чайник с кипячёной водой; кувшин для воды; два больших банных полотенца и два обычных; нож или ножницы; одежду для девочки и одежду для меня — на первое время. И пусть поставят в комнату обычный стол. Посередине комнаты. И пусть сделают это быстро, Карл — время работает против нас! Глава дома распрямился; начал на кнопку звонка и отдал приказание секретарю: что нужно сделать — Немедленно!
Старик узнал незнакомца: почти полгода тому назад он вот так же вошёл к нему в кабинет и уговорил его продать шведской фирме новые металлорежущие станки, выпускаемые его концерном. И высыпал ему на стол горку изумрудов, алмазов, рубинов… Это аванс… — небрежно бросил "швед" на неплохом немецком. Да какой он швед — подумалось тогда старику, но этот "швед" был так убедителен… И глава концерна согласился. А потом в его конторе появились эти всепроникающие жиды и был составлен и подписан контракт. С шведской фирмой-посредником. На закупку и поставку завода по производству металлорежущих станков. Под ключ. Со всей документацией… И вот этот "швед" снова возник — уже в его доме. А утопающий хватается за соломинку…
Я уверенно пошёл по коридорам к детской маленькой больной. У двери — охранник. Увидел меня, встал, закрывая собой дверь, но увидев жест хозяина — шагнул в сторону. Открыл дверь — в нос ударил запах лекарств, мерзкая вонь гнили и тяжёлый запах смерти… Окна в комнате прикрыты шторами; в комнате полумрак… У стены сидит пожилая сиделка, неотрывно глядящая на детскую кровать. А на ней… Укрытое одеялом по самое горло, в глаза сразу же бросилось Нечто… Тонкие, словно высушенные прутья, невероятно худые ручки; синюшное, в отёках, лицо посмертной маски какого то монстра, а не маленькой девочки и почти полная неподвижность… Так — изредка, еле-еле, почти незаметно, поднимется на несколько миллиметров одеяло и бессильно опадёт. Да как же её довели до такого состояния?! Шагнул в комнату — сиделка вскочила и что то залепетала, обращаясь к хозяину. Я повернулся к хозяину и бросил жёстко:
— В комнату принести большие мешки; сложить в них всё, что есть в комнате. ВСЁ! Вывести на свалку и сжечь! Обои со стен тоже содрать и сжечь! После этого вызвать дезинфекторов и всё здесь обработать как следует! И спросил у хозяина — Комната готова? Тот повернулся к своему пожилому секретарю. Тот молча кивнул. Я подошёл к кровати; откинул одеяло и подхватил с кровати худенькое тельце. Боже мой — какое оно лёгкое! Развернулся и понёс безвольно повисшее на моих руках тельце к выходу из комнаты, бросив на ходу — Ведите… В коридоре к старику бросилась молодая симпатичная, но совершенно растрёпанная немка. Вцепилась в него как клещ и закричала: