Казнить! Нельзя помиловать!
Шрифт:
Проехал несколько кварталов; заехал в тихий дворик… В невидимость и к временному пристанищу Фриновского. Поднялся на этаж — у двери сотрудник НКВД. "Попросил" разрешения войти — он любезно подвинулся в сторону. С остекленевшими глазами… Осторожно приоткрыл дверь и скользнул внутрь, быстро прикрыв за собой дверь. Прошёл в зал — картина Репина "Не ждали"… В зале всё разбросано по полу; идёт форменный обыск; жена Фриновского испуганно сжалась на диване, а сам Михаил Петрович сидит на стуле посередине комнаты. Руки скованны за спиной наручниками… О…! Я кажется успел к самому интересному действу! К сидящему пенсионеру наклонился старший майор госбезопасности… Ба… — знакомое лицо! Богдан Кобулов! Тот самый, который хотел преградить мне дорогу к Нине Берия, которую я вознамерился пригласить на горский танец лезгинку с дамой… Наклонился к арестованному
— Давай, сволочь — признавайся! Как ты связывался со своими хозяевами — иностранный шпион! Фриновский поднял голову:
— Я не шпион! — процедил он сквозь зубы. Кобулов осклабился презрительно ему в лицо, прошипел, как разъярённый варан:
— Не хочешь говорить где у тебя тайники тварь?! Жаль — Товарищ Берия не разрешил тебя трогать, а то бы ты у меня сейчас сапоги лизал и соплями кровавыми умылся! Ну ничего: товарищ Берия с тобой поговорит, и если он не услышит ответов на свои вопросы — попросит меня, чтобы Я их от тебя получил! Ты у меня верещать будешь как свинья; умолять меня будешь на коленях; скажешь всё, что знаешь и того, что не знаешь — мамой клянусь, да! И похлопал Фриновского ладонью по щеке… И Фриновский дрогнул! Поплыл… — всего на несколько мгновений, но Кобулов это уловил! Заржал довольный…
— Давай, говори — шпион иностранный! На кого работаешь скотина?! Фриновский промолчал — что он мог сказать? Вернее — сказать он мог многое! А мне это нужно? Да и этот гад — Кобулов: что то рано себя почувствовал вершителем судеб человеческих! А это тебе не покорная Грузия и не гордая своими прошлыми воинами Армения. Это — РОССИЯ! Здесь привечают любую нацию и народность; относятся с пониманием к обычаям и религии… Но и спрашивают с зарвавшихся — рано или поздно, но спрашивают! И с тебя спросят Кобулов — в 1953 м году! Ты будешь правой рукой Лаврентии Берия и его ближайшим помощником… Вернее — уже не будешь! Зря ты так с нашим Фриновским, ой зря! Думаешь, если пенсионер, так и слово за него сказать некому? Ошибочка твоя — товарищ старший майор! Делать мне здесь нечего — всё ясно. Нужно выбраться из квартиры и начать действовать, иначе превратят Фриновского в мешок с костями и страшной болью внутри… И начнёт он говорить… И расскажет. ВСЁ!!! Кобулов, не дождавшись ответа и каких либо действий со стороны Фриновского, недовольно выпрямился и отошёл к сотрудникам, проводившим обыск. На пол летели книги; вещи из шкафов; листы бумаги, не заслуживающие внимания… Из коробочек и баночек высыпались на пол соль и сахар; чай и специи… Сдвигались с места тумбочки, столы, шкафы, кровать… Всё ощупывалось, обследовалось, простукивалось…
Подошёл на цыпочках и склонился к уху поникшего Фриновского…
— Держитесь товарищ Фриновский… — прошелестело в его ухе — мы своих не бросаем! Пенсионер вскинул голову и столкнулся с заинтересованным взглядом старшего майора. Тот бросил насмешливо:
— Что, пенсионер — решил сознаться во всём?! Давай — признавайся — бить меньше будем! Фриновский скривился презрительно:
— Ещё не вечер майор… Посмотрим ещё — чья возьмёт! Кобулов метнулся к Бывшему первому заму и схватил его за горло! Сжал пальцами гортань так, что Фриновский захрипел, а из глаз брызнули слёзы.
— Твоё счастье, что товарищ комиссар второго ранга запретил тебя трогать при аресте! — прошипел он свирепо — но ничего: это не надолго. Вот поговорит с тобой товарищ Берия, а ты позапирайся! Душевно тебя прошу — как брата! Не рассказывай товарищу Берия ничего!!!
Ладно — дальше мне не интересно. Выскользнул из квартиры — сотрудник, на выходе, так же "любезно позволил" мне покинуть место, где рушатся все надежды… Поднялся на несколько ступеней вверх и встал вплотную к перилам. Подождём… Пока ждал — думал: как лучше поступить? Время шло; сознание просчитывало варианты и вариант освобождения из под стражи, с дальнейшим побегом, отметался начисто! Оставалось одно — идти на риск! "Отпустить" Фриновского к Берия — авось тот не станет сам избивать арестованного… А дальше — там есть разные варианты! А пока — ждём… Через некоторое время из квартиры вывели Фриновского с закованными за спиной руками и накинутым на плечи плащом. И повели вниз — к машине… А я? А я остался ждать. Ещё минут через тридцать-сорок из квартиры вышел старший майор с сотрудниками. Сотрудники, как водится — недовольны и с
Несколько низших чинов поспешили вниз по лестнице — ну там дверь из подъезда открыть начальству и любопытных загнать в квартиры! Остальные сосредоточились несколько сзади, чтобы не мешать высокому начальству своим присутствием… Кобулов оторвал ногу от пола, чтобы поставить её на ступеньку лестницы, ведущей вниз, но запнулся и полетел вниз, кувыркаясь! Прокатился до промежуточной площадки и затих, с вывернутой под невероятным для живого человека углом. Сотрудники, застывшие на лестничной клетке, гурьбой рванулись вниз и замерли, у распростёршегося на площадке тела, не решаясь подойти. Наконец, один из грузин, припал на колено; пощупал пульс и, с ужасом подняв голову, сдавленно прошептал — Он мёртв…
… Кобулов поднял ногу, намереваясь опустить её ниже — на ступеньку, как я ударил его по шее ребром ладони: быстро, сильно — ломая шейные позвонки! Ребро ладони прямое, так что удар по шее не будет отличаться от удара шеей о ступеньку, да, к тому же — я постарался подправить полёт тела так, чтобы на шее были следы от грязной лестницы… Хрустнули кости; тело кувыркнулось вниз и покатилось по ступенькам. И распростёрлось на лестничной площадке между двумя пролётами изломанной куклой, при взгляде на которую любому становилось ясно — это не жилец! А вот хруст шейных позвонков сотрудники услышали тогда, когда тело катилось вниз. Кто то услышал, а кто то и вовсе ничего не услышал — я постарался! На площадке столпотворения, а я спустился вниз; перелез через перила на нижний пролёт — некогда мне ждать, пока народ рассосётся, да проход освободит… Вышел из подъезда и потрусил к своей машине… Зашёл в проход-колодец; вышел из невидимости; сел в свою машину и поехал к Красной площади. Надо в Кремль попасть — звонок сделать товарищу Сталину. Из города проблематично выйти на кабинет товарища Сталина, да и не впечатлит его такой звонок, а вот из Кремля…
В кабинете Сталина прозвенел звонок телефона. Сталин удивлённо поднял бровь — внутренний… Кто мог его беспокоить, минуя Поскрёбышева? Заинтригованный — поднял трубку…
— Сталин слушает… — бросил привычно сдержанно…
— Товарищ Сталин… — раздался в трубке незнакомый голос — это "Странник"… Сталин поневоле вздрогнул: "Странник" в Кремле? А голос, меду тем, продолжил говорить: холодно, отстранённо:
— Сегодня сотрудниками органов госбезопасности арестован в квартире, снятой для своего проживания, взамен добровольно сданной в АХЧ, бывший первый зам наркома НКВД Михаил Петрович Фриновский. Руководил арестом и обыском старший майор Кобулов… Сталин было открыл рот, то ли намереваясь задать вопрос, то ли что то ответить, но собеседник не дал, продолжив:
— Мне очень странно — вы, получается, таким образом благодарите преданных вам, партии, советскому народу сотрудников, которые очень много сделали для вышеперечисленных. В том числе и материально. И могли бы ещё много сделать. В будущем! А их — в НКВД под арест! Но… Если это не вы отдали приказ об аресте или санкцию на арест, то я ещё более удивлён: как и кто может в ВАШЕМ государстве арестовывать людей такого уровня без вашего согласия? Или пенсионер НКВД такого уровня — уже не фигура? Я удивлён этим — товарищ Сталин… — в голосе собеседника зазвучала ирония, а затем голос в трубке заледенел; зазвенели стальные, властные ноты:
— Я удивлен. Более того — я огорчён этим. ОЧЕНЬ ОГОРЧЁН! Сталин снова открыл рот, но в трубке раздались гудки — "Странник" положил трубку. Где то здесь — в Кремле! Вождь с каким то странным недоумением-обидой посмотрел на трубку в руках, словно ожидая, что вот она сейчас снова заговорит. Но трубка только гудела длинными гудками. Сталин положил трубку и поднял другую…
— Соедините меня с Берией! — бросил он резко. — Срочно!
Берия, вальяжно откинувшись на стуле назад, словно сидел в удобном и мягком кресле, высокомерно и насмешливо глядел на сидящего напротив него Фриновского: со скованными за спиной руками и сгорбленной фигурой. Пенсионер опустил голову, чтобы не видеть довольную ухмылку, ещё вчера — его подчинённого. Формально подчинённого, но всё же… В кабинете, после нескольких минут напряжённой тишины, раздался весёлый, полный издевательской вежливости, голос Берии: