Казя теперь труп
Шрифт:
Пытаясь разъяснить остальным суть проблемы с коровой, Зар с Квазаром вновь углубились в сложную математику, и остановить их смог только Лекс, который вдруг сообразил, что только он один так и не слышал историю Тик-Тик, поскольку спал. Милаш позвонил в колокольчик, призывая всех замолкнуть.
– Мы должны еще раз послушать Тик-Тик, – провозгласил Милаш. – Корова подождет. Тикуша, пожалуйста, повтори для Лекса, как Алинка стала призраком и испарилась.
– Что-о-о?! – взвыл Лекс. – Как? Алина-а-а… Почему вы молчали?!
Оленька виновато вздохнула. Акакий Акакиевич дружески приобнял Лекса – хотел за плечи, но из-за разницы в росте получилось неловко: как бы за грудки обхватил, повыше талии.
– Мы знаем, что это твоя подружка, что ты ее любил и…
Лекс вывернулся, отбросил Какаку:
– Да что ты несешь?
– Ты любил ее как сестру, – быстро нашлась Оленька, – И вы дружили, это же нормально! Но так получилось, что…
– Да как получилось-то?
Тик-Тик собралась с духом и повторила историю. В тот злополучный день они дошли до «Кази и Кузи», а за ними по пятам следовала вьюга. «Вьюга во Мгле» – такими словами смогла описать происходившее Тик-Тик. Алинка вошла, двигалась она, словно в трансе, и на вопросы Тик-Тик не реагировала. Едва они оказались внутри, как входная дверь хлопнула. В кафе ворвалось нечто, подобное плотному вихрю. Тик-Тик в ужасе отпрянула, ее не задело. А вот Алинку-Малинку вихрь этот долбанул, подхватил и швырнул в сторону лестницы, ведущей в подвал. Уже в полете Алина стала призраком. А при ударе рассыпалась на мелкие кусочки, которые стали лопаться, словно мыльные пузыри, и исчезла. Один пузырь коснулся мизинца Тик-Тик. Мизинец взорвался, и это стало последней каплей. Тик-Тик так испугалась, что вспомнила об этом уже позже, при пересказе истории – оттого и потеряла форму вторично.
– Вот у меня теперь как, – Тик-Тик продемонстрировала слегка исковерканную левую кисть. – Это я пытаюсь заново отращивать палец, но пока не особо получается.
– Капец, – сказал Лекс. – Капец. Алинка…
Некоторое время он сидел, замерев и переваривая услышанное. Потом спросил:
– А вихрь?
– Что – «вихрь»?
– Ну, кто управлял этим вихрем? Или кто вошел следом? Вообще, что дальше было?
– Ничего не было, – покачала головой Тик-Тик. – В один момент все окончилось. Я бросилась вон из кафе. Понеслась к тебе. По подземному проходу – вниз, к универу. Я не думала, что меня пустят, но собиралась стучать, барабанить в дверь, – даже трудно сказать, что собиралась делать, просто бежала, и все. А дверь меня спокойно пустила, едва я приложила студбилет, вот так…
Тик-Тик вытянула длань и продемонстрировала, как именно приложила студбилет.
– Удивительно, да?
Как раз тут удивительного ничего не было, Лекс всегда именно так и проходил.
Глава 20
Некуда идти, нельзя возвращаться
Люди бывают смелые от смелости и смелые от безрассудности. Так, по крайней мере, считала Казя.
– А я какая? – прошептала она, когда спустя шагов десять, пройденных по ниточке из могилы Алинки-Малинки, обнаружила, что идти далее некуда.
Вокруг нее плотной стеной стоял туман, царило полнейшее беззвучие, а браслет не светился. Пришлось остановиться.
– Да никакая я. Дура я! – расстроилась Кассимира. – Куда пошла? Эй, есть тут кто? Ау-у-у!
Никто не ответил.
Казя внимательно изучила все подвески на браслете и потерла одну.
– Морковку хочу! – пискнул кто-то.
«Неужели сработал эффект лампы Аладдина?» – с удивлением подумала Казя и потерла сильнее.
– Дай морковку!
У Кассимиры морковки не было, о чем она с сожалением в голосе и сообщила подвеске. Была бы – дала бы. Спросила:
– А вы можете подсказать, куда мне идти?
– Нет.
– А чем-то помочь можете?
– Да.
Пауза.
Затянувшаяся такая пауза.
– А чем?
– Могу прошлое показать. Хочешь?
Казя тоже решила перейти на «ты», расслабилась немного:
– Покажи!
– Ща. Айн момент.
На клочья тумана в полуметре от Казиного лица кто-то невидимый набросил кляксу-одеяло, на котором проявилось некое размытое изображение. Плотного сложения мужчина шел по кладбищу. Показывали его со спины, но Кассимира вмиг узнала бомбер с рыбами, который был на Фёдре в день их знакомства. В кадр-кляксу вошла вторая фигура, в белом саване не саване, мантии скорее. Короче, в некой белой хламиде.
Фёдр обернулся – это оказался действительно он – и постучал рукой по воздуху:
– Вот тут дыра. Сначала была шероховатость, я не стал вам писать. Потом маленькая дырочка образовалась. Я решил проверить весь купол и потом уж вам сообщить, со всеми подробностями. Но верхнюю часть я не знал, как проверить, летать-то я не могу. А сейчас вот. Переживаю ужасно.
– Ничего, я сейчас латку поставлю, – отозвался белый. – А вам дам кое-что, что позволит вам временно закрывать такие проблемы. Кто-то или что-то проникало сквозь эту дыру? Она большая.
– Да, проникало, – признался Фёдр. – Корова проникла.
– Корова? Живая? Купол ей не помеха, но тут же ограда.
– Сдубленная, – вздохнул Фёдр. – Уж простите, не стал я выдавать своих, думал, обойдется. Игнат ее протащил. Для Тани. Но корова сгнила, а кто ее молоко успел выпить, тот… Виноват я! Кабы…
– Ничего, ничего, – перебил его белый. – Кто сгинул, туда тому и дорога. Впредь так не поступайте, сразу обо всем докладывайте. А я позабочусь о вашем повышении.
Изображение исчезло. Казю опять окружал сплошной туман.
– Спасибо, интересный видос. Кто снимал, если не секрет?
– Морковку хочу!
– А ты кто? Ты где? Ты призрак? Ну нет у меня морковки. Лепешкой могу угостить.
Казя сняла рюкзак, дабы извлечь лепешку. Чтобы взять угощение, ее собеседник выйдет из тумана, и она его увидит.
Первым делом она вытащила из рюкзака зайца Кузю. Тот шевельнул ухом. Показалось? Или невидимый призрак пошевелил ухом ее игрушки? Она замерла.
– Лепешку дай! – сказал заяц.
– Ну вот, у меня шизофрения! – расстроилась Казя. – Надо же. Со мной даже в детстве игрушки не разговаривали! А тут вон…
– Я не игрушка, – возразил Кузя.
– А кто ты?
– Я твой фамильяр.
– Кто-о-о? Однофамилец, что ли?
– Фамильяр. Помощник. Личное тотемное животное ведьмы.
– Но я не ведьма!!!
– Ой, всё.
Казя совсем-совсем расстроилась. Ладно, она теперь мертва. Но становиться еще и ведьмой-шизофреничкой, которой мерещатся говорящие зайцы? Лучше уж сгинуть.
– Кстати, – сказал Кузя. – Если не хочешь тут сгинуть, немедленно сними кроссовки, которые уже пропитались холодом, и быстро уматывай по ниточке.