Казя теперь труп
Шрифт:
Друзей Лекса его будущее, похоже, не волновало. Зар крепил к большой магнитной доске результаты своих исследований. Квазар ему помогал. Тик-Тик выбирала тарталетку. Оленька сотворяла чай.
– Надеюсь, никто не будет против, если я закурю? – будничным тоном спросил Какака, извлекая из кармана любимую трубку.
Глава 19
Улики и факты
Долгоногая и длинноносая секретарша метафизического факультета занималась на рабочем месте наращиванием
– Ногти, ногти, ноготочки, вы растете как цветочки…
– Простите, если отвлекаю, – начал Лекс, – но могу я задать вопрос?
– Ка-а-анешно, – протянула секретарша, не отрываясь от созерцания любимого мизинца и продолжая шевелить губами.
– Мне сообщили, что меня отчислили. Но э…
– О, поздравля-а-а-ю!
– Но это недоразумение! Тут не с чем поздравлять!
– О, простите, тогда соболе-е-езную.
– Послушайте, у меня проблема!
Секретарша наконец оторвалась от маникюра и с любопытством уставилась на студента, нарушившего ее покой.
– Какая проблема?
– Меня отчислили! А я не виноват.
– Но вас никто не обвиняет, – с изумлением заметила секретарша.
– Но меня отчислили!
– И что?
– Я хочу продолжать учиться. Послушайте, так получилось, что я заснул на несколько месяцев и не мог проснуться. Но теперь я проснулся и хочу учиться.
– И что вам мешает?
Лекс мысленно взвыл и протянул дебилке-секретарше пергамент:
– Вот что мешает.
Длинноносая вздохнула, развернула свиток и принялась читать вслух:
– «Вечным сном, силы небесные либо бесные тому причиной, неведомо, уснул студент первого курса метафизического факультета Подпущинского университета Йоки Алексей Таганов. По причине вышеизложенного он отчислен. Однако, отойдя ото сна, господин Таганов изъявил непоколебимое и достойное всяческих похвал желание учиться далее, а также решительную готовность сдать все экзамены пропущенной летней сессии до наступления зимней сессии, дабы не отставать от своего курса. По причине вышеизложенного отчисление отменяется».
– Ч-ч-что? Но там этого не было!
Лекс принял пергамент и принялся перечитывать его, икая и моргая.
– С вашего позволения, молодой нечеловек, я вернусь к работе над собой…
– Ка-анешшш-но… – промямлил Лекс. – Простите, что отвлек.
И вышел, продолжая икать.
Привыкнуть к правилам По-Мира – тот еще квест!
Собрать всех на «рабочее заседание», посвященное уликам по делу о пропавших мертвецах, удалось, только когда в мире живых наступило пятнадцатое октября.
В Пущино было сыро и ветрено. Дерева активно роняли листву, Луна и Солнце кегельбановыми шарами катились по заданным траекториям, магазины и
Под Пущино было сухо и покойно. Студенты посещали лекции, преподы вбивали им в головы всяческую хрень, в левом крыле общежития появилась рыженькая кошка – появилась и исчезла. Кают-компания Калейдоскопа в очередной раз слегка преобразилась: овальный стол сдвинулся в угол, уступив центр зала уютным креслам и большой белоснежной доске.
Оленька объясняла Гусару, что значит «кофе-брейк». Какака любезничал в уголке с Тик-Тик. Микулаш Бржиза раскладывал на столики у кресел блокноты, перья и чернильницы. Зар поздравлял Лекса с восстановлением и пояснял, по каким принципам меняются резолюции в официальных пергаментах. Квазар запаздывал.
На отдельном столе лежали «улики»: крышка от кастрюли, кринка с образцом туши коровы, чайная ложечка с высохшим кофейным ободком у черенка, бронзовый колокольчик и большая тетрадь, из которой торчали разноцветные закладки. Тетрадь сама по себе уликой не была, в нее Лекс и Тик-Тик записывали свои наблюдения. Колокольчик также не был уликой, просто лежал на столе – и все.
Наконец, все собрались и расселись. Слово взял Милаш.
– Начнем с хронологии событий, – сказал он. – Прошу внимания на доску. Пятое сентября прошлого года. Появление Кассимиры.
– А при чем смерть Кази? – удивился Лекс. – Началось-то все позже.
– Не факт, не факт, – возразил Милаш. – Странности на вашем кладбище начались именно с нее.
– Да не было никаких странностей!
– Как же! Дом-куб – раз. Где это видано, чтобы новопреставленный мертвяк в момент возводил себе дом, да еще куб, да еще без входа-выхода?
Лекс вынужден был согласиться с Микулашем.
– А как она лихо уходильнила? В момент. Ты сам рассказывал. Только ваша травница Станислава ей подсказала, так девчонка – фьють! – и умотала. Вторая странность.
И вновь Лексу оставалось только кивнуть.
– Вернулась легко – это бывает, тут я странного не вижу. Но она возродила почти раззыбившийся дом – чужой дом. Я подчеркиваю, чужой! Кто-нибудь из нас слышал о таком?
Никто, кроме Какаки, о таком не слышал.
– И последняя странность: еда. Кофе, сахар, лепешки, джемы…
– Но это-то как раз не сложно! – возразила Оленька. – Я же умею.
– А сколько сил и лет ты потратила, пока научилась?
– Это да…
Вскоре на доске нарисовалась следующая хронология событий…