Кедровое солнце
Шрифт:
– Что, для Настьки насобирал, да? – кивнул Васька на букетик, глубоко засовывая руки в карманы штанов.
– Чего-о? – смутился Сергей. – Была нужда… Просто показать хотел.
– Знаю я… – Васька лениво отвернулся.
– Ничего ты не знаешь, – Сережа посмотрел на букетик и швырнул его за бочку с водой, стоявшую под угловым сливом. – Я скворцов сегодня видел.
– Нy? – так и прянул к нему Васька. – Где?
– В релке… Возле дупла.
– Ага, значит, холодов больше не будет.
– Не должно.
Рыжие заплатки с Васькиного
– Айда покурим? – предлагает Васька.
– Не хочу.
– Нy, а я пошел.
Перед самым классом Сережа сталкивается с Марией Ивановной. Внимательно оглядев его с ног до головы, классный руководитель неожиданно говорит:
– Молодец, Тухачев! Спасибо…
– За что? – искренне удивляется Сергей.
– А за то, что ребят в школу переправил.
– Ерунда, – небрежно отмахивается Сережа и входит в класс.
– Молодец, Тухачев! Спасибо, – передразнивая Марию Ивановну, насмешливо говорит Настька Лукина.
– А ты успела подслушать? – проходя на свое место, ворчит Сергей. – Нехорошо. За это маленьких бьют и…
– Ой, ой, ой! Как он меня напугал. – Настька сверкает черными глазами, встряхивает длинной черной косой и выбегает из класса. А Сережа достает из портфеля книги и небрежно заталкивает их в парту.
В последнее время у них с Настькой установились странные отношения: если хвалят Сережу – злится Настька, и, наоборот, если в чем-то отличится Настька (ну, например, на уроке пения), недоволен Сережа. За половину дня они успевали столько неприятных слов наговорить, что к последнему уроку смотреть не могли друг на друга. К вечеру все обиды забывались, но утром следующего дня все начиналось снова. И вот теперь Сережа дал себе слово никогда больше на Настьку внимания не обращать…
Начался урок. Вел его Виталий Степанович, совсем еще молодой учитель, симпатичный, с тонкими черными усиками и светло-коричневым южным загаром. Приехал он в Озерные Ключи недавно, из Мелитополя, и сразу же заворожил ребят манерой вести уроки: можно было ходить по классу, пересаживаться с парты на парту, отвечать по учебнику. Особенное расположение Виталий Степанович оказывал Сереже Тухачеву, даже сфотографировал его несколько раз и обещал сделать фотографии, как только купит фотоувеличитель…
– Кто не учил урока? – спросил Виталий Степанович.
Васька Хрущев неохотно поднял руку.
– Понятно. Садись на заднюю парту и учи. В конце урока спрошу… Кто хочет ответить на пятерку?
Конечно, тут же подняла руку Валька Никулина, вечная отличница их класса.
– Кто хочет заработать четверку – приготовиться.
Виталий Степанович поставил в журнал жирную пятерку Никулиной и отвернулся к окну, выжидая, когда соберутся
– Итак, кто у нас идет на четверку? – повернулся и оглядел класс молодыми горячими глазами Виталий Степанович. – Может быть, Паньшин? Не возражаешь?
Петька потащился к доске.
6
Ребятишки из младших классов, поджидая Сережу, сидели на бревнах, подставив солнцу коротко стриженые головы. И стоило ему выйти из школы, как они окружили его, а Вовка Азанов сразу же задал интересующий всех вопрос:
– Сереж, а Борька к нам перейдет?
Сергей и сам думал об этом и больше всего боялся, как бы Борька вообще не убрел домой.
– Там посмотрим, – ответил он Вовке.
Выходя со школьного двора, Сережа заметил, что на некотором отдалении за ними следует и Настька Лукина. «Все, теперь не отстанет», – понял Сергей. А тут еще и Васька Хрущев вразвалочку вышел из своего двора и, словно они век не виделись, небрежно сказал:
– Привет, ковбой!
Сергей промолчал.
– Слышь, Серый,– окликнул его Васька,– дело есть.
Сережа остановился и подождал его.
– Ты велик ещё не обкатывал?
– Нет.
– Как подсохнет, давай в Малышевку смотаемся? Говорят, там хороших вислокрылых голубей продают. Купим себе по паре, а Оська пусть локоть грызет…
– Давай! – обрадовался Сережа, и они тут же обговорили детали предстоящей поездки.
– А вы что, точно на Борьке переправляетесь?– спросил Васька.
– Пошли, посмотришь…
Вода немного упала, это Сережа определил сразу: вдоль берега лежали обсохшие коряги, разный мусор и темнела не успевшая просохнуть галька. Что его порадовало еще – Борька торчал на лужайке и уже повернул голову на их голоса.
– Ты думаешь, он к тебе придет? – недоверчиво спросил Васька.
– Должен, – Сергей бросил свой портфель и, подойдя к самой воде, начал звать: – Борька! Бо-орька! Бо-о-о-рька!
Бычок долго вглядывался в противоположный берег, потом сделал нерешительный шаг, другой, вдруг коротко взмыкнул и трусцой побежал к Безымянке. У воды он остановился, шумно потянул воздух в себя и решительно направился к Сергею.
– Нy ты даешь! – восхищенно удивился Васька, когда бычок перевез первых ребят и вновь вернулся к Сереже. – Меня-то перевезешь?
– Спрашиваешь.
И переправа продолжалась. Сережа даже представить не мог, как пристально и неотрывно наблюдают за нею из ближайшего колка два черных любопытных глаза…
Почти неделю перевозил Борька ребят в школу и обратно, и они уже было совсем привыкли к этому, да тут мужики выкроили время и навели новый мост: из широких толстых плах, с красивыми белыми перилами. А Борька еще несколько дней приходил к Безымянке, провожал и встречал ребят, пока не познакомился с годовалым бычком Азановых, с которым они начали пастись на луга.