Кедровое солнце
Шрифт:
– Д-да…
– Ну, садись.
Сережа неловко взобрался на сиденье и испуганно замер, не зная, с чего начинать, но Петька стоял рядом, ободряюще улыбался ему, и страх перед громыхающей машиной постепенно прошел. Он выжал педаль и включил скорость. Когда начал трогаться, двигатель чуть было не заглох.
– Газу! Газу поддай! – прокричал Петька и, перегнувшись, сам рванул ручку газа вниз. – Теперь давай…
Сергей отпустил педаль, трактор сильно дернулся и покатил по полю.
– В следующий раз педаль отпускай плавнее.
Петька шел рядом с трактором, а потом ловко вспрыгнул на грабли и как раз успел
Оцепенение, скованность постепенно проходили, взмокшие ладони на баранке просохли, и минут через двадцать Сережа даже рискнул оглянуться на Петьку. Тот кивнул ему, стряхивая на сторону смоляной чуб: дескать, все нормально, жми в том же духе. И Сережа проехал до самого конца поля, а когда надо было поворачивать, Петька на ходу перебрался к нему и помог сделать разворот.
И вот они идут обратной ходкой, а навстречу Ванька Козел на «Универсале», и Сережа видит, как у него «отваливается челюсть» от удивления, а Васька, дергая ручку, показывает ему большой палец и улыбается во весь рот. Перед Васькой Сереже неудобно: ему сейчас приходится тяжело, а Сережа на его тракторе раскатывает… Он оглядывается на Петьку, но тот одобрительно машет ему, сонно поводя глазами. Последующий разворот Сережа выполняет сам. Впервые к нему приходит сладостное чувство власти над машиной, от которого мурашки бегут по спине, а рука непроизвольно давит ручку газа до упора вниз. Он вспоминает, как очень давно, на катере, Володька Басов дал ему покрутить рогатое колесо – штурвал. Но тогда он кто был – мелюзга и ничего не понял, а теперь…
«Да, учиться надо идти только на тракториста, вместе с Васькой», – решительно думает Сережа, а в это время трактор поравнялся с женщинами. И Сергей вроде бы не смотрит на них, а все-таки видит, как они оглядываются на трактор, что-то говорят, удивленно покачивая головами. Но главное, как на него взглянула Настька! Она даже грабли выронила из рук и что-то крикнула ему, приставив ладони рупором ко рту. Счастливая улыбка до предела растянула его рот, и Сергей долго не мог с нею справиться, со смущенным усердием выравнивая ход вильнувшего в сторону трактора…
А низко над лесом медленно взбухало толстое, белое облако, удивительно похожее на огромный пузатый самовар, из коротенького крана которого вот-вот должна была политься тугая струя воды.
И все еще жара стояла неимоверная.
Луна не вынесет разлуки
1
Огромная луна медленно всплывает из-за сопок, и слабые, прозрачные тени от деревьев невесомо ложатся на землю. Рядом с луною, чуть ниже и правее, ярко горит звезда, и Сергей думает, что если уж выбирать себе звезду, то только вот эту…
Отзвенел такой долгий и утомительный день, заполненный работой. Сереже, вымотанному жарой, наглотавшемуся едких выхлопных газов, ни о чем не думалось, только о своем законном месте на верхней полке в углу вагончика. Сережа так хорошо представлял эту свою полку, что однажды привиделось ему, как он тяжело взбирается на нее, долго укладывает голову на жесткой подушке и блаженно вытягивает разопревшие в сапогах ноги. И вот когда осталось лишь закрыть глаза и плыть, плыть по мягким, дурманящим волнам сна, кто-то неожиданно грубо рванул его за плечо. Сергей вздрогнул и моментально проснулся.
– … царя крестителя, – кричал Ванька, – я из-за тебя в тюрьму не хочу!
Сергей оторопело вытаращился на него.
– Пришел работать – работай! – продолжал разоряться Ванька. – Это хорошо, я оглянулся, а так бы что? Кувыркнулся под грабли, и дело с концом…
– Да ты что, Ваня?
– Ничего! Спать не надо на граблях!
– А я разве спал? – с искренним удивлением спросил Сергей.
– Нет, в носу ковырялся… Только учти, ковырялка, еще раз заснешь – к Мефодию Ивановичу отправлю. Пусть он тебя на волокушу ставит погонщиком, а мне другого прицепщика дает. Я за тебя отвечать не хочу.
И только теперь Сергей понимает, что да, действительно, заснул он на граблях. И тут же представляет, как будет с прутиком в руке погонять быка с волокушей – работа для сопливого пионера, – и как все будут смотреть на него, особенно Настька…
– Ва-аня, честное слово, я не заметил.
– А мне-то какая радость с того? – немного тише говорит Ванька и чумазым кулаком утирает чумазое лицо. – Ты не заметил, я не заметил…
– Ва-ань, я больше не буду, – обещает Сергей.
– Спать надо ночью, – уже совсем тихо ворчит Ванька Козлов, – а не по лесу шататься.
– Я не шатался…
– Ладно, видел я, как ты не шатался. – Ванька прав, и Сережа смущенно отводит глаза. – Полоску закончим, – говорит Ванька напоследок, – передохнем малость.
– А сколько сейчас времени? – спрашивает Сергей, спрыгивая с металлической сидушки, на которую брошена старая, мазутная фуфайка.
Ванька достает круглые карманные часы, щелкает крышкой и важно сообщает:
– Без четверти четыре.
– Всего?! – невольно вырывается у Сергея.
– А ты думал! Солнце-то во-он где, – на всякий случай страхуется Ванька, пряча доставшиеся от отца трофейные часы.
Действительно, солнце еще высоко, а кошенине конца и края нет и пока – не предвидится.
2
Но вот прошел этот день, и наступил вечер, с мягкой прохладой, тишиной над полями и редкими барабанными перепевами козодоев. И, казалось бы, вот она, мечта долгого и изнурительного дня – полка в углу вагончика, ан нет… Пожалуй, и силой не затащишь сейчас Сергея в вагончик, а про сон и говорить нечего – исчез, испарился, словно никогда не тяжелил голову, не смыкал чугунной необоримой тяжестью веки. И ведь радость-то какая: те же поля и перелески, тот же тракторный стан с кухонным навесом, прикорнувшие до утра волокуши, грабли и трактора. Вот, разве, луна…
Сергей с Васькой долго плещутся в ручье, с наслаждением остужая разгоряченные тела.
– Уф, – кряхтит Васька.
– Ур-р! – вскрикивает Сергей – вода обжигающе холодна. Потом они по очереди тщательно растираются полотенцем, все еще не успокоенные, готовые в любой момент снова сорваться в холодный ручей.
– А мы, знаешь, чего сегодня придумали? – с гордостью спрашивает Васька.
– Что?
– Петька протянул от рычага граблей веревку и теперь можно грести одному. Знаешь, как здорово! Я почти весь день один ездил. Только шея немного устала – надо все время назад смотреть.