Кедровое солнце
Шрифт:
Медвяный ветер с полей
1
Отшумели весенние ручьи. Смолкли птичьи брачные песни, покойнее стало в лесу, вдоль и поперек прошитом крепкими ароматами вошедших в силу цветов. Вот уж где приволье, вот уж где раздолье для неугомонных пчел. Проворно обшаривая цветы, пчела-труженица старательно и умело сбирает с них пыльцу, укладывает ее в «корзинки» на своих ногах и стремительно уносит в домик-улей. Знающему человеку по цвету «обножки» нетрудно разобраться, с какого растения собрана пыльца. С цветущей ивы, к примеру, пчелки несут желтые комочки пыльцы, с яблони – светло-серые, а вот на груше пыльца красная, на липе – зеленая, на одуванчике – ярко-оранжевая.
Весна по народной примете закончилась, поскольку в тайге зацвел шиповник. На смену торопливым подснежникам расцвели фиалки, голубые горечавки, лиловыми огоньками вспыхнул первоцвет. На открытых лужайках зазолотились одуванчики, а на межах и у дорог зажелтели нежные хохлатки…
– Гля, Серега, – протягивает Васька желтенький цветок, – чистотел зацвел.
Сережа осторожно берет цветок, рассматривает и отбрасывает в сторону.
– Что, не нравится? – смеется Васька.
– Еще бы! – Сережа передергивает плечами.
– Ты пальцы вытри, а то пузыри вздуются.
Сережа смотрит на пожелтевшие пальцы и трет их о землю.
– Мамка сказывает, что его еще ласточкиной травой называют, – Васька жмурится и переворачивается на спину. – А знаешь, почему?
– Нет.
– Раньше думали, что ласточки собирают сок с чистотела и возвращают зрение тем пацанам, которые слепыми родятся… Во темнота-то была, да?
Сергей не отвечает и с любопытством смотрит на отброшенный цветок.
– Серега, – лениво, в нос, тянет Васька, – твоя очередь коров смотреть.
Вставать не хочется: земля, щедро согретая солнцем, кажется мягкой и уютной, а поднялись они с Васькой в четыре часа утра и теперь глаза сами собой норовят закрыться.
– Сейчас, – тихо отвечает Сережа.
– Смотри, заснешь, – уже из последних сил предупреждает Васька.
И Сергей поднимает голову, некоторое время у него перед глазами плывут круги, потом все становится на свои места, он видит лес, пронзительно-зеленый луг, клином уходящий в сторону Галкиной Ямы, Лельку, лениво пасущуюся невдалеке, и огненно-рыжий шар, стремительно летящий на него. Сережа вновь опрокидывается на спину, и Верный, по инерции перелетев через него, падает на Ваську.
– Пшел! Скотина! – вопит возмущенный Васька и переворачивается на живот, уютно вжимаясь головой в небольшую вмятину на земле.
– Верный, – ласково гладит пса Сережа, – ты где был?
Верный притих, зажмурился, на носу у него Сережа видит присохшие комочки земли.
– Ты за сусликами гонялся, да? – сразу же догадывается Сергей. – А кто будет за коровами смотреть?
И тут он вспоминает, как дедушка вчера вечером наставлял их с Васькой: «Главное, ребятки, не упустите коров в клевера. Не дай бог! Они ведь не понимают. Объедятся и вмиг передохнут…»
Сергей вскакивает и бегом бросается к Лельке.
2
А коровы уже успели миновать первую рёлку, пересекли луг и потихоньку втягивались в мелколесье, за которым было большое поле клеверов. Впереди, конечно же, Ночка Никитиных – черная, статная корова, с круто и изящно выгнутыми рогами. Завидев скачущего на лошади Сергея, она спокойно повернула к лугу, а за нею и остальное стадо.
– Вот я тебе! – грозит кнутом Сергей и подворачивает буренок в сторону луга.
Верный, оценив обстановку, с лаем кидается на помощь, и коровы трусливой рысцой бегут от него. Сгоряча кинулся было Верный и к Ночке, но она, с неожиданной прытью развернувшись к нему, низко опустила голову, трубой вскинула хвост и понеслась на тявкнувшего от неожиданности пса. Делать было нечего: Верный поджал рыжий хвост и во всю собачью прыть бросился к Сереже.
– А ну-у! К-куда! – громко щелкнул кнутом Сергей, и Ночка замерла на месте, лишь круглые бока у нее высоко вздымались от бега. – Вот я тебе сейчас…
Ночка почесала голову о переднюю ногу и ленивой трусцой поспешила к оставленному стаду.
– Что, Верный, струсил? – насмешливо спросил Сережа облизывающегося пса. – Коровы испугался, да?
Верный потянулся и протяжно зевнул, обнажая розовую пасть, тем самым он как бы сказал: попробуй тут не струсить – растопчет дурная корова, да еще и на рога подцепит… Впрочем, не только Верный опасался Ночку – все деревенские псы не выказывали особенного желания связываться с нею. «Атаман, а не корова, – говорил про нее дед, – хуже любого врага в стаде. От нее, окаянной, все беды. Глаз с нее не спускай…»
В это лето не нашлось в Выселках пастуха для домашнего коровьего стада, и на деревенском сходе было решено пасти коров дворами, по очереди. Тухачевым пасти деревенских коров выпало в воскресенье, когда дедушка на конюшне договорился ковать колхозных лошадей. Вот и повезло Сергею – доверил дед ему с Васькой деревенское стадо…
– Но! – теснит коров лошадью Сережа. – Пошли!
Коровы, постепенно разбредаясь по лугу, все дальше отходят от клеверов. Теперь можно спокойно полежать на траве и даже вздремнуть немного, потому как Васькина очередь подворачивать стадо…
И каждый час, каждую минуту звучит в лесу и на лугах разноголосый птичий хор. То жаворонок зальется звонкой трелью, то бекас в стремительном полете издаст оперением такие звуки, словно у тебя над головой кричащая овечка пролетела. Но красивее всех распевает свои бесконечные песни сизый дрозд: заслушаешься его звонкими напевами, невольно замрешь от нескончаемого «художественного свиста».
3
День близится к обеду. Васька, обломив по размеру мизинца палочку, воткнул ее между пальцами и так пытается определить время.