Кель
Шрифт:
– А что, будет митинг?
– Губернатор запретил. Но он все равно состоится. У вас в школе не говорят об этом?
– Если и говорят, я не помню.
– Учителя, скорее всего, будут вас запугивать. Слушать их не надо. Вот увидишь, будет что-то грандиозное. – Отец понизил голос. – Самди вернулся.
– И его арестовали? – с надеждой спросил Барсучонок.
– Они даже с этим не справились. Ян Иосифович прячется, конечно. Но на митинге будет. Нам надо идти. Сегодня все решается. Если мы допустим это в нашей области – то это расползется по всей стране.
– Я
– Да как ты не понимаешь…
Барсучонок и правда не понимал. Он был весь в своих мыслях.
Конечно, Интернет у Дианы и так работал. Но вдруг он сломается? Компьютерная техника в женских руках ломается часто.
Было бы хорошо, если бы он сломался!
***
Барсучонок тоже не любил губернатора. Впрочем, для нас это нормально. Губернаторов не любят почти везде.
Но главного регионала, Яна Иосифовича Самди, он не любил еще больше.
Причина была где-то в физиологии. При виде этого пожилого, высохшего дурака в Викторе просыпался зверь. Зверь был совсем небольшим, вроде молодого барсука. Но этот зверь жаждал крови.
Ян Иосифович происходил из теперешней Белоруссии. Он родился на Пограничье с Литвой, в чистенькой католической деревне Гольшаны. Помимо Яна Иосифовича, эта деревня интересна костелом Иоанна Крестителя, что похож на желтый сундук. А если выйти за околицу, то можно отыскать основательно обглоданные временем руины Гольшанского замка. Там даже водится одно привидение. А вокруг руин растут вековые деревья.
Видимо, именно костел и руины пробудили в молодом Яне Самди интерес к истории.
В Белоруссии местных католиков обычно называют поляками, а католицизм – польской верой. Поэтому Яна Иосифовича до сих пор иногда называют поляком, как будто это что-то ругательное.
Самди выучился на археолога и взялся за диссертацию о кладбищенской культуре Великого Княжества Литовского. Но с ней случилась заминка. Уже в аспирантуре он то ли написал, то ли размножил статью о том, что коммунизм не развивает культуру малых наций, а напротив, превращает ее в популярную мишуру. Началось давление, его вызывали в комсомол, так что пришлось переводиться к нам и защитить кандидатскую диссертацию уже в нашем городе.
Потом Самди долго ездил в археологические экспедиции и что-то выкапывал. Если он и выкопал что-то интересное, то описание этих находок так и осталось в рукописи. Он по-прежнему не любил советскую власть. Впрочем, на раскопе, среди глины и грунтовых вод, это мало кого волновало. Если за ним и вели наблюдение, то очень быстро решили, что Ян Иосифович советской власти не опасен. Что толку ссылать на каторжные работы человека, который и так ими добровольно занимается?
Наконец пришел Горбачев, и началась Перестройка. С каждым днем разрешали все больше и больше. А люди, которые считали себя образованными, тут же начинали этим пользоваться.
Сложно сказать, почему беглый археолог вдруг оказался так популярен. Может, потому что впервые на митингах в нашем городе пустили к микрофону человека, который мог рассказать о чем-то, кроме передовицы
Во времена Древней Руси наша область была отдельным княжеством и даже вела дела с Ливонским орденом. Ян Иосифович знал всех его князей, союзы и битвы. И он обещал, что мы придем к миру, пониманию и счастью – как только подвесим за ноги коммунистическую сволочь!
В те времена многие пытались открыть бизнес. Кто-то торговал компьютерами, кто-то выступал на митингах. Некоторые из них становились первыми, еще перестроечными миллионерами и демократическими политиками. Потом они начинали понимать, что денег и власти никогда не бывает достаточно. А еще – что денег и власти на всех не хватит.
Но тогда, в конце восьмидесятых, деньги и власть казались бесконечными. Никто и не думал, что дойдет до стрельбы. Конечно, в Карабахе уже дошло. Но все были уверены, что это дикая окраина, и мы туда просто никогда не попадем.
Оказалось, наоборот. Дикие окраины поползли все глубже к сердцу страны, словно раковые метастазы. И когда советская власть отменила сама себя, то весь бывший Советский Союз стал одной большой и дикой окраиной. Новоявленные миллионеры и политики сменили калькулятора и микрофоны на верный пистолет или автомат Калашникова. И начали передел денег и власти более быстрыми способами.
Но Ян Иосифович продолжал выступать, уже с трибуны нашего областного совета. Он требовал суда над Лениным, в 1993 чуть-чуть не поехал штурмовать Белый Дом с гранатометом, а еще призывал к бдительности. Видимо, он считал себя настоящим европейским политиком. И в чем-то был прав. Ведь наша область – размером с Бельгию, только дикая.
Но эти подробности годились для биографических заметок. Самое главное о Самди вы узнавали, когда видели его вживую. И это зрелище Барсучонок запомнил отлично.
Сухой как щепка, с лысым черепом и остановившимися глазами, Ян Иосифович монотонно вещал о бесконечных кознях коммунистов и недобитом КГБ.
– Он старый диссидент. Иногда заговаривается, – говорил отец. – Ему нужен хороший политтехнолог. Если поработать, за Самди могут пойти миллионы.
Виктор, напротив, считал, что Яну Иосифовичу политтехнолог не нужен. Все равно Самди все будет делать по-своему. Где это видано, чтобы вождь слушался специалистов по рекламе?
А по-настоящему Яну Иосифовичу нужен экзорцист. Хороший экзорцист, католический. Будет совсем замечательно, если из ордена иезуитов. Чтобы ни один демон не уцелел.
Другое дело, что когда демоны покинут это тело, к политике оно будет уже непригодно. Останется оболочка. Сморщенный, забывчивый и больше никому не нужный старый археолог.
***
День прошел весело. В нашей оккультной гимназии почти все дни веселые. Но Диана легла на этот пестрый фон яркой черной полоской.
На биологии Надежда Викторовна попыталась выяснить, до какой темы дошла Диана в прошлой школе.
Диана сказала, что из простейших организмов ее интересуют только чума, холера, сибирская язва и ботулизм. А так ей ближе большие, настоящие животные. Например, медведь или волк.